alexz105 - Гарри Поттер и темный блеск

— Да, сэр! Одну минуту, сэр!

— Драко, это не смешно. Сегодня очень интересная комбинация. Когда войдете в боевое поле, ваша задача — защищать меня от удара в спину.

От удара в спину? Забавно. Драко сморщился. Впрочем, это действительно не смешно. Где тут мантия?

Студенты, коротая время перед ужином, оживленно болтали, когда снаружи раздались гневные выкрики, перемежаемые неуверенным бормотанием Полной Дамы. Наконец портрет отъехал в сторону, открыв круглое отверстие входа, и в гостиную Гриффиндора, гневно чертыхаясь, ввалился Рон Уизли собственной персоной!

— Здорово! Да сидите, сидите! — махнул рукой Рон, хотя никто и не думал вскакивать на ноги.

— Рон, это ты? — неуверенно спросил Дин Томас.

— Я, дружище, я, — небрежным покровительственным тоном обронил рыжий парень и, добравшись до свободного кресла, рухнул в него прямо под носом у подходившей с намерением сесть Лаванды Браун.

— Ты очень любезен, Рон, — холодно начала Лаванда, но, всмотревшись в Рона, запнулась на полуслове.

А посмотреть было на что.

Рыжие жесткие волосы Рона, которые обычно падали на лоб челкой или расчесывались на прямой пробор, теперь были уложены невообразимо сложным образом. Что–то на манер хохолка попугая. Мантия из дорогой ткани была пышно отделана широким кантом из золотой тесьмы. Вышитый герб Гриффиндора на ней заменил массивный знак из золота с красными эмалевыми вставками и изощренной чеканкой, изрядно оттягивавший ткань. Провисший вниз благородный лев Гиффиндора теперь выглядел несколько нелепо. На шее отпрыска Уизли красовалась массивная цепь, на которой через звено висели всевозможные амулеты и обереги. В золоте, разумеется. Пардон, некоторые в платине.

На левом мизинце шестикурсника красовался перстень с драгоценным камнем, бросающем разноцветные блики по всей гостиной.

— Ну что ты замолчала, лапочка? — усмехнулся Рон, — да, я действительно любезен. Хотя не скажу, что я очень рад вас видеть. Эти чертовы камины! Они совершенно не приспособлены для перемещения состоятельных людей, привыкших к роскоши и комфорту. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Да еще эти нововведения. Называешь Хогвартс, а тебя вываливает в казарме авроров или как там их теперь… И надо битых полчаса доказывать, что ты не дементор и не Красный колпак. И кому? Придурку, который в жизни не держал в руках вшивой тысячи галеонов! Я — Рон Биллиус Уизли младший, должен доказывать, что я — Рон Биллиус Уизли младший! Как это низко!

В гостиной Гриффиндора воцарилась потрясенная тишина. Потом кто–то нервно хихикнул. Это был Симус Финниган. Рон стал медленно разворачивать башню в сторону смешка, но в этот момент дверь вновь открылась, и в гостиную влетела Джинни Уизли.

— Что расселся, придурок? Шевели ногами. Нас вызывает Макгонагал.

— Если ей надо, может сама сюда прийти. У меня к ней много вопросов по состоянию спален и их меблировке…

— Идиот! Совсем мозги отсидел? Быстро поднимай задницу и пошли!

— Ладно, ладно… — Рон с усмешкой обратился к окружающим, — не дают отдохнуть. Впрочем, у родовой аристократии всегда напряженная публичная жизнь. Все ждут от них помощи. Таково наше бремя. Без нас этот мир утонул бы в нищете и серости. Эх! Пойдем, Джиневра.

— Еще раз назовешь меня этим идиотским именем — получишь пинка под свой аристократический зад!

С этими словами Джинни схватила братца за руку и с натугой потащила к выходу из гостиной, как муравей — дохлую гусеницу.

Административный директор Хогвартса профессор Макгонагал читала письмо в своем кабинете. Дочитала. Покачала головой и начала сначала:

«Заместителю директора школы волшебства Хогвартс профессору Макгонагал.

Сегодня наши дети — Рон Биллиус Уизли и Джиневра Амолленция Уизли — отправляются в вашу школу для получения дипломов магов. Надеемся, им будут созданы условия, подобающие положению их семьи. Если для их достойного проживания и обучения требуется дополнительная оплата, прошу известить нас об этом. Хотя, вашей школе уместнее было бы обойтись собственными средствами. Прошу так же оградить наших детей от проявлений зависти учеников из малообеспеченных семей. В числе прочего, у наших детей при себе имеются достаточно дорогостоящие вещи и ценности. Надеюсь, вы правильно понимаете, что с момента их прибытия в школу вы несете личную ответственность за их сохранность. Так сказал нам наш адвокат. В случае их кражи или утери вы должны будете возместить нам убытки.

Так же прошу поселить наших детей в отдельных спальнях. Нам известно, что некоторым ученикам эти условия созданы. Не видим, почему дети благородного рода Уизли не могут пользоваться таким же вниманием.

Если у наших детей будут жалобы на условия или обращение, наш адвокат направит вам представление об ущербе, причиненном роду Уизли.

Желаю вам успехов в вашей нелегкой работе.

Всегда ваша, Аммоленция Узли, урожденная Пруэтт.

Норастоун Хаус».

Глаза Макгонагал съехались к переносице, как у поддавшего вампира. Профессор ничего не понимала.

Дети отсутствовали почти месяц. Без объяснения причин. Без предупреждения о задержке. При таких обстоятельствах им грозило исключение из школы. Исключение! Получив письмо, Макгонагал была уверена, что это извинения и объяснения. И тут такой плевок! Наследство, свалившееся на эту семью, похоже изрядно ударило всем Уизли по голове. Как же поступить? Приглашу ребят для разговора, а там посмотрим. Ну, надо же — Норастоун Хаус! Может, еще перо павлина в задницу воткнете, любезная Молли? Виновата — Амолленция!

В дверь постучали.

— Войдите, — разрешила Макгонагал.

Дверь распахнулась. Вошли Джинни и ворчащий Рон:

— Чего стучишь? Представители нашей семьи все двери могут открывать ногой. И требовать, чтобы при нашем появлении вставали.

— Замолчи, кретин! — прошипела Джинни.

— Да не буду я молчать. Кругом сплошные умники. А я не понимаю. Если они такие умные, то почему они такие бедные? Все профессора, все крутые маги–анимаги. А нахрена быть анимагом? Кошкой, например? Удобно по помойкам лазить, когда зарплаты на еду не хватает?

Макгонагал побледнела от оскорбления. Джинни закатила глаза к потолку и, выдержав паузу, еще раз закатила. На этот раз оплеуху. Брату. По наглой самодовольной роже!

— Джинни, что вы делаете? — вскричала профессор.

— Ты что, с ума сошла? — Рон вскочил и с выражением ужаса уставился на свою руку, измазанную соплями и кровью, вытертыми с лица.

— Ну, сестричка, ты у меня поплатишься! Я в больничное крыло, беседуй тут сама, дура недобитая!

Рон выбежал из кабинета. Путь его отхода обозначали крупные капли крови на полу.