Валерий Иванов - Грааль Иуды

Гражданская война в России шла вдоль железных дорог. Все было на колесах – штабы, жилые теплушки, склады с амуницией, госпитали, прачечные, изоляторы, карцеры.

На крупной станции Девлезерово-Сересево, где готовились к штурму Казани армии Восточного фронта красных, образовалось настоящее вавилонское столпотворение. В бедламе сортирочного узла гремел даже вагон-ресторан с невесть откуда заблудшими в прифронтовую зону цыганами.

Красноармейцы сидели между вагонами на перевернутых патронных ящиках, брадобреи намыливали и обривали им головы. Солдат в бязевой рубашке выметал из вагона веником, сделанным из пучка перекати-поля, козьи катыши. Бойцы массово держали в теплушках живность для прокорму. Коза паслась у теплушки, привязанная к винтовке, воткнутой штыком в иссохшую землю.

Командир ЧОНа (Часть Особого Назначения – красный спецназ времен Гражданской войны) Орлов вбил последний гвоздь в транспарант, спрыгнул, чтобы полюбоваться своей работой. «Смерть буржуазии и ея прихвостням» – реял над кирпичным зданием станции красный кумач.

С башни водокачки прокричал смотрящий.

– «Ирод»! «Ирод» идет!

– Быть не может, – Орлов побежал к вышке. Вчера ночью он лично с группой отчаянных охотников взорвал пути на подходах к Морквашам.

Взобравшись на башню, Орлов забрал у смотрящего бинокль. На горизонте в мареве раскаленного воздуха рябили очертания вражьего бронепоезда.

«Тревога!» Орлов выстрели в воздух из нагана и замахал сигнальным полотнищем. Мест в теплушках не хватало, солдаты сидели на крышах вагонов, штыки их винтовок густо торчали в небо. Загудел паровоз командира дивизии Семена Ермохина, призывая личный состав рассредоточиться. Но было поздно.

С воем зашелестели на подлете снаряды. Оглушительно рвануло. Ряд теплушек поднялся в воздух в столбах огня и дыма. Полетели раскоряками десятки людей и скрылись в дыму. Снова рванули кусты разрывов с красной сердцевиной. Тяжело зашлепали осколки.

Снаряд угодил в паровоз командира дивизии. Неожиданно быстро для своего веса паровоз перевернулся кверху колесами и стал, как мертвая лошадь. Контуженный осколком в голову Орлов с башни воочию увидел, как душа паровоза отошла к небесам облаком белого пара.

Пылали перевернутые платформы, дымящиеся трупы устилали перроны. Рвались снаряды и коробки с патронами в горящих складских вагонах.

Дивизия в панике бежала в ожидании продолжения артналета. Но осторожный «Белый Ирод» уже примотал на вал лебедки воздушный шар наблюдения и бездымно отходил к захваченной белочехами Казани.

Через полчаса чудом уцелевший телеграф передал председателю Реввоенсовета республики Льву Троцкому донесение о поражении Симбирской дивизии и гибели командарма Ермохина (оказавшейся впоследствии неверной, Ермохин был ранен). Извиваясь, из аппарата быстро ползла лента с печатными буквами. Троцкий стремительно читал. Стол его был доверху завален серпантином донесений.

Через час после принятия сообщения о бесчинствах, творимых «Белым Иродом» на Восточном фронте, личный вагон Троцкого был отстыкован от телеграфных и телефонных линий на станции Орловка и прицеплен вторым с хвоста к бронепоезду № 10 Центроброни, носящему гордое имя «Грозный мститель за погибших коммунаров».

Не делая остановок, «Мститель» помчался на Восточный фронт на смертельную дуэль с «Белым Иродом».

– Так что насчет проклятия? – напомнил Игорь. – Как его снять с нашего рода?

Дед нанес кистью несколько мазков и устало отложил палитру.

– Да… Снять проклятие… Тебе надо отправиться в Свияжск, Игорек. Там ты должен найти голову и привезти ее мне…

Игорю вспомнилась манера чеченских духов отрезать и забрасывать головы российских военнопленных в расположение федералов.

– Чью голову, дед?

Старческие россказни разбередили чеченский синдром, и словно бы предчувствие беды охватило его.

– А что это с тобой? – Иван Авдеевич разглядел растерзанный вид внука. Игорь отмахнулся, дескать, ерунда, потом нехотя рассказал про схватку с питбулем. Случайная стычка на улице почему-то привела старика в крайнее волнение.

– Я так и знал, – простонал он. – Началось.

Игорь начал терять терпение.

– Да что началось, дед? Говори яснее!

Старик вцепился во внука костлявыми руками.

– Проклятие Иуды, – зашипел он. – Как только я поделился с тобой этой тайной, все началось сызнова. Само мироздание атакует нас. Привези мне ее! Я должен своими руками уничтожить проклятое идолище. Я должен искупить свою вину. Привези, достань, найди! Как хочешь, любыми способами, добудь мне ее, только так мы снимем проклятие и спасем наш род и всю Россию от преследующих нас бесчисленных несчастий.

Игорь раздраженно вырвался. Полвчера ему рассказывают бредовые сказки, заставили выгуливать мерзкую собачонку, втравили в драку, а теперь требуют куда-то ехать, что-то искать!

– Да что, наконец, я должен достать? – крикнул он.

Иван Авдеевич вытаращил безумные глаза.

– Ты должен привезти мне голову Иуды, – проклекотал он. – Вот его!

Измазанный краской палец ткнул в центр триптиха.

На лубочной картинке, написанной в стиле палехской росписи, виднелись золотые купола, соборы, звонница, монастырские стены. На площади в окружении толпы стоял памятник бурого цвета. В угрожающем жесте воздев к небесам правую руку, скульптура вопила на толпу несоразмерно большим ртом.

Рядом с памятником стояла деревянная трибуна, на ней выстроились в шеренгу люди в черных кожанках. Женщина в морском кителе с белым шарфиком на горле стояла рядом с вождем, произносящим речь.

От режущего света настольной лампы заболели глаза, картина ожила, фигурки зашевелились, заколыхалась толпа, рука Троцкого принялась рубить воздух, сверкнуло пенсне, над вздернутым клином бородки замигал черный провал рта, покачнулась шеренга солдат с нацеленными винтовками. Командир с забинтованной головой махнул саблей. Вдоль черных дул проскочила искра. Расстрелянные повалились.

У Игоря закружилась голова. Да тут же краски, растворитель, внезапно понял он, я надышался.

«УСТАНОВЛЕНИЕ ПАМЯТНИКА ИУДЕ. Свияжск. 9 июня 1918 г.»

(Триптих Народного художника СССР Ивана Ледовских «Гражданская война в России»)

Воплощаясь на земле, душа створаживает вокруг себя свою точную копию – тело.

В зависимости от развитости и мощи души тело получается либо сильным и красивым, либо хлипким и убогим. Вырастая и матерея, люди ткут вокруг себя дополнительные силовые оболочки, опять же в точном соответствии с мощью духа. Незначительные люди образуют вокруг себя дешевенькие квартиры и автомобили так называемых «народных» марок – «запорожцы», «жигули», в лучшем случае, «фольксвагены» эконом-класса. Люди рангом покрупнее ваяют вокруг своих особ лимузины, джипы и гоночные болиды. Гиганты духа перемещаются в оболочках стоимости запредельной – в длиннющих черных лимузинах и личных «боингах», причем гиганты при этом думают, что это очень круто.