alexz105 - Гарри Поттер и темный блеск

Девушка спала. Ее сознание было укрыто покровами сна, как слоем ваты. В памяти царил полный порядок, как в ухоженной библиотеке. Все было на своих местах. Никакой сумятицы и хаоса. Странно. Это свидетельствовало о том, что в душе девушки и в ее мыслях царит полный комфорт. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Дальше. Гарольд осторожно скользнул в подсознание. А здесь помойка была та еще. Пробираясь, продвигаясь и протискиваясь по подсознанию Гермионы, Гарольд на ощупь находил фрагменты стертой памяти и собирал их для восстановления. На границе сознания и подсознания еще можно было что–то «разглядеть». Этим термином Гарольд называл свои ощущения, когда мысли визави были, как на ладони. Но по мере погружения в глубину подсознания девушки, рассматривать становилось все сложнее, и вскоре он двигался уже наощупь. Наконец, его ощущения уперлись в твердый и прочный барьер. Гарольд понял, что он у цели. Ментальный щит такой жесткости мог принадлежать только хоркруксу. Преодолеть его было нельзя. Странно, что он вообще смог сюда добраться.

Теперь можно попробовать пообщаться с ментальностью хоркрукса. С его второй ментальностью. С Гарри.

— Гарри, — тихонько позвал Гарольд.

— А, это ты дружище! Здорово! А я думаю, кто это по подсознанию Герми шастает. Нашел способ навестить меня?

— Как ты? — выдавил из себя Гарольд. Он ничего не понимал. Уж не розыгрыш ли это? Или того хуже — ловушка.

— Да ничего. Странно ощущать себя без тела. Я ведь теперь тела не чувствую. Я могу смотреть глазами Герми, когда она разрешает. Могу слушать ее ушами, когда она позволяет. Если честно, то могу, когда она и не разрешает. Но зачем мне ее огорчать. Я ее люблю.

Баммзз! Стукнуло в голове у Гарольда. Что происходит. Почему Гарри так миролюбив. И вообще, умиротворен и доволен! Влюблен или любит? А я вот еще никого по–настоящему не любил. А теперь, когда душа разорвана, так, может уже и не полюблю. Вон Лорд — никого не любил и не любит. А первый хоркрукс он создал примерно в те же годы, что и я!

Ужас и безысходность захлестнули Гарольда, да так, что его чуть не выбросило из подсознания Гермионы. Огромным магическим усилием он удержался у щита хоркрукса. Надо разобраться. Потом будем переживать и лить слезы над разбитой тарелкой души. Гарольд пришел в себя, но был сильно потрясен. Разрыв души не чувствовался физически, и до сего момента ситуация осознавалась умозрительно. Но столкнувшись со своим хоркруксом, он вдруг осознал произошедшее, и первый приступ отчаяния посетил его. Гарольд опасался, что это только начало. Впрочем, Гарри–то любит! Любит!!! Что это значит? Может душа раскололась неровно и в хоркрукс попал гораздо больший осколок, чем осталось ему самому? Проклятье! Сопли пока побоку.

— Ты ее любишь? Как это? Объясни.

— Объяснить… как можно объяснить тепло солнечного света на щеке? Как объяснить удовольствие от журчания ручья в знойный день? Я люблю и все.

— Мда… ладно, оставим это. Я рад за тебя, дружище.

— Ты не ревнуешь?

— Я? — разговор явно сворачивал в сторону психиатрической клиники Мунго. Сейчас построимся и с песнями пойдем к колдомедику–психиатру.

— Ну да, тебе ведь нравилась Гермиона. Ты просто боялся признаться себе в своих чувствах. А я теперь не боюсь.

Гарольд припомнил, что в ментальности Гарри имелся некомплект воспоминаний о Джинни. Видимо этот некомплект и сыграл решающую роль в сердечных предпочтениях его младшей ментальности. Стоп! «Я могу смотреть глазами Герми, когда она разрешает. Могу слушать ее ушами, когда она позволяет». Кретин! Получается, Гарри находится в полном ментальном контакте с Герми, тьфу, с Гермионой?

— Вы разговариваете с Герми…оной?

— Да. Она мне все рассказала. Про тебя. Про меня. Про ее ошибку. Она очень обрадовалась, когда я сказал, что не сержусь. А потом я сказал, что люблю ее. Она была так рада и смущена. Она сказала, что теперь она самая счастливая девушка в мире. Мы много разговариваем. Она даже не высыпается слегка. Но теперь я придумал для себя некое подобие сна, и она спит подольше.

Блин, как все скверно! Как прервать словесный поток этого влюбленного мальчишки? И ведь надо его уговорить не рассказывать ничего Гермионе. Иначе последствия будут непредсказуемыми. Хотя нет. Расскажет. Даже если пообещает, что не расскажет — все равно расскажет. Влюблен — значит, болен. Вспомнилось откуда–то.

— Гарольд, ты прости Гермиону. Я очень благодарен ей за то, что так случилось.

— Конечно, Гарри. Только послушай меня. Хочу дать тебе несколько советов. Согласись, что ситуация сложная, а о хоркруксах ты знаешь мало. Ты можешь сильно навредить Гермионе и даже убить ее, если не будешь выполнять несколько важных правил.

— Великий Мерлин! Говори скорее! Конечно, я все выполню.

— Первое. Ни при каких обстоятельствах не пытайся управлять телом Гермионы! Второе. Какая бы беда не случилась, что бы с Гермионой не произошло — сиди и жди помощи. Сохраняй свой щит и не давай ему ослабнуть. Третье. Если ты почувствуешь, что ты свободен, значит, я погиб. Сделай Гермиону своим посредником для переговоров с магами и жди помощи. Они подскажут тебе, как поступить. Может быть, тебе удастся вдохнуть жизнь в мою мертвую оболочку.

— Гарольд, я даже не хочу думать об этом.

— Гарри, мы должны говорить об этом. Идет война. Любой может стать жертвой, в том числе и случайной. Ты должен выполнять то, что я говорю.

— Я могу рассказать Гермионе о нашем разговоре? Она будет рада, что ты не сердишься.

— Можешь. В ближайшее время я обязательно переговорю с ней сам.

— Это будет здорово, я послушаю. Кстати, а как ты сумел забраться сюда? Это ведь не простая легилименция?

— Нет. Это очень темный вид связи хоркрукса и хозяина. Использовать его я могу считанные разы, поэтому в дальнейшем мы будем общаться через Гермиону. Постарайся убедить ее передавать твои слова как можно точнее.

— Хорошо.

— Прощай. Удачи тебе.

— И тебе удачи, Гарольд. Береги себя.

Гарольд очнулся и мутным взглядом обвел помещение. Снейп торопливо подсунул ему пузырек. Поттер выпил и помотал головой. Мерзость редкая.

— Да, не Амортенция, но зато гораздо полезнее. Посидите минуты две, сейчас подействует.

Гарольд тяжело поднялся на ноги.

— Пойдемте, Северус. Девушка может проснуться. Не надо, чтобы она нас сейчас увидела. Мадам Помфри, мы уходим. Кстати, нас здесь и не было. Ну, вы понимаете…

Мадам Помфри, стоя на пороге кабинета, холодно кивнула.

В зал вбежал радостный дежурный и склонился в глубоком поклоне перед Лордом.

— Ну, — раздался холодный высокий голос, — что у тебя?

— Ваше темнейшество, колдомедик из Мунго доставлен.