Сергей Сироткин - Путь. Книга 2

Я продолжал взором следить за ребёнком. Служитель погибшего бога прошёл длинным, освещённым факелами коридором, и, войдя в просторное помещение, оставил ребёнка возле пустующего трона; сам, пройдя между колонн, покинул зал через узкий проход другого коридора. Ребёнок перестал плакать то ли от усталости, то ли от впечатлений, которые вызывал сверкающий роскошью интерьер храма. В центре зала располагалась каменная чаша. В ней горел огонь, свечение которого отражалось от стен, колонн и всего начищенного до блеска убранства. Человеческий отпрыск, раскрыв рот, с любопытством рассматривал необычное жилище, в котором ему бывать не приходилось. Но в одиночестве он пробыл недолго. В зал неспешно вошёл правитель народа, которого я видел во время жертвоприношения. Одетый на этот раз в алые одежды он прошёл к трону в окружении нескольких жрецов, среди которых был и нашедший ребёнка служитель погибшего бога. Усевшись на трон, правитель жестом подал команду, чтобы к нему подвели находку. Один из жрецов расторопно подбежал к ребёнку и, взяв за руку, подвёл к господину.

– Где родители девочки? – спросил правитель.

– Неизвестно, – ответил нашедший ребёнка жрец. – Я нашёл её на площади. Она плакала, звала мать, но никого рядом не было.

– Подготовьте её, и можете быть свободны, – приказал правитель.

Один из жрецов подошёл к девочке и лёгким движением кисти бросил ей в лицо какой-то порошок. Ребёнок, мгновенно потеряв сознание, обессилел и плавно упал на пол. Остальные храмовники засуетились и по очереди покинули зал. Спустя некоторое время они принесли ванну с водой, в которую положили уснувшего ребёнка и, раздев, тщательно вымыли. Затем жрецы отнесли человеческого отпрыска на постамент около трона и крепко привязали за руки. Затем, забрав ванну, покинули зал.

Правитель неспешно подошёл к бесчувственному ребёнку и достал нож. Я устремил взор в душу этого человека и увидел нечто уродливое, вызывающее отвращение. Душой эту сущность назвать было трудно, так как нитей, на которых зиждется любая жизнь, имея начало Тьмы или Света, практически не осталось. Вместо них находилась серая перетекающая из самой в себя сущность, полностью охватившая разум и подчинившая волю человека. Пороки переплелись в ней, пытаясь поглотить друг друга, заняв собой всё вместилище, но вместо этого образовывали нечто омерзительное, противоречащее жизни. В человеке не было ни Тьмы, ни Света, лишь ненасытная хмарь, заменившая душу, желающая одного – убить. Правитель занёс нож над ребёнком и собирался нанести смертельный удар. Выяснять, что он собирался делать дальше, съесть умерщвлённую плоть, как говорили упыри, или только выпить кровь, я не стал. Расправив крылья, я влетел в храм, и, опустившись за спиной жаждущего чужой смерти человека, произнёс шёпотом:

– Приятного аппетита, если, конечно, он приятный.

От неожиданности правитель выронил нож и обернулся. Его взгляд метался из стороны в сторону по всему залу, пытаясь определить, кто пожелал ему приятного аппетита. Я стоял прямо перед человеком, но он не видел меня и медленно попятился к трону; запнулся о свою же ногу, упал и продолжил суетливое отступление ползком.

– Кто здесь? – дрожащим голосом произнёс он.

Его отвратительное подобие души захлестнул ужас. Всё-таки что-то от прежней сущности в правителе осталось, если страх имел место быть.

– Ты собирался её съесть? – также шёпотом поинтересовался я. Меня продолжало интересовать – едят ли люди себе подобных?

– Нет, – замотал головой человек.

– Что тогда ты собирался сделать? – спросил я, почувствовав ложь.

– Ничего, – заявил он. – Кто ты?

Постепенно став видимым, я показал правителю сущность. Человек узнал во мне того, кто убил тёмного бога и дрожащим голосом воскликнул:

– Я приготовил девчонку тебе! Выпей её жизненную силу и стань нашим новым богом!

– Я не бог, а демон. Мне не нужна её сила, – ответил я, усмехнувшись. – Если ты хотел её съесть, то продолжай. Извини, что я тебя прервал, – решил я убедиться в намерении человека и в утверждении упырей.

Судя по выражению лица, правитель не ожидал такого поворота событий. Он был в нерешительности, и не знал, как поступить. Я мысленно дотронулся до лежавшего рядом с постаментом ножа и резко переместил его к ногам человека.

– Возьми нож, – спокойно предложил я. – Закончи начатое.

Человек поднял нож и встал на ноги. Страх не отпускал пленника, отчего ноги правителя слегка подкашивались. Но желание убить ребёнка было явным, и он не мог себе отказать в удовольствии. Правитель подошёл ко мне и повернулся к постаменту, на котором лежал ребёнок. Я сделал пару шагов назад, чтобы удобней убить человека, когда он будет наносить смертельный удар.

Повисла тишина, шло время. Правитель успокаивался, пытаясь побороть страх. Затем резко замахнулся и массой всего тела устремил нож к жертве. Но неожиданно для себя оторвался от пола, и удар пришёлся в пустоту. Он удивлённо смотрел на свою грудь, из которой торчал шип моего крыла. Я повернул правителя лицом к себе и разочарованно констатировал:

– Упыри были правы.

– За что? – сипло выдавил правитель, и из его рта струйкой потекла кровь.

– За то, что ты есть, – ответил я, и, породив огонь из лавы, текущей в моих жилах, испепелил тело человека так быстро, что он не успел издать и звука, но всё же доставив ему кратковременную неимоверную боль, которую способно подарить только пламя.

Прах осыпался на пол. Отвратительная сущность человека парила предо мной и пыталась кричать от охватившей её мгновенной боли, которая не желала отпускать разум и останки души правителя. Когда он всё-таки успокоился, освободившись от мук пламени, я тихо произнёс:

– Ты будешь первым, кого я отправлю в ад навечно.

Прибегнув к состоянию, позволяющему быть невидимым, я схватил парившее подобие души и вылетел из храма. Бестелесный дух пытался вырваться, но я крепко его держал, желая лично доставить в мир Вельзевула, но не мог этого сделать сейчас, так как ребёнок был ещё в опасности. Жрецы в любой момент могли войти в главный зал храма и, не обнаружив повелителя, расправиться с беззащитным отпрыском. Пришлось вернуться. И вовремя. Храмовники находились рядом с постаментом и молча рассматривали груду пепла.

– Наверное, тот демон, что убил нашего бога, испепелил и правителя, – произнёс один из жрецов.

– Бога нельзя убить! – возразил служитель храма, обнаруживший ребёнка на площади. – Он бессмертен, и покарал повелителя за то, что мы прервали жертвоприношение. Мы должны убить девчонку и вместе с ней всех жертв!

– А если ты не прав? – предположил другой жрец. – Правитель хотел съесть ребёнка! Это противоестественно! За это он и был сожжён демоном! – пытался убедить он.