Александр Машошин - Белые пятна Тёмных Времён

— Ну, что уставились, дуболомы? Кастрюли поотворачивать ?

Это был уже не мандалорский, но и не базик, причём, говорила она немного странно, не совсем так, как бреганцы.

— Нет, мэм, — от неожиданности ответил Кузим. — Не надо, мэм .

— Бедолага, — на лице девушки появилось сочувственное выражение. — Брег, Дальна, Батаев?

— Брег.

— Этот нас не продаст? — она покосилась на второго штурмовика, влёт определив, что тот не понимает ни слова.

— Нет, мэм, хороший парень, тупой только слегонца .

— А, ну, это не страшно, тупому строем ходить легче. Как же ты умудрился загреметь ?

— С деканом факультета повздорил, мэм, — честно ответил Кузим. И, в свою очередь, спросил: — А Вы откуда родом ?

— Да я так, с боку-припёку. Дедушка у меня с Батаева. Как служба ?

— Особо жаловаться грех. Место спокойное, на войну не летаем .

— И то хорошо. Кормят как ?

— По-всякому, — уклончиво сказал Ятровка.

— Ясненько, как обычно, то есть, — понимающе кивнула девушка. — Сменишься – приходи сюда, я тебе и твоим ребятам пожрать соберу .

— Спасибо, мэм .

— А сейчас извини, дела .

Мандалорианка удалилась, а напарник, простоватый крестьянский парень с Таанаба по фамилии Ониксон, спросил через комлинк:

— Ты откуда их язык знаешь?

Ятровка покосился на него. Пару секунд подумав, решил, что лекция на языковую тему может затянуться, пошутил:

— У меня первый муж двоюродной тётки был оттуда.

— А-а. Круто, — на полном серьёзе воспринял это Ониксон. — Ты, наверное, в него такой смекалистый.

М-да, что тут скажешь? "Ваша свинья пестра нашей свинье сестра, по всему выходит, и мы родня"? Кузим только плечами пожал и промолчал. А вечером сразил сослуживцев, принеся в казарму целую котомку разносолов.

— Откуда такая роскошь? — изумился отделенный.

— А, земелю в ангаре повстречал, вот она мне собрала, — небрежно ответил гордый Ятровка.

— У рядового Ятровки, оказывается, дальние родственники на Мандалоре, — тут же сообщил туповатый Ониксон.

— Типа да? — поднял брови Торбух.

— Да не, у неё просто предки арийцы, — отмахнулся Кузим.

— Странные вы ребята, — покачал головой сержант. — В одном городе морды друг другу бьёте, а за пол-Галактики встретитесь – "yo, zemelya!" и обниматься.

— Так на чужой сторонке рад своей воронке, — процитировал Троец. Почему именно воронку, а не топор, например, или лопату, использовали в этой поговорке, никто уже не помнил, но, должно быть, у предков на то были какие-то причины.

Попировать отделению удалось и на следующий день, когда Ятровка принёс от землячки пакет с фруктами. Но на этом всё и кончилось. Зеленоглазая мандалорша ночью улетала со станции, и кто знает, встретятся ли они когда-нибудь ещё? Хотя, Галактика, она обычно маленькая и тесная, может, и да.

Через неделю после отлёта мандалоров состоялось последнее заседание трибунала по Гвори. Оставшиеся подследственные получили свои сроки и были отправлены к месту отбывания. Впрочем, тюремный блок не то чтобы опустел совсем, теперь сюда привозили штатских государственных преступников, а агентов Службы Безопасности на постах внутри блока постепенно заменяли сотрудники Департамента Юстиции. Засобиралась восвояси и Инквизиторша. Штурмовики вздохнули с облегчением… позабыв древнее армейское правило: начальство считается убывшим только тогда, когда оно само об этом сообщает. До этого расслабляться рано. Так и получилось. В последний день не вернулся из увольнения Кузим Ятровка, а через час или полтора после ужина в роту прибежал взмыленный лейтенант Согдиян и повёл Велимира Тройца к госпоже Инквизитору на беседу. Топая вслед за взводным по коридору, Троец лихорадочно перебирал возможные косяки, за которые его приятеля могла потянуть сама Инквизиция. Надпись – нет, там были предприняты все меры предосторожности, камеры контроля ослепли и оглохли сто пудов. А вот голонет-кэф… Да, скорее всего, дело в этом.

Войдя в кабинет, Троец вытянулся по стойке "смирно". Инквизиторша только по коридорам всегда ходила в надвинутом на лоб капюшоне, пугая встречных обывателей, в кабинете же слегка расслаблялась, даже распускала завязки плаща. Поэтому все штурмовики, кто водил к ней подследственных, не раз имели возможность оценить её внешность. Красивая баба, несмотря на непривычный цвет кожи. Интересно, некстати подумалось Тройцу, сколько ей лет? Если в шестнадцатом по новому стилю, то есть, в девятьсот восемьдесят первом по Руусану, её уже было за что казнить, наверное, ближе к сорока…

— Вольно, — произнесла черноволосая Инквизиторша, смерив Тройца ледяным взглядом. — Присаживайтесь… пока.

И без долгих предисловий спросила, на какие сайты Голонета заходил рядовой Ятровка во время их совместного посещения "публичного места доступа" (звёзды, как выспренно это звучало, прям что твой публичный дом!)

— Если бы Госпожа изволила хоть намекнуть мне, что именно её интересует, я бы быстрее вспомнил, — осторожно ответил Троец.

— Умного из себя корчишь? — поморщилась она, и кубики татуировок на её щеках на миг превратились в подобие пилы. Так, этот вариант не катит, понял Троец и вскочил:

— Никак нет, г-жа Инквизитор!!

— Сядь. Вы просматривали голоотчёт о залазе в запретное место?

— Так точно, г-жа Инквизитор! Покинутый Храм, г-жа Инквизитор! Рядовой Ятровка до службы углублённо изучал историю, мэм, и ему это особенно интересно!

— Не ори. Как он вышел на этот отчёт?

— Осмелюсь доложить, при мне нашёл в поиске, мэм!

— Помнишь ли ты имя пользователя, что выложил этот отчёт?

— Так точно, мэм, "Толстый банта".

— Тебе он известен?

— Так точно, мэм. Он выкладывает очень много таких отчётов.

— Известна ли тебе его настоящая личность?

— Доподлинно неизвестна, мэм, но… — Троец, преданно глядя в немигающие глаза Инквизиторши, наклонился чуть вперед, через стол. — Осмелюсь доложить, у меня есть определённые подозрения.

— А именно? — она ощутимо "сделала стойку", чего Троец и добивался.

— Предположительно, под этим ником… — он ещё понизил голос, скорчил многозначительную рожу. И закончил: — …выступают несколько разных пользователей, Госпожа!

Досада на её лице отразилась столь явственно, что он едва не заржал в голос. Сохранить каменно-глуповатое выражение ему помогли лишь три с лишним года учёбы в Руянском университете и частое общение с приват-доцентом Чевич по прозвищу "Вейдер в юбке". Всё же, Инквизиторша задала ещё один вопрос:

— А что по этому поводу думает рядовой Ятровка?

— Не могу знать, мэм, мы с ним об этом ещё не говорили. Прикажете разузнать, когда вернёмся в казарму? — с готовностью предложил Троец.