Сергей Сироткин - Путь. Книга 2

– Демоны сами не прочь полакомиться плотью. Отдадим пролитую кровь демону, и он пощадит нас, – предложил третий, самый старый из храмовников.

Служители мёртвого бога разделились на два лагеря и принялись отчаянно спорить друг с другом, даже не подозревая, что решают судьбу не только свою, а, возможно, и всего города. Победил жрец, видимо, имеющий самый высокий ранг, предложивший принести ребёнка в жертву. Он громко крикнул:

– Всё! Решено! На рассвете убьём девчонку и всех остальных жертв, избранных повелителем для услаждения нашего бога!

Он отвязал ребёнка и унёс в другое помещение.

– Мне всё равно, – махнул рукой жрец, предлагавший сохранить ребёнку жизнь, и скрылся в узком коридоре.

О себе напомнил дух повелителя, продолжающий трепыхаться в руке, чувствуя мою неприязнь к нему и желание жестоко наказать. И план расправы над кровожадными служителями мёртвого бога родился сам собой. Я покинул храм и подошёл к жертвенному камню. От лёгкого прикосновения к окровавленной поверхности заключённая в чреве камня сила пробудилась и пришла в движение. Я направил её в стороны, а затем соединил вырвавшиеся потоки преобразованной силы алого цвета друг в друга, создав замкнутое пространство в виде купола.

– Это твоя клетка, из которой, надеюсь, ты отправишься в Пустоту, – мысленно произнёс я и бросил внутрь созданного купола дух повелителя.

Отправлять в огненный мир эту тварь уже не хотелось, дабы не омрачать столь прекрасный мир её присутствием. Пустота была для бывшего правителя лучшим пристанищем из всех возможных, о которых я знал. Потому решил уничтожить его отвратительную сущность навсегда. Подобие души человека металось из стороны в сторону, пытаясь вырваться из ловушки, но лишь бессмысленно билось о стены бушующих замкнутых потоков силы. Правитель пытался кричать, но не мог из-за отсутствия плоти, а его мысли никто, кроме меня не слышал. Да и мыслями их назвать было трудно. Поглощённый отвратительной серой хмарью, источенный пороками разум практически распался и желал лишь сохранить останки первозданной сущности. Наверное, равнодушно отправляя жертв умирать над камнем, правитель и не предполагал, что его постигнет такая же участь, и даже страшней той, что досталась несчастным подданным. Я бросил последний взгляд на бьющийся об алые стены купола дух, и, оставив наедине с самим собой, взлетел встретить восход.

Светало медленно. Свет настойчиво вытеснял Тьму, занимая место над этой частью мира. Ночь отступала, покидая лес и каменный город. Звёзды на небосклоне неумолимо гасли, пропадая в лучах восходящего светила. Яркий оранжевый диск словно заново рождался, являя неповторимый лик просыпающемуся миру, заставляя жить его каждую частицу. Поток невероятной силы, схожий с порывом ветра, стремительно и неудержимо покатился по тверди, будто звезда заключала мир в невидимые согревающие объятия. Он стремительно долетел до меня и чуть заметно ударил, наполняя тело энергией, заставляющей кровь веселее течь по жилам. Вдохнув полной грудью щедрый подарок жёлтой звезды, я ощутил в себе радость жизни, но, вспомнив о предстоящем жертвоприношении, омрачился, и, взмахнув крыльями, направился к храму.

Я вновь занял место на вершине самой высокой пирамиды города в ожидании жертвоприношения. Ребёнок был жив. Он так же оставался без сознания, и я был рад этому, так как был уверен, что ему не стоит видеть то, что ожидало жрецов, и, возможно, всех жителей города. Какая-то сила внутри меня заставляла защитить человеческого отпрыска, и она же настойчиво предлагала уничтожить причину порождаемого зла в мире. Видимо, не случайно судьба свела меня с этим ребёнком. Да и вообще случайностей не бывает. Всё закономерно и имеет смысл, надо его только найти. Но чаще всего поиски тщетны, и не стоят того, чтобы осознавать совершаемые поступки. Надо лишь быть самим собой и довериться душе, где уже заложен замысел Творца, который надо непременно исполнить.

