Варвара Мадоши - Гексаграмма

Алу и Джерсо пришлось чуть ли не силой затаскивать своего спутника в крытую повозку.

Зампано и Джерсо даже слегка поругались: Джерсо обвинял друга в отсутствии профессионализма, а Зампано — в дефиците человеческого любопытства. Оба щедро использовали армейские идиомы; Ал так заслушался, что чуть было не прозевал кошелек ловкому уличному воришке.

— Так что, додумался до чего-то? — спросил Зампано, когда они наконец-то сгрудились на тесной лавке в повозке, имея в виду ситуацию с бандитами.

— Они меня точно за кого-то принимают. Я думаю, за преступного воротилу из наших… видно, ожидали зарубежного партнера, ну и меня с ним перепутали.

— Партнера или соперника? — переспросил Джерсо.

— Вот не знаю… Не думаю, что тут любого партнера встречают взрывами и засадами, но вдруг этот Эллек уже успел с ними расплеваться… Ох ты!

Тут Ал потерял дар речи, потому что карета выехала на дорогу и лошади наддали. Еще как наддали! «Миль тридцать в час! — определил Ал с ужасом. — Да как бы не больше!» С опозданием он вспомнил строчку из путеводителя, насчет того, что «Син славится своими дорогами и скоростью междугороднего транспорта». Нужно было подумать и сообразить, что это плохо сочетается с типом повозки «деревянный кузов и четыре натуральные лошадиные силы».

— Это что за хрень?! — завопил Зампано.

— Тише! — шикнул на него Джерсо, потому что прочие пассажиры, и так заинтересовавшиеся иностранцами, теперь оглянулись на них как по команде. — Да, Ал, черт побери, что это за хрень?!

— Ммм!

— Да чтоб тебя!

— Джерсо сделал героическое усилие и отодвинулся; теперь застонал уже Зампано. — Объясни толком!

— По-моему, это модифицированные с помощью алкестрии лошади, — с трудом выговорил Ал. — Интересно, процесс обратим?

— Товарищи по несчастью? — фыркнул Зампано. — Удачно поездка начинается!

Через несколько часов возница остановил экипаж переменить лошадей и отдохнуть в местечке Цзюхуа.

Когда Ал и его «телохранители» выбрались из экипажа размять ноги, беднягу Джерсо — у него оказался самый слабый желудок — вырвало прямо под колеса повозки.

Младшего Элрика тоже порядком шатало: перед глазами плавали зеленые звезды, и он только мельком успел заметить, что станция тут еще меньше и еще непрезентабельнее, чем в Кантоне; что из единственной чайной пахнет жареной рыбой (запах, от которого Ал чуть было не составил Джерсо компанию) и что горы, которые смутно синели у горизонта в Кантоне, стали гораздо ближе.

«Мэй говорила, что половина провинции клана Чань — горы, — подумал почему-то Ал. — Суннань, кажется».

— Ну и вшивое местечко, — простонал Джерсо, когда Альфонс, вернувшись из короткого рейда по вокзалу, принес ему порошки от тошноты. — Что ты мне эти бабкины травки суешь? Лучше бы джина купил.

— Джин тебе еще пригодится, — заметил Зампано, который только что разговаривал с возницей. — Этот сморчок говорит, впереди какие-то дорожные работы, все перекрыли. Нам придется тут заночевать.

— Слишком близко к Кантону, — заметил Ал.

— Так я и знал, — пробурчал Джерсо с таким видом, как будто их ожидал по меньшей мере конец света. — Ну разве все это могло кончиться добром?

— Могло быть и хуже, — махнул рукой Зампано, — если бы здесь не нашлось гостиницы… — секунду спустя его озарило. — Здесь ведь есть гостиница? Ну, постоялый двор, или как это у них называется? Или нам на земле ночевать?

— Земля здесь теплая, — пожал плечами Ал.

Гостиница действительно нашлась, и даже оказалась не такой вшивой, как заранее предрекал Джерсо. Алу и Зампано не понравилось другое: обилие скромных молодых людей в неприметных темных халатах, которые периодически попадались им по дороге и тут же скрывались в тени.

— Нас явно пасут, — тихо заметил Зампано, когда они свалили все еще страдающего Джерсо в одной из двух нанятых комнат и уединились во второй. — Слушай, тебе не кажется, что он чем-то отравился?

— Очень может быть, — встревожено заметил Ал. — Только не думаю, что это яд.

— И я не думаю. Обожрался он просто в кафе. Организмы у амфибий очень нежные… говорил я ему… — Зампано скривился, прислушиваясь к шорохам за дверью. — Черт, только этого не хватало! Нам бы сейчас не ночевать тут, а ноги в руки… Раз эти давешние ребята друзей привели.

— Знаешь, я не хочу дергаться раньше времени, — задумчиво произнес Альфонс.

— У меня такое ощущение, что с нами хотят пообщаться.

Хотели бы убить — давно бы сделали еще попытку. Похоже, они пасут пока, ждут кого-то. Считаю, нам сейчас не стоит дергаться.

Вдруг узнаем что-то интересное?

— А если поздно будет драпать?

— Ну… — Ал вздохнул. — И так риск, и эдак риск… У меня уже один раз было так, что я вышел из себя и не выслушал того, кто показался мне преступником и вытащил меня на разговор… ну, неприятным образом.

Если бы послушал, может, несколько человек сейчас были бы живы… и сам тот парень — кто знает? Короче говоря, предпочту сначала разобраться, чего эти люди от нас хотят. Слышал же, кричали в тот раз, чтобы не убивали?

— Не слышал, — возразил Зампано. — Я их плохо еще понимаю, а уж когда кричат…

— А… Ну вот, они кричали, чтобы брали живьем. Ладно. Пойду добуду нам еды, что ли…

— А я схожу посмотрю, как там наша жаба. Чего-то он затих.

Еда добывалась легко: снизу имелась кухня и что-то вроде общей столовой. Ал рассудил, что сегодня с них синских заведений довольно, и договорился с поварами. Когда молодой алхимик поднимался вверх по лестнице с продуктами, то насторожился еще на лестнице.

То ли скрип половиц предупредил, то ли запах незнакомый просочился под дверью, но, поворачивая ручку, Ал ничуть не сомневался: в комнате у него чужак.

Женщина.

За дверью ничего не было видно, только окно синело в сплошной угольной тьме. И электричества не предусмотрено… Что ж, он читал, что по количеству технических новинок в быту Син значительно отстает от Аместрис, а ведь даже у них электричество есть не во всех городских домах.

Ал потянулся к коробку, лежащему на тумбочке, и тут же на его запястье легли тонкие пальцы.

— Это вы, леди из кафе? — тихо спросил он.

Тихий смешок.

— Вы видите в темноте?

— Я узнал ваши духи.

— Да, — сказала она. — Меня зовут Дайлинь Лю. Можете звать просто Дайлинь.

В конце концов, я обязана вам жизнью.

— Вы не возражаете, если я все-таки зажгу свет?

— Лучше не стоит.

Кто-нибудь может заметить, что вы тут не одни. Ничего, если я закурю?

— Не стоит.

Кто-нибудь может учуять дым: я ведь не курю.

Глаза его понемногу привыкали в темноте; он разобрал, как женщина прошла через всю комнату и села на кровать.

— Ну против этого не возражаете? — спросила она. — Я знаю, у вас принято, чтобы хозяева предлагали садиться.