М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера. Книга 2

— Левый, левый глуши! — Заорал он.

Когда Лео понял, что к чему, и, добравшись до рычагов, заглушил три левых двигателя, корабль пошел ровнее, но потеря двигателей сказалась на его скорости и высоте полета.

— Легко отделались, — заметил гном, обрабатывая рану Вальпургия.

— А что с машиной? — Спросила Эйлин.

Вальпургий пожал плечами.

— Попробуем разморозить.

Сунув за пазуху меховой жилетки один из огненных зарядов, он прыгнул на перила фальшборта и ловко свесился вниз, цепляясь здоровой рукой, ногами и хвостом.

— С ума сошел! — Закричала Эйлин. — Это же огонь! Он повредит корабль!

— Не, не повредит, — заверил ее Лео. — Специальная пропитка моего изобретения. Лучше любой защитной магии. Заметь, магия иссякает по мере расходования. А этим составом достаточно пропитать дерево один раз, а потом наносить каждые полгода специальный лак на его основе. И ему никакой огонь не страшен, даже магический.

— Да ты что! Негорящее дерево, доступное любому смертному? Да ты должен был уже озолотиться.

Ниваль усмехнулся.

— Уж не из-за этого ли изобретения тебе пришлось бежать из Термиша?

Лео посмотрел на него с подозрением.

— А ты хорошо осведомлен.

— Я просто догадливый.

— Но почему? — Изумилась Эйлин.

— А ты подумай. Негорящее дерево — это то же, что и небьющееся стекло. Звучит красиво, но на самом деле никому не нужно. Приходил ко мне один такой чудотворец, мечтал осчастливить Невервинтер небьющимся алхимическим стеклом. Я-то, глядя на него, сразу понял, что это один из тех гениев, — он покосился на Лео, — которые мечтают получить нахаляву лабораторию и средства на свои исследования, а когда придет пора отчитываться — только их и видели. Отпустил я его с миром и посоветовал поменьше болтать о своем изобретении. Но он оказался дураком, пошел прямиком в гильдию стекольщиков, меня там каким-то мракобесом выставил. Его приняли, как родного. А через неделю нашли на заднем дворе Лунной Маски со следами насильственной и весьма неприятной смерти.

— И что?

— А то, что сработано было нарочито грубо. Хотели выдать за пьяный дебош или ссору из-за девки. Но Офала божилась, что ничего подобного в ее заведении случиться не могло, да и верно — публика там не такая. Были еще кое-какие признаки, указывающие на профессионала, хотя и не самого лучшего. У капитана Брелейны тогда то ли личная жизнь не задалась, то ли дни были неудачные — она решила это дело раскрутить. В результате, человек, на которого она вышла, странным образом умер в тюрьме в ночь перед допросом. Вот так-то. А если бы милая капитан Брелейна перестала задирать нос и послушала меня, я бы посоветовал ей по-тихому вменить этому парню убийство по пьяной лавочке и отправить на 15 лет на рудники. И репутация городской стражи была бы заоблачной, и дорогу бы никому не перешла, и фактический убийца понес бы наказание.

Эйлин подавленно молчала. Хотелось возразить Нивалю, но, по сути, возражать-то было нечего. Бороться с сильными мира сего у стражи руки всегда были коротки.

— Дело не только в этом, — нарушил молчание гном. — В мой состав входят редкие ингредиенты, которые невозможно получать в промышленных масштабах, не ввязавшись в территориальный конфликт. А я не люблю конфликтов. Я предпочитаю нейтралитет.

— Ага, нейтралитет — это такой хитрый зверек, который любит кормиться у государственной груди и прячется в кусты, когда запахнет жаренным.

— Послушай, Ниваль, хватит, — обозлилась Эйлин. — Хватит этой политики, что на тебя нашло?

Ниваль поднял руки вверх.

— Не думай, что я сдаюсь. Но так и быть, заткнусь, чтоб тебя не злить.

— И это правильно, а то болтаете, болтаете о чем-то, — вставил уже вернувшийся Вальпургий. — Надо прибавить ходу, чтобы успеть до ночи.

— Я думаю, наш отряд уже перешел через горы.

— Какой отряд? — Поинтересовалась Эйлин.

— О, вы же не знаете! — Просиял гном. — Угадайте, кого я встретил в Скрытом Лесу?

— Жаль, что не свирепого барсука-гномоеда, — отозвался Ниваль.

Лео радостно замотал головой.

— Нет, не его. А моего старого друга Гробнара! Он совсем не изменился, как будто вчера расстались, я даже побить его хотел!

— Что?! — Одновременно перебили его Эйлин и Ниваль.

Они переглянулись. Эйлин села на корточки и заглянула Лео в глаза.

— Ты видел Гробнара?

— И не только видел, а говорил с ним, обнимал его, трепал его по шее…

— А, — Эйлин сглотнула, почувствовав, как начинает колотиться сердце и кровь отливает от лица, — а… с ним был еще кто-нибудь?

— Да, с ним была очень странная компания. Целая толпа кентавров — никогда столько сразу не видел. Они сказали, что знают вас. Еще ваши друзья — Касавир, Келгар и Нишка. Она стащила у меня два чертежа, но Касавир пристыдил ее, и она их вернула…

Эйлин уже не слушала его. Ноги стали ватными, на глаза навернулись слезы. С каждым ударом сердца в ней билось радостное: «Жив! Жив! Жив! Здесь, рядом! Я скоро увижу его!» Она повернулась к Нивалю. Поняв ее состояние, он подал ей руку и помог подняться. Он смотрел на нее, обнимая за плечи, и его смеющиеся глаза говорили: «Вот видишь, я же знал, что все будет хорошо».

— Он жив. Они все живы, — выдохнула она.

— Теперь ты довольна? — Прошептал Ниваль.

Эйлин моргнула и вытерла кулаком слезинки.

Быстро стемнело. Молодая луна висела в небе больше для красоты, чем для света. Вальпургий повесил на крючковатый суставной выступ драконьего крыла свой «счастливый» фонарь — все, что у него осталось от старой лодки. Он освещал палубу теплым дрожащим оранжевым светом. В этом было что-то сказочное — маленькое пятнышко жизни и мерцающего света посреди тихой, гнетущей пустоты. Маленький, будто игрушечный кораблик, ныряющий в темных облаках — как искорка надежды. На открытой палубе стало холоднее, но Эйлин не хотелось идти в каюту. Спрятав пальцы в рукава и закутавшись в тулуп, обхватив себя руками, она вглядывалась в темноту. «Где-то там Касавир. Он ждет меня». От этой мысли ей становилось теплее. Вдруг она увидела крохотные огоньки вдали, примерно на половине пути между кораблем и чуть тронутыми синеватым светом луны заснеженными горами. Она побежала к Вальпургию на рулевой мостик.

— Там! — Она показала туда, где видела огни.

Вальпургий спокойно кивнул, пыхнув трубкой.

— Значит, скоро будем на месте. Шла бы ты в каюту.

Эйлин отмахнулась от этого предложения.

— А они не боятся так открыто стоять лагерем?

Вальпургий пожал плечами.

— А чего им бояться? Их много. Патрули до них не доберутся — своя разведка работает. С воздуха не засекут: мы всех птиц перебили.

— Понятно. Скорее бы долететь.