Когда звезда полностью взошла над горизонтом, на площадь ровным строем вышли стражники. Они организованно оцепили жертвенный камень, над которым метался заключённый под куполом дух повелителя. Из храма вышел жрец, и изо всей мочи стал дуть в длинную трубу, звуки которой разбили утреннюю тишину и наполнили город. Люди уже не спали, занимаясь своими делами, но сигнал храмовника заставил их следовать к площади. Многие из них воодушевились, так как звук предвещал о предстоящем жертвоприношении, и перешли на бег, чтобы занять места в первых рядах перед каменным постаментом.

Жрецы, облачённые в жёлтые одежды, стояли перед храмом, ожидая, когда соберется толпа. Из глубины города стражники вели связанных жертв. Те молча и покорно шли к месту смерти. Обречённый вид и безысходная тоска, поглотившая души связанных людей, давали понять, что они смирились с участью и превратились в живых мертвецов. Оставалось вспороть жилы и освободить безвольные сущности от телесных оболочек. Жертвы вошли на площадь, и, остановившись, многие закрыли глаза в ожидании смерти.

– Решил следовать предназначению? – услышал я таинственный голос из Пустоты. – Верное решение!

– Я успел соскучиться по тебе, – мысленно ответил я.

– Я всегда с тобой, так что можешь не скучать. Не буду тебя отвлекать. Единственное, что позволю себе, так это посоветовать.

– Внимательно слушаю, – заинтересовался я.

– Убить придётся всех, в том числе и детей. Ты не судья! Ты палач! И широкие жесты милосердия, как во время освобождения мучеников из ада, здесь неуместны. Поверь мне!

Голос исчез. Каждый раз, когда я слышал его, совершенно не чувствовал чьего-то присутствия, словно обладатель голоса был действительно Пустотой или её частью. Это пугало, так как я не мог осознать возможность существования разума без души. А тот, кто говорил со мной, явно обладал разумом, причём не обременённым ни душой, ни плотью, ни тем более чувствами или эмоциями, так как я сразу смог бы их ощутить.

Но вот толпа собралась на площади, и представление началось. Жрец вынес из храма ребёнка, и, взойдя с ним на жертвенный камень, прокричал:

– Мы приносим в жертву нашему всемогущему богу это дитя, чтобы он смилостивился над нами и позволил нам процветать вечно.

Толпа неистово закричала в предвкушении смерти. Рядом с храмовником продолжал метаться дух правителя, не в состоянии вырваться из-под купола. Я потянул свои нити к жертвенному камню, и, как только они достигли кричащего жреца, окутал полностью его тело. Человек не чувствовал и не подозревал, что его смерть близка, как никогда. По проложенным тончайшим дорожкам моей сущности потекла лава. Толпа увидела её и замерла, наблюдая, как светящаяся масса медленно спустилась по стене храма, а затем начала покрывать храмовника. Он прервал напыщенную лживую речь и испугался, обнаружив на себе окутывающую огненную субстанцию, выронил ребёнка, но я поймал его тёмными нитями души и аккуратно положил на твердь камня. Человек пытался содрать с себя огненную оболочку, но не мог, начав метаться из стороны в сторону, как и его повелитель. Лава не жгла, так как не касалась плоти. Я поднял жреца вверх. Он дрыгался, пытаясь вырваться, агонизируя и жутко крича, но все попытки освободиться из моих объятий были тщетны. Мгновение – и устремившийся в центр сотворённого кокона огонь превратил человека в прах. Освободившаяся от плоти сущность жреца замерла на месте, разглядывая толпу, а, заметив рядом с собой серую хмарь, ужаснулась и отпрянула от неё прочь, но уткнулась в стену купола.