Лиза Хок - Амея

– Савидурий! – восторженно выдохнул Нелт.

– Да, да, мой мальчик, – восхищенно подхватила бабушка. – Савидурий поистине был величайшим из тогда живущих магов. Именно он решил пойти на примирение с Вондадом, вторым после Кродина предводителем людей. При попытке пробраться в лагерь Вондада Савидурий был замечен. Его тяжело ранили. Он только и успел, что прикоснуться к близстоящему воину и, воспользовавшись своими чарами, перенестись подальше от места битвы.

– Это ведь была девушка, да? Эстилла? Сестра отступника Сарта? – неожиданно перебила я.

– Да, дочка, – подтвердила бабушка, – обычная девушка из деревни, пошедшая на войну, чтобы защитить своего брата. А вместо этого она стала защитником своего врага.

– Но ведь и Савидурий ее полюбил, – возразил Нелт.

– И то правда, – хохотнула Инария, – как уж не полюбить само воплощение доброты и милосердия. Не всякий бы человек стал выхаживать раненного мага. А она осталась с ним и потом помогла ему пробраться к Вондаду. Савидурий заключил с ним мир. Они договорились, что Вондад приведет свою армию к стенам Ресандора, и Савидурий на глазах у людей отречется от власти и признает Вондада победителем.

– Вот это да, – прервал ее отец, – так просто взять и сдаться!

– Савидурий пошел на это, чтобы защитить жителей этого мира, сынок… это был благородный поступок! Итак, когда войско Вондада подошло к городу, Савидурий вышел из ворот, а за ним вышли все маги, уцелевшие в этой войне. Савидурий публично отказался от власти и передал город Вондаду. В этот момент раздался сильный грохот, засверкали молнии, поднялся ветер, и маги вспыхнули ярким светом, ослепляя людей. Через мгновение все исчезло, небо стало чистым, и снова засветило солнце. Ослепляющее сияние исчезло вместе с магами, и на их месте стояла только одна девушка, Эстилла, которая до этого момента была неразлучна с Савидурием. Маги исчезли навсегда, и люди больше никогда их не видели. Вондада провозгласили королем, и он остался в Ресандоре. На поле битвы гномы и эльфы исчезли в тот момент, когда исчезли маги. Кродина тоже больше никто не видел, и многие думали, что его убили. Вондад стал величайшим королем, и слава о нем не померкла до настоящих дней. Он стал королем, остановившим великую войну и вернувшим мир и процветание своей стране. И говорят, что наш король Ментирас – потомок самого Вондада. Тогда все люди были счастливы… все, кроме единственной девушки, в одно мгновение потерявшей своего любимого. Пытаясь скрыться от мучительной боли, она ушла в пещеру, где когда-то спасла Савидурия, и хотела стать отшельницей. Но однажды на закате она увидела фигуру человека, приближающегося к ее пещере. Почему-то она была уверена, что чужак желает ей смерти, и, смиренно склонив голову, она стала тихо дожидаться своей участи, втайне радуясь, что наконец-то кто-то избавит ее от всепоглощающей боли. Но ее настигла не смерть, а великая радость. Возле нее стоял Савидурий, живой. Он был одет в простую одежду, а в руках держал маленькую хрустальную пирамидку.

Нелт радостно ткнул меня в бок.

– Волшебная пирамида, да, бабушка? – взвизгнул мальчик.

– Еще какая волшебная! – заговорщицки прошептала Инария. – Настоящий символ магического величия. Савидурий отдал ее своей любимой и навсегда отказался от магии. Он рассказал Эстилле, что все, кто исчез, остались живы, просто теперь люди не видят их. Только так он мог закончить войну и не бояться, что она разразится вновь. Эльфы с гномами перестали воевать, но мира между ними нет до сих пор. После Савидурия еще несколько магов отреклись от магии и примкнули к миру людей. Для отрекшихся не было пути назад. Маги, эльфы и гномы до сих пор живут рядом с нами, но людям больше не дано их увидеть…

Бабушка замолчала, и мы все тоже притихли. Мы уснули, так ничего и не сказав друг другу.

На следующее утро Нелт был очень воодушевлен, много смеялся, бегал, помогал всем. И к вечеру мы поняли, что не успеваем. Может, потому, что обращали много внимания на Нелта. В деревню пришлось нестись чуть ли не галопом. По дороге мы растеряли много травы, и телега скрипела так, что мы думали – она развалиться прямо под нами. Вслух этого никто не сказал, дабы не накликать беду, но по выражению лиц было ясно, что думаем мы об одном и том же. Я сидела на скамье, управляя лошадью, и напряженно всматривалась вдаль. Деревни все еще не было видно. Лес вокруг нас сгустился, сужая тропу до такой степени, что едва можно было проехать на телеге. Грозные деревья стояли с двух сторон, словно стражи, днем и ночью карауля проход, и так и норовили поставить подножку своими корявыми, вылезавшими из-под земли корнями. На этом участки пути мы потеряли еще больше травы, но на это уже не обращали никакого внимания. Все понимали: главное – успеть добраться до дома.

Наконец лес расступился, и мы увидели вдалеке свою деревню. Нелт даже подскочил от радости, но тут же вновь притих под давлением витавшего в воздухе напряжения.

Подъехав к дому, мы увидели, что бабушка ждет нас, она очень нервничала. Коров она уже загнала в сарай и стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Почему так долго? – налетела она на нас, а потом сразу пошла помогать Нелту сваливать траву.

– Не знаю, – робко ответила мама, – сами не поняли.

И тут раздался звук рога.

– Мы не успеем! Амея, распрягай Флорину! Нелт, Инария помогите телегу затолкать! Амея скорей! – велела мама.

Я пыталась отвязать проклятый хомут, но руки дрожали, и ничего не получалось. Слезы полились из глаз. Этого только не хватало. Подняв голову, я увидела, что Нелт уже отвязал хомут с другой стороны.

– Сейчас, я помогу! – он быстро перелез ко мне и в мгновение ока распряг лошадь. – Давайте! – крикнул он, и они втроем потащили телегу в сарай, а я стояла как вкопанная, руки тряслись.

– Амея… Амея… – Нелт что-то говорил, но я не поняла; подумала, что надо им помочь, и налегла на телегу.

– Нет-нет, Амея, Флорину заведи, – Нелт посмотрел мне прямо в глаза, и я на мгновение обомлела. Он смотрел так спокойно – ни страха, ни волнения. Как у него это получается? Он вновь коснулся моей руки. – Амея, заведи Флорину.

Я перестала без толку толкать телегу и направилась к лошади. Та стояла, словно каменная, в глазах читался неподдельный страх. Я со всех сил тянула ее под уздцы, уговаривая зайти в сарай, но Флорина молча смотрела на то, как я пытаюсь сдвинуть ее с места, помогать мне она явно не собиралась. Приступ ярости быстро исчерпал себя, и я обессилено опустила руки. Тут сильный порыв ветра чуть не свалил меня с ног. Слух пронзил испуганный крик мамы. Я стояла, бездумно наблюдая за тем, как Нелт силой оттолкал маму к дому и велел бабушки увести ее в подвал. Сам в два прыжка подлетел ко мне и быстро затолкал лошадь в сарай, не прилагая к этому никаких видимых усилий. Я продолжала стоять и гадать – как это он так ловко справился с лошадью. Она ему поддалась или он силой уволок ее? Но, если учесть, что я так и не смогла сдвинуть ее с места, наверное, Флорина все-таки зашла в сарай добровольно. Хотя после того, как я увидела, как легко брат запер огромные и очень тяжелые ворота сарая, в душу закралось сомнение. Я нахмурилась, пытаясь понять, как это Нелт так быстро справился со всем в одиночку, но тут почувствовала, как крепкие руки схватили меня за запястья и потащили к дому. В полной уверенности, что отец поднялся, чтобы нам помочь, я поддалась настойчивым движениям и задом пошла к дому, ища глазами Нелта, который неожиданно исчез из поля зрения. Поняв, что его нигде нет, я начала вырываться из крепких рук, чтобы броситься на поиски брата.