Дмитрий Христосенко - Остаться в живых

Комит отпустил Ростера и метнулся вперед, целясь окровавленным кинжалом в спину сидящего у ручья Дана.

Неизвестно, что заставило того обернуться. Предсмертный хрип Ростера? Стук упашего тела? Сработала интуиция? Данхельт повернулся в тот момент, когда Комит с дикими глазами, оскалившись, с размаху нанес удар. Кинжал, нацеленный в спину, попал в грудь, погрузившись в тело по рукоять, лезвие змеей проскользнуло между ребер, пробив легкое. Выдернув из раны оружие, Комит нанес новый удар… Хотел нанести… На пол-пути окровавленный кинжал замер в воздухе, перехваченный маркизом. Никаких удивленных возгласов – «За что?! Почему?! Как ты мог?!» – так любимых театральными постановщиками, не было. Опытный, не смотря на юный возраст, воин молча боролся с предателем, не тратя остатки сил на пустые сотрясания воздуха. Крепко, словно тисками, сжал запястье, выворачивая противнику руку.

Комит завыл, со страхом глядя в застывшее в напряжении лицо бывшего друга. Покрытая темным загаром кожа Дана пошла волнами и начала медленно бледнеть, постепенно становясь бледно-голубого оттенка. Огрубевшая кожа больше напоминала чешую. Череп сминался и деформировался, одновременно увеличиваясь в размерах. Голова начала лысеть, волосы, редея, как будто втягивались внутрь. Надбровные дуги стали более массивными, нависли над глазами, прикрывая увеличившиеся в размерах глазницы. Вытянулись вперед челюсти. Губы истончились, рот растянулся, выставив на обозрение хищно заточенные, клиновидные зубы. Лицо преобразилось в страшную гротескную морду. Но изменения коснулись не только лица. Грудная клетка раздулась. Удлинилась шея. Кисти рук, также покрывшиеся чешуей, с искривленными суставами и длинными острыми когтями, больше напоминали лапы. Одежда на спине, там, где у обычного человека находятся лопатки, натянулась двумя горбами. Рост увеличился – теперь Данхельт на две головы возвышался над испуганным врагом…

…Стрела отправилась в полет…

Хрустнула рука с оружием, зажатая в огромной лапе, и кинжал выскользнул из разжавшихся пальцев. Другая конечность маркиза стремительно метнулась вперед со скоростью атакующей змеи и почти полностью накрыла Комиту лицо. Когти с легкостью проткнули кожу, и по его щекам потекли кровавые ручейки вперемешку со слезами.

…Отточенный наконечник стрелы, изукрашенной рунами, коснулся затылка Дана, вминая и раскалывая чешую…

Комит уже прощался с жизнью, когда железная хватка, грозящая раздавить череп всмятку, внезапно ослабла. Отскочив назад, он смахнул кровь здоровой рукой и увидел торчащее из горла маркиза хищное жало стрелы. Тот еще был жив и упрямо продолжал тянуть к противнику когти, но остатки сил покинули его, и он с хриплым ревом рухнул вперед, чуть не придавил предателя своей тушей. Комит дернулся в сторону, избегая столкновения. Запнулся за тело Ростера и тоже упал. Со всего размаха прямо на искалеченную руку, да так, что в глазах потемнело.

С трудом поднялся, бережно придерживая сломанную конечность. Подошел к телу бывшего друга и пнул, мстя за страх, боль и кровь. Удар был нанесен с такой, помноженной на злость, силой, что тело маркиза качнулось на бок, обломив древко стрелы, прежде чем упасть обратно.

…С тетивы лука сорвалась новая посланница смерти…

Комит повернулся, собираясь высказать стрелку все, что он о нем думает – это ж надо столько тянуть! – когда вторая стрела, вышибая зубы, ударила в приоткрывшийся для гневного вопля рот.

Ленот поднялся, откинул капюшон и удовлетворенно оглядел безжизненные тела. Цель уничтожена. Информатор – единственный, кто мог выдать убийцу мстителям – тоже. Леноту совсем не улыбалось иметь за спиной разъяренных, идущих по следу драконов. В прямом столкновении с драконами у него не будет ни единого шанса выжить. Да и другие желающие заполучить его голову найдутся. Тайная служба Фаросского герцогства, возглавляемая Эрно Альтином – тоже свой хлеб не даром ест. Конечно, в этот раз они непростительно облажались, но с тем большим усердием они будут рыть землю в поисках убийцы. Ну-ну, дерзайте!

Ленот укрыл сослуживший верную службу лук в складках плаща и набросил на голову капюшон. Гибкая фигура скользнула в заросли, не потревожив ни одного листочка, ни одной веточки, и быстрым шагом направилась прочь от остывающих трупов. Ирония судьбы – предатель рядом с тем, кого предал.

Ленот уходил все дальше и дальше с места убийства, благополучно избегая встречи с нежелаемыми свидетелями, в чем немалое подспорье оказывало эльфийское родство. Душа его ликовала – он смог выполнить задание, а значит – падения ненавистного Конклаву герцогства осталось ждать недолго. И основная заслуга в этом бого угодном деле – его.

Убийца удалился уже очень далеко, когда до его слуха донесся изрядно ослабленный расстоянием крик. И такая всепоглощающая ярость звучала в этом вопле, что Ленот вздрогнул, почувствовав страх, и даже привычное, всегда оказывающее успокаивающее воздействие, прикосновение к луку не помогло побороть его до конца…

Вышедшие к ручью воины замерли на месте, увидев кровавое побоище. Здоровенный орк, как котят отшвырнул их в сторону, и бросился к телам. Тяжелый орог-фальч [5] Орог-фальч – орочий фальчион. Предназначен для мощных рубящих ударов. Классический фальчион – одноручный меч широкого типа с закругленным расширяющимся к острию лезвием и односторонней заточкой. Используется чаще всего наемными отрядами копейщиков и лучников, а также городской стражей как дополнительное оружие. В отличие от классического, орог-фальч являлся двуручным оружием с лезвием длиной от ста двадцати до ста сорока сантиметров и средним весом в десять-двенадцать килограмм, отдельные экземпляры, выполненные под заказ, доходят до пятнадцати килограмм весом. Используется в основном орками, так как для большинства людей слишком тяжел, чтоб работать им с достаточной эффективностью. Для сравнения: средний вес двуручных, используемых людьми, мечей варьируется от четырех до восьми килограммов. в его лапищах обманчиво легко взлетел вверх и с размаху врубился в землю, разбросав во все стороны мелкие осколки камней попавших под удар клинка.

Каменная шрапнель пробороздила несколько длинных, кровавых царапин на щеках орка, но он, казалось, вовсе не почувствовал боли. Упав на колени перед лежавшим лицом вниз Данхельтом, умирая принявшим свой привычный облик, Тханг с величайшей осторожностью перевернул его на спину, придерживая, что бы не зацепить обломок стрелы. Глянул в закатившиеся глаза и завыл как зверь, запрокинув лицо к равнодушным небесам. Завыл, выплескивая в бессвязном крике рвущую сердце на куски боль. Завыл так, что неслабые духом воины испуганно отпрянули назад, а кони, взбесившись, рвали поводья из рук и вставали на дыбы.