Александр Романчиков - Быть Героем

Паша, как один из сильнейших во всем клубе, должен был выступить против Андрея. Сам Паша практически не брал в руки другого оружия, кроме щита и меча, изредка практикуясь только с копьем, еще реже с луком. Андрей же владел, казалось, любым, из имеющихся у клуба, орудием убийства.

В этот раз он вооружился кистенем и маленьким щитком, около тридцати сантиметров диаметром. Боевая часть кистеня была облегчена, шипы на ней были деревянными и закругленными, так, чтобы не ранить человека. Кроме основного оружия на поясе Андрея болталась и легкая сабля. Облачен он был лишь в поддоспешник. Это облегчало его движения, но попадание меча могло сильно навредить ему. Однако попаданий он не боялся.

Внутри своеобразного ринга размерами около восьми квадратных метров Паше предстояло сойтись с признанным лидером клуба, но страха Паша не испытывал. И вовсе не из-за того, что бой тренировочный и потерять в нем жизни крайне затруднительно, а потому что Паша стал уверенней. Проигрывать он научился с честью, как подобает мужчине, а не мальчику.

Да и проигрывать он не собирался, его тяжелый полный доспех позволил бы ему принимать удары кистеня грудью или даже спиной, не опасаясь зачтения ранения. Главной задачей была защита головы, рук и ног, а в этом должен был помочь широкий круглый щит. Если же сам Паша зацепит Андрея, то тот, кроме синяка, получит еще и засчитанное поражение.

В качестве судий выступал Алексей и Дима, их задача заключалась в том, чтобы проследить за соблюдением правил поединка, а так же вовремя остановить оный, в случае травмы спарингующихся или же победы одного из них. Как только соперники ударяли друг друга, фиксировалось ранение различной степени тяжести, вплоть до смертельного, хоть реальных повреждений могло и не быть. Конечно, система оставляла желать лучшего, многое зависело от объективности судей, но Пашу устраивала и такая приближенность к реальному поединку. Впрочем, случались и реальные травмы, так как бились в клубе в полную силу, щадя соперника лишь тогда, когда он того требовал. Паше везло, а вот некоторые товарищи в подобных спаррингах получали переломы, такое положение вещей, к слову, отпугивало новичков, но Дима был этому рад, ссылаясь на то, что людей клубу достаточно. Порой заходили разговоры о каких-то соревнованиях и фестивалях, но все то, что Павел видел в интернете, разительно отличалось от того, к чему, казалось, Дима хотел подготовить свою команду.

И вот Андрей и Паша сошлись. Павел резко ушел в сторону, предвидя удар в голову, Андрей, однако, лишь замахнулся, но бить не стал, будто проверяя Пашину готовность. Не мешкая, Паша наотмашь, целясь в область правого бедра, отправил свой меч. Андрей легко отпрыгнул, Пашу чуть увело вслед за мечом, по инерции. Чтобы не раскрыться полностью, подставляю спину, Паша прыгнул и перекатился, таким образом, он оказался на два метра левее Андрея. Вскочив на ноги, Паша понял, что быстро устанет, растрачивая силы на подобные пируэты, в то время как Андрей еще и не начинал биться.

Тогда Павел решил уйти в глухую оборону, полагаясь на свой доспех и щит, рано или поздно, но Андрей должен ошибиться. По крайней мере, на это надеялся Паша. Долго себя ждать противник не заставил, уже через миг Паша ловил щитом боек кистеня, раз за разом, все пятясь и пятясь. Рука под щитом гудела, удары, пусть и облегченного, кистеня выходили мощными. Пашино дыхание участилось и с каждым ударом сбивалось еще больше, Паша вяло отмахивался мечом, преимущество в размерах оружия списывалось на нет размерами площадки. Выход за ее пределы знаменовал поражение, к тому же и неприятное падение, так как канатов на этом ринге не было, и над землей он возвышался на целый метр. Разорвать дистанцию не удавалось, и кистень Андрея казался очень грозным оружием, несмотря на свою длину.

Лишь неимоверным усилием, бешено размахивая мечом, Паша все-таки смог разорвать дистанцию и отойти ближе к центру ринга. Это помогло ему сгруппироваться для атаки, теперь Андрей выступал в роли защищающегося. Ответить на Пашин натиск на неудобной для своего оружия дистанции он не мог. Да и защититься ему было практически нечем. Его щиток был слишком мал, чтобы не разлететься от нескольких сильных ударов, к тому же таким вообще было трудно словить меч. Теперь уже Андрею пришлось уйти кувырком. Поднявшись, он откинул кистень и вынул саблю, сделал он это так быстро, что воспользоваться моментом Павел не успел.

Андрей бросился в атаку. У Паши сложилось мнение, что в щит он бьет специально, чтобы рука под ним окончательно онемела и перестала подчиняться хозяину. В какой-то момент Паша специально немного раскрылся, но сабля Андрея все равно ушла именно в щит.

Паша уловил момент, когда Андрей размахивался для очередного удара, встретить этот удар он намеревался не щитом, а собственным мечом, надеясь на его вес. По плану, саблю Андрея от этого столкновения должно было бы откинуть. Андрей это понимал, а потому в последний момент вывернул кисть, изменив траекторию удара, а вот Паша не успел. Пашу вновь увлекло вслед за оружием, но на этот раз он не успел предпринять каких-либо действий. Его меч стукнулся о доски настила, застряв в одной из щелей, для поддержания равновесия Паша отвел щит за спину, но это не спасло его. Уже через миг сабля Андрея хлестнула его по плечу, плашмя. Бой был окончен.

Впрочем, Паша продержался не малое время и вел сражение достойно, так что с ринга оба уходили под одобрительные выкрики. Пожалуй, Пашу хвалили даже больше, но вот сам он был двоякого мнения о проведенном поединке. Левая рука практически безвольно обвисла, еле удерживая щит, правое плечо оказалось слегка вывихнуто в результате последнего неудачного удара. Казалось, выступил он достойно, но сам он ждал от себя куда лучших результатов.

В последнее время Паша почти не делал различий между мирами, между сном и реальностью. Теперь он искренне верил в существование сверхъестественного и всеми силами искал проявления оного. Переломным моментом стало исчезновение Зинаиды, теперь Паша больше не хотел искать рациональных объяснений происходящему с ним и около него.

Он изрисовал целую тетрадь своим знаком, который открыл ему Иван, и, хоть так и не понял, что он может значить, Павел не опускал рук. Все чаще его посещало то предсонное чувство, казалось, когда Паша приближался к разгадке его природы, оно специально пропадало или же погружало Павла в сон. Не упускал Павел и возможности попрактиковаться в «единении», как он это называл, с пассажирами автобуса. Удавалось это далеко не всегда. Но этот день выдался насыщенным, после поединка Паша чувствовал себя уставшим и несколько отрешенно смотрел на людей, возможно, это и помогло ему войти в нужное состояние.