Ян Альгин - Любой ценой

– Нет, их просто много.

– Это неправда! Я просто хочу сделать всё правильно.

Она хотела было уточнить, что именно, но он не дал:

– Разумеется. По поводу Бельтира ты отчитываешься перед лордом-констеблем, а уже он передо мной. Если бы я был недоволен, то отозвал бы тебя.

– Так вы меня и отозвали!

– Временно. Потому что ты потребовалась для другого дела.

– Ах да, помню, вы говорили о каком-то занятии. И что же это?

– Расскажу после совета. Сейчас, по твоей милости, на это нет времени – нас уже ждут. Постарайся вести себя так, будто ты уже взрослая. Как моя дочь.

– Я буду сидеть как мышь и не пророню ни слова, если на то будет ваша воля, – шутливо сказала Фэй, слегка растягивая слова.

– Это необязательно, – только и ответил он, после чего поднялся и продел руки в поданную слугой длинную красную мантию с горностаевой оторочкой и вышитыми золотой нитью грифонами, пляшущими кровавый танец, взмётывая вверх свои когтистые лапы.

Наверное, в ней чертовски жарко.

– К чему такие приготовления? Осталось ещё корону надеть и скипетр прихватить, и можно идти выступать перед народом, – вообще-то Фэй не собиралась произносить это вслух, но слова вырвались сами собой. Она ненавидела эту их мерзкую привычку.

Отец метнул на неё один из своих многочисленных взглядов, полных оттенков презрения.

Заслуженного презрения. Когда я уже научусь думать прежде чем раскрывать рот.

– Ты никогда не понимала, как следует себя вести, и именно поэтому не сумела задержаться в Арле.

Что бы ты знал об этом. Иногда ты просто старый дурак, подумала она горько, и в этот раз всё-такисумела промолчать.

Зал совета оказался большой квадратной комнатой в противоположном от королевских покоев конце павильона. Король занял своё место на небольшом деревянном троне с крашеными киноварью грифонами на подлокотниках во главе длинного дубового стола, Фэй же села на неудобный низкий стул справа от него. Такой же стул слева остался пустовать.

На трёх грубо сколоченных скамьях вокруг разместились два десятка мужчин. Фэй принялась их рассматривать, узнавая некоторых. Ближе всех с её стороны в синем плаще с нашитым на животе белым орлом сидел Стеффон, сын лорда-пэра Ледяных Гор, злобного старика Эвальда Винтера. Он нахмурился, угрюмый, с узким лицом, густой и чёрной, как смоль, бородой и косматыми бровями, здорово напоминая Лесного Духа из сказок. Он женился на младшей сестре лорда Фалька, девушке хрупкой и болезненной, тем самым обеспечив Винтерам устойчивый союз с Фальками в их вечном противостоянии с южанами.

За сэром Стеффоном располагались два вассала Винтеров: одного из них Фэй не знала, а вторым был Райнер Эдер, которого она видела на королевской свадьбе семь лет назад. Он выиграл турнир в честь свадьбы, посмев выбить из седла в финальной схватке её брата Вильгельма. Тот пришёл в ярость: он утверждал, что проиграл только из-за намеренно испорченной подпруги, и подозревал в порче своего противника – ей пришлось вмешаться, иначе драки было не миновать. Фэй бы не удивилась, окажись догадки брата верными наполовину – вряд ли подпругу испортил лорд Эдер, а вот её второй братец, Кнуд, был мастером пакостей. Всегда, сколько Фэй его помнила. Хотя с ней он общался нечасто. Однажды он назвал их с Везарием орльвирскими ублюдками, она не сомневалась, что кто-то передал это отцу, потому что через несколько дней братец со сломанным носом отправился к южным границам. Гадёныш. Теперь его нет, и мне бы следовало думать о нём лучше, но мёртвая гадина всё равно остаётся гадиной.

Виски лорда Эдера, запомнившегося ей молодым галантным мужчиной, за прошедшее время успели покрыться сединой, он заметил её взгляд и слегка склонил голову. Фэй коротко кивнула в ответ. Чуть дальше она увидела двух вассалов Фальков: Томаса Ровера, одного из её потенциальных женихов – молодого черноволосого и кареглазого красавца, правившего Тёплой Заводью, и старого лорда Петера Мэйгорна. Ровер слишком сильно надушился, возможно до сих пор старался произвести на неё впечатление, да только вот с нюхом у него явно было не всё в порядке.

За ними прятался старший сын лорда Фалька, Дан, рыхлый толстяк неопределённого возраста с изъеденным оспинами лицом и безвольным подбородком, облачённый в богато расшитый золотом тёмно-зелёный плащ с вышитым на нём ощетинившимся кабаном медного цвета. Старший, но уж точно не любимый. Лорд Фальк вместо него предлагал ей в женихи своего второго сына, и ясно, почему: этот выглядел полным ничтожеством. Вряд ли Фальк даст ему унаследовать титул.

В конце стола сидели вассалы Ниены: Стеффен Овергор, бесстрашный лорд Соляного Озера, задумчиво уставился на стол, накручивая тёмный ус на палец, а Элоф Эктест, стареющий хозяин Каменного Клыка, вертел в руках крупную печатку из чернёного серебра. Восток стола для восточных лордов , поняла Фэй. Лорд Эктест слегка кивнул ей, Овергор же предпочёл не замечать. Говорят, что он гневлив, зато честен и смел. На Фэй он гневался, потому как по её милости за два последних года лишь один раз видел своего старшего сына.

С другой стороны стола ближе всех к королю расположился пэр Равнины, на землях которого они сейчас и находились, молодой Бенедикт Альеде, выглядевший пустоголовым щёголем, как и всегда. Четырнадцать лет назад, во время визита его отца к королю, будущую мечту всех южанок поручили её заботам, так что она везде водила пухлого стеснительного мальчугана-шестилетку за ручку и терпеливо отвечала на все его глупые вопросы, а несколько лет спустя его прислали в воспитанники её дяде Илему, после чего он стал частым гостем при дворе. Однако, уроки дяди, скрытного, умного и осторожного, впрок не пошли – получив титул лишь два года назад, Бенедикт с тех пор уже успел перессориться со всеми соседями и превратить родовой замок Эрделов в дымящиеся руины. Ему не понравилось, что люди лорда Эрдела грабили земли одного из его вассалов, а жаловаться на них королю он счёл ниже своего достоинства, вместо этого решив вопрос быстро и эффективно – отныне бандитам стало негде укрываться. Самого Рейнела Эрдела он пощадил, ведь за убийство лорда, к тому же чужого вассала ему грозила бы казнь, пусть даже лорд и был разбойником. Серьёзные проблемы с правосудием у Альеде должны были возникнуть и без этого, но он избежал их, присоединившись к самоубийственному походу Кнуда в Гелре и предоставив вести тяжбу с оставленным без замка Эрделом своей матери.

Кнуд почему-то считал свой поход гениальной военной операцией, а гелрийцам, похоже, удалось убедить его в обратном слишком поздно, если вообще удалось, и Альеде стал одним из немногих, кто сумел вернуться домой. Он всегда был красавцем, а сейчас возмужал и стал совершенно неотразим со своими вьющимися чёрными волосами, мягкой улыбкой и каким-то призывным взглядом в лучистых карих глазах. На его плаще жёлто-красным огнём светился широко раскинувший крылья феникс, и он как нельзя лучше подходил огненному характеру этого человека. Не слишком умный, возможно, но уж точно один из храбрейших людей в королевстве.