Александр Романчиков - Быть Героем

– Вот и мой гость, – на пороге появилась хозяйка, – Проходи.

Низко пригнувшись, Паша вошел в дом. Он обтер ноги о вязаный половик и прошел за хозяйкой. Внутри было темно, он будто бы вновь погрузился в атмосферу своего путешествия. Пучки трав по стенам, печь, в которой что-то готовилось, старинные столы и лавки из толстых досок, все это напоминало ему дом Еремея. К тому же Паша обратил внимание на отсутствие икон, обыкновенно в подобных домах им отводился целый угол, здесь же подобного не было. А ведь у бабушки Мани, соседки Пашиной матери, в доме были чуть ли не обои из икон. Впрочем, это не помогало бабе Мане быть добрее и счастливее.

– Ты голоден? – засуетилась бабушка Зина, – По глазам вижу, что голодный.

Она усадила его на лавку за стол, и уже через минуту Паша сербал наваристый борщ, закусил он его жареной картошкой со шкварками. Наевшись до отвала, Паша уже не совсем понимал, пришел он вести разговоры или кушать.

– А теперь и поговорить можно, – бабушка сели напротив Паши.

На столе красовался самовар, чашки и пирожки с повидлом.

– Так ты говоришь, Велимудр тебе не знаком? –начала допрос бабуля.

– Нет, не знаком.

– И кто же тебя научил варить?

– Что варить? – Паша не планировал сдаваться сразу.

– Так. Не надо пытаться меня обмануть, сам обманутым останешься, – знахарка сделала вид, что начинает раздражаться, – Давай, лучше, говори все как есть.

– Его звали Еремей, – Паша быстро сдался, врать расхотелось, казалось, Зинаида знает все заранее.

– Хм… И где он живет, я не знаю такого… – Зинаида выглядела озадаченной.

– Я сам не знаю, где это было,– заговорил Паша, – Я недавно очнулся из комы. Пролежал я чуть больше двух месяцев, там у меня были видения, в которых старик по имени Еремей учил меня готовить