Gierre - Гарри Поттер и Песочные Часы

— Отец говорит, у них там ужасно кормят, — вмешался в разговор Седрик. Вероятно, он шел мимо и случайно услышал разговор. Гарри дернулся от его слов, будто они с Ханной шептались о секретах.

— Возьми ему с собой что–нибудь из Хогвартса, — предложила Ханна, вежливо проигнорировав чужой испуг. — Сьюзен тоже говорила, что в Больнице Святого Мунго ужасная еда.

Гарри удивленно посмотрел на них. Похоже, они оба прекрасно знали, что его крестный находится в больнице, но никому не пришло в голову лезть с расспросами. Просто, когда настала пора дельных советов, они охотно присоединились к диалогу. Простодушные, добрые, искренние… и совершенно незаметные.

— Обязательно, так и сделаю, — он улыбнулся будущему Чемпиону Хогвартса, который отправился к своим однокурсникам обсуждать прелести магазина Зонко.

В последний день, словно собираясь на битву, он решил остаться в гостиной Пуффендуя и сделать вид, что читает книгу, хотя сам наблюдал за происходящим вокруг. Возможно, стоило озаботиться приготовлением оборотного зелья, чтобы посидеть в гостиной каждого факультета. Хогвартс был кладезем знаний, но эти знания, вопреки распространенному мнению, скрывались вовсе не в умах профессоров. Они были вокруг.

Пуффендуйцы разглядывали нехитрую прессу магического мира, обменивались карточками знаменитых волшебников, смеялись, хохотали, шутили. У каждого из них была такая широкая улыбка, что казалось, будто они не в Школе, а на чьем–то дне рождения. Гарри прислушивался к шепоту и слышал не сплетни, но добрые новости. Искреннюю радость за других людей.

В башне Гриффиндора студенты старались дружить, никогда не строили козни друг другу, но это товарищество опиралось на соперничество. Они словно объединялись против других факультетов для того, чтобы получить Кубок Школы. Если один из Гриффиндора оказывался в переплете, ему могли помочь. В особенности тогда, когда противником оказывался слизеринец. Гриффиндор воспитывал храбрых, отважных волшебников, которые не отворачивались от опасности и готовы были броситься в битву с Мечом наголо. Гарри даже помнил ощущения от рукояти этого Меча, словно сражение с василиском было совсем недавно.

Однажды он побывал в гостиной Слизерина. Тогда он видел только Драко, Крэбба и Гойла, и этого было вроде бы достаточно, чтобы сделать выводы. И все же профессор Слизнорт совсем не был похож на злодея, и, судя по его словам, его любимой ученицей была студентка Гриффиндора, юная Лили Поттер, тогда носившая другую фамилию. Декан факультета Слизерин, который покровительствует гриффиндорке. Гарри подумал о том, что для выпускников Слизерина единственной настоящей ценностью оставалась возможность достичь желаемого. И сама собой пришла мысль о том, что единственным желаемым для профессора Слизнорта была странная коллекция фотографий волшебников, которые смогли добиться экстраординарных успехов в своем деле. Он собирал коллекцию, и это было его целью. Слизеринцы оказались куда проще, чем он думал — достаточно было определить их цель. Такая цель должна была быть у Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа. Узнав их, Гарри был уверен, он смог бы говорить с ними на одном языке.

Загадкой по–прежнему оставался факультет Когтевран. Гарри знал Чжоу, знал Полумну, но никто из них не рассказывал ему о том, что такое — быть когтевранцем. Он дал себе обещание, что, если сумеет пережить завтрашний день, непременно отправится в гостиную Когтеврана и разузнает, чем живут самые умные волшебники магической Британии.

— Кажется, тебя кое–кто ждет, Гарри, — Ханна коснулась его руки, выводя из оцепенения, и кивнула в сторону. Там, старательно делая вид, что не смотрит на стол Пуффендуя, стоял Драко Малфой. Гарри заметил, как нелепо выглядит его попытка конспирации и понадеялся, что его собственные смотрятся убедительней.

— Ты чего–то хотел, Драко? — спросил он, подойдя к слизеринцу.

— Завтра будет ужин, — ответил Драко, нервно прикусив губу, чего за ним никогда не наблюдалось. — Хотел сказать тебе кое–что. Есть минутка?

Они вышли из Большого Зала и вывернули к коридору, ведущему в подземелье. Драко нашел пустующий кабинет, открыл его и, пропустив Гарри за собой, осторожно прикрыл дверь. Среди начищенных домовыми эльфами столов они были одни.

— Отец велел не говорить тебе, — начал Драко и снова прикусил губу, — он сказал, что ты можешь разозлиться. Но я каждый день получаю письма от мамы.

— Что–то случилось? — удивился Гарри. Ему казалось, что двух небольших состояний будет достаточно, чтобы поправить дела дома Малфоев.

— Не знаю, — ответил Драко. — У нас поселился гость. Странный тип. Отец написал мне, что завтра он будет за праздничным столом. Гарри, держись от него подальше.

Договорив, Драко пулей вылетел из кабинета, и дверь хлопнула, оглушив Гарри и оставив в растерянности посреди пустых столов. Драко Малфой только что проявил любезность.

По дороге в гостиную Пуффендуя Гарри старательно расшифровывал сказанное Малфоем. Пять лет назад он принял бы это за чистую монету, но совсем недавно его осенило, что волшебники вокруг воспринимали мир по–разному. У Драко была какая–то цель, он хотел чего–то, и ради этого он заставил себя предупредить Гарри о возможной опасности. Возможно, это была привязанность к семье, возможно, страх за собственное благополучие, но, возможно, это было что–то еще, более глубокое. Гарри решил, что примет к сведению услышанное, но не станет ничего предпринимать до тех пор, пока не разберется в ситуации хоть чуточку лучше.

«Странным типом», конечно же, был Барти Крауч–младший. Гарри уже не сомневался, что именно он убил собственного отца, и, возможно, именно он убил Грозного Глаза. Всего год назад младшему Барти удалось с помощью чужой палочки не просто одолеть Грюма, но даже держать его в неволе целый учебный год, обхитрить Дамблдора и подготовить ритуал воскрешения Темного Лорда. Барти Крауч–младший был опасен, куда более опасен, чем тщеславный Люциус и даже едкий и желчный Снейп.

— У тебя такой вид, будто ты собрался на казнь, — весело заявила Тонкс, столкнувшись с Гарри возле бочек, ведущих в гостиную.

— Плохой день, — ответил Гарри.

— По лицу кажется, что плохой год, — она подмигнула и пошла дальше по своим делам.

Гарри не мог с ней не согласиться. Целый год в компании Амбридж, где они вынуждены были скрываться от всего и вся, изматывающие занятия окклюменцией, которая не помогала ему для защиты от Волан–де–Морта, и, наконец, путешествие в прошлое. И все же оставалось слишком много вещей, которые нельзя было откладывать даже на пару дней.

Наутро, проснувшись раньше обычного, он сходил на кухню к домовым эльфам и попросил пару кусков пирога с мясом. Домовики засуетились, достали откуда–то удобную вместительную сумку и погрузили туда почти целый пирог. Гарри хотел сердечно поблагодарить их и уже открыл рот, но потом вспомнил, что домовики были сплоченной общиной, всегда делились друг с другом сплетнями, а значит его сердечная благодарность будет на первых страницах несуществующего издания магических существ. Темные Лорды не благодарят домовых эльфов, Темные Лорды молча принимают пирог и уходят.