Ян Альгин - Любой ценой

В любом случае стало понятно, что придётся ждать ещё неделю, а скорее две, и королевская армия сильно увеличится. Пока же она едва перевалила за девять тысяч – совсем не то число, с которым можно идти против гелрийцев.

Отец неожиданно возвысил голос, вырвав её из раздумий:

– Это ещё не всё, – сказал он твёрдо и сжал правую руку в кулак, губы его превратились в тонкую бледную полоску. – Дженаро.

Чёрный человечек встал со своего стула в углу и поднял вверх левой рукой пергамент. Продемонстрировав его таким образом всем присутствующим, королевский советник неспешной походкой направился к столу, заложив правую руку за спину.

– Это послание привезли сегодня утром, – сказал отец.

Дженаро встал между ним и Фэй, чуть позади, и громко объявил:

– Написано лордом Робертом Реттелем. Благородный лорд, которого все мы знаем как достойного и честного мужа, пишет следующее, – советник вперился в бумагу, – титулы и прочие формальности с вашего позволения пропущу, – он принялся беззвучно водить губами в поисках начала содержательной части письма, а скорее делал вид, что ищет её, украдкой наблюдая за лордами. Фэй решила заняться тем же и скользнула взглядом поперёк стола – отец сидел, сосредоточенно уставившись в стену напротив, будто увидел на ней что-то очень важное, Весте имел невозмутимый и вместе с тем самодовольный вид человека, который знает, что содержится в письме, чем кончится совет и что она съест на ужин, а Альеде и вовсе выглядел прямо как кот, стянувший со стола кусок колбасы – ей показалось, что его пухлые губы всё пытаются растянуться в улыбке, и хозяину лишь огромным усилием воли удаётся удерживать их от этого. Она раньше не замечала, что они такие пухлые. Быть может лишь игра света. – «Хочу с прискорбием сообщить», – начал, наконец, Дженаро торжественным похоронным тоном, – «что в тот же день, как я созвал ополчение, намереваясь выдвинуться вам на помощь, мне доставили приказ моего сюзерена, лорда Даниэля Виррела», – он сделал ударение на имени, – «Лорд Виррел в недвусмысленных выражениях велел мне не отвечать на ваш призыв, более того, воспользовался правом сюзерена и прямо запретил делать это». Здесь сожаления, формальности и просьбы, а, вот, самое главное – «К сему прилагаю то послание лорда Виррела, что так опечалило и разгневало меня». Вот и оно, – Дженаро продемонстрировал второе письмо, написанное на бумаге неприятного тёмно-болотного цвета. – Посмотрим, что у нас тут. Пожалуй, опять перейду сразу к главному: «– Как ваш сюзерен запрещаю отправляться в место, указанное Его величеством для сбора знамён, а равно и посылать какую-либо помощь». Ну и хватит, наверно. Печати. Можете убедиться, господа, – он передал письмо Стеффону Винтеру.

После того, как Дженаро умолк, над столом воцарилась звенящая тишина, в которой письмо Виррела в руках сэра Стеффона шуршало особенно громко. Все понимали, что если дошло до чтения писем прямо на Совете – значит дело может принять самый худой оборот, и ждали что же скажет король.

Настало время для показательной расправы?

– Лорд Виррел не явился, чтобы исполнить свой долг, – жёстко начал Ледвиг спустя добрых пять секунд, всё так же глядя на стену, – он не явился и когда я потребовал от него личных объяснений. Более того, не пожелал объясниться даже письменно. Я три раза отправлял послания в Вирмхолл, но так и не получил ответа, – король умолк, но Фэй уже поняла, что будет дальше.

– Данной мне богом и людьми властью я лишаю Даниэля Виррела титула великого лорда, – отчеканил король в гробовой тишине, – а также разрешаю его вассалов от присяги. Все его земли и владения за исключением родового замка Вирмхолл передаются во временное управление короны, а сам он будет казнён за измену своему сюзерену. Его наследник теперь может носить лишь титул «барон Вирмхолла». Так повелел я, Ледвиг, тридцать девятый король Эставалля из династии Грэйлэйт в двенадцатый день месяца Трав две тысячи сто сорок седьмого года, – он сделал паузу, коротко взглянув на Альеде, и припечатал: – И да будет так.

Зал наполнился приглушённым гулом, присутствующие были взволнованы. У них у всех появилась горячая тема для пересудов. Теперь они поймут, что король не шутит.

Едва ли кто-то сочувствовал бывшему лорду-пэру Виррелу, но само подобное решение было невероятно жёстким. Фэй не могла припомнить, есть ли вообще прецеденты подобного. Везарий бы вспомнил, подумала она. Конечно, пэров казнили за измену, но обычно лишь в случае мятежей против короны, а чтобы вот так… Тем более, отнимать титул у Великого Дома! В любом случае, уже слишком давно ничего похожего не случалось, чтобы это было воспринято без малейшего возмущения, но она полагала, что если отец и раньше хотел избавиться от Виррела, то момент подобран удачно – во всяком случае, ему удалось показать, что неповиновение будет караться со всей жестокостью, может кое-кто из лордов теперь переменит своё решение, и всё-таки пришлёт людей в королевскую армию.

В отличие от большинства присутствующих, изрядно помрачневших, Бенедикт Альеде стал доволен ещё больше прежнего, Фэй заметила, что на секунду он даже не смог сдержать улыбки. Неужели заранее знал слова, которые будут сказаны сегодня?

– Ваше величество! – обратился он к королю, – а как быть с лордом Орве, также не продемонстрировавшим верности?

Отец молча повернулся к нему.

– У вас ведь нет доказательств его измены?

– Нет, Ваше величество. Пока нет.

– Раз так, то я дам ему время. Ему – и вам, – с этими словами он тяжело встал с трона, давая понять, что совет окончен.

– Все они потом пришлют извинения и золото, и ничего не попишешь – будут в своём праве, – раздражённо сообщила Фэй отцу на пути в его покои. – Сколько людей должны были выставить Эквилли, к примеру?

– Тридцать пять сотен, из них минимум пять конных, – он тяжело переваливался с ноги на ногу, хромота его как будто усилилась.

– А они выставили всего десять сотен, включая сотню конных. Рыцарей из них, я так понимаю, человек пятнадцать.

– Двадцать один, – поправил отец.

– Ого, почти по три рыцаря на знамя, для орльвирцев, видимо, отличный результат, – заметила она с сарказмом. – И что получится в итоге? Они извинятся и выплатят по тридцать золотых за каждого отсутствующего рыцаря, по семь за конного, и по одному за простого воина. Всего шесть, что ли, тысяч. Что можно купить на шесть тысяч? Разве что пару новых платьев для меня, но на отряд хотя бы в пять сотен хороших наёмников этого не хватит. Сам золотой подешевел с тех пор, как устанавливались эти условия, так что нужно поднимать выкуп вдесятеро: тогда ваши вассалы трижды подумают, стоит ли забывать про свою службу, а даже если забудут – вы сумеете найти им замену.