Мария Фомальгаут - Когда улетают скрипки

Я открыл дверь. Осторожно, уже размышляя, как бы не получить пулю в грудь.

Вечер добрый.

– Э-э-э… добрый, – я оторопело уставился на констеблей, лихорадочно припоминая, в чем же виноват.

– Мистер Уаттерс, когда вы последний раз видели вашего соседа?

– М-м-м…. на прошлой неделе, кажется.

– А куда он подевался после этого?

– Услышал сигнал бедствия. Что-то там услышал в Сибирской тайге…

– Он улетел в Сибирь?

– Да… или еще куда.

– То есть, вы даже не знаете, где ваш сосед?

– Ну… он частенько пропадал на неделю, на две…

– Вы хорошо помните, как выглядит мистер Кимберли?

– М-м-м… думаю, что да.

– Вы сможете его опознать?

Мое сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– А что, что-то…

– Его останки привезли сегодня утром. Предположительно его. Вы сможете….

– А с ним не было его телефона?

– Простите?

– С ним не было его телефона? Белл последней модели, он знал своего хозяина как никто…

– Нет, телефона не было. Вы… поедете?

– Да, да, конечно же…

Я наскоро оделся, как показалось мне, не по погоде. Мы сели в карету, которую везла электрическая лошадь, и я в который раз подумал, что в попытках подражать двадцать первому веку мы что-то делаем не так.

Кимберли… я вспоминал Кимберли, долговязого щуплого Кимберли, и чем больше я вспоминал, тем меньше он мне вспоминался. Кончилось тем, что в каждом прохожем мне мерещился Кимберли, я еле сдерживался, чтобы не крикнуть полицейским – вот он.

Вообще, чем дальше, тем меньше мне нравилось все происходящее, я так и чувствовал, что добром это не кончится. Когда мы вышли из повозки, я уже готов был к тому, чтобы вернуться домой – перспектива встретиться с мертвым телом меня не радовала.

Собрав остатки воли, я все-таки пошел за стражами порядка. И тут же пожалел о своей опрометчивости – когда что-то темное спикировало на меня из сумерек, обрушилось на мою шляпу.

Черт, это еще…

Я узнал Белла.

– Чертова шарманка, твой хозяин, возможно, мертв, а ты шляешься неведомо где? Нда-а, не хотел бы я обзавестись таким преданным другом…

– Мертв? Что вы говорите? Я потерял своего хозяина…

– Когда ты потерял его, окаянное чудо техники?

– Я… я не помню. Я принял еще один сигнал бедствия, мой хозяин решил пойти на помощь…

– Откуда был сигнал?

– Я… я не помню…

Мне ужасно захотелось хорошенько встряхнуть телефон. Меня удержало только воспоминание о его немалой стоимости.

Стражи порядка ввели меня в приземистое здание мертвецкой. Здесь я в первый раз оценил по достоинству встречу с представителями двадцать первого века. Умение определить человека по крови и отпечаткам пальцев позволило опознать немало людей.

Но мы не знали ни крови Кимберли, ни его отпечатков.

Я долго смотрел на умершего, которого мне показали полицейские. Я никак не мог увидеть в этом обезображенном теле Кимберли, хоть какой-то намек на Кимберли.

– Что вы можете сказать?

Я развел руками. Я не мог ничего сказать, глядя на останки, пролежавшие где-то никак не меньше месяца.

– Может быть, телефон что-нибудь скажет?

Я вздрогнул.

– С каких это пор стали учитываться показания телефонов?

– Ну что же делать… если люди не способны дать ответ.

Я молча проглотил обиду, сейчас было не до того, чтобы качать права. Белл опустился мне на плечо, я даже вздрогнул, когда он впился в меня коготками. Белл пригляделся к останкам, повертел трубкой, наконец, вздохнул.

– Да… это он.

И бросился на то, что когда-то было человеком. Мне казалось, он сейчас заплачет.

– Ваше имя?

– Уаттерс…

– Я спрашивал имя, а не фамилию, – следователь смотрел на меня так, будто я был виноват во всех вселенских грехах, и всемирный потоп тоже был моих рук делом.

– Джеймс.

– Фамилия?

– Я говорил…

– Фамилия! – гаркнул следователь, и я понял, что дела мои плохи.

– Уаттерс.

– Через даблью?

– Да.

– Где вы находились в ночь убийства?

Мне показалось, что я ослышался.

– К-какого убийства?

– Где вы находились, когда убили Кимберли?

– А… к-когда его убили? Какого числа?

– То есть, вы не отрицаете, что он был именно убит?

– Я не понимаю… – я решил говорить начистоту, – вы подозреваете, что это я убил Кимберли?

– Вы единственный, у кого были мотивы сделать это.

– Мотивы? Позвольте поинтересоваться, какие же?

– Вы разве не в курсе, что согласно завещанию вы остаетесь единственным наследником половины дома?

Мне показалось, что я ослышался. Это было слишком… неуместно. То есть, мы давно уже записали дом друг на друга за неимением других знакомых или родственников. Но я как-то напрочь забыл об этом, не вспоминал до сего момента.

Это было слишком неуместно… здесь.

– Так вы думаете, что я…

– Мы не думаем. Так где вы, говорите, были в ту ночь?

– В какую?

Следователь посмотрел на меня так, будто хотел сжечь взглядом.

– Где. Вы. Были. В. Ту. Ночь.

– Дома.

– Что вы делали?

– Я спал.

– Кто может подтвердить это?

– Н-никто.

– Хорошо. Вы… свободны. Когда будет нужно, мы вас позовем.

Я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. Дело принимало скверный оборот, очень скверный. В сердцах я даже подумал о том, чтобы отказаться от половины дома – но тут же спохватился. Пускать в дом незнакомых постояльцев мне не очень-то и хотелось.

Неделю спустя вечером я услышал стук в окно. То есть, в мое окно и раньше стучали – опадающие листья, холодный ветер, моросящий дождь – предвестник осени. Но это был какой-то особенный стук. Так стучат, когда хотят войти.

Я проснулся от стука. Долго лежал с открытыми глазами, долго пытался понять, что я слышу. Ветка… нет, на стук ветки было не похоже, кто-то рвался ко мне с улицы, и все бы ничего,, но мое окно находилось на третьем этаже…

Я встал, пошел к окну, в темноте нашаривая домашний халат. Попутно я спрашивал себя, что я делаю, зачем я открываю окно неведомо кому.

Зачем…

Я даже не успел выглянуть в окно – что-то огромное ворвалось в дом, захлопало перепончатыми крыльями, заметалось под потолком. Моя рука уже потянулась к швабре, чтобы прогнать непрошеного гостя, когда я узнал в полумраке спальни Белла. Сердце радостно екнуло, я почти готов был поверить, что Кимберли вернулся.

Но это была только призрачная надежда…

– Белл? Ты?

– Добрый вечер, мистер Уаттерс…

– Вообще-то уже ночь. Так что ты… хотел?

– Мистер Уаттерс… я к вам.

– Что ты имеешь в виду?

Я… – Белл сел на подоконник, начал машинально точить когти, – я к вам. Насовсем.

– Белл… – я осторожно откашлялся, – я… мне не нужен телефон.

– Пожалуйста, мистер Уаттерс.

– Белл, если ты полетишь на блошиный рынок, тебя купят в два счета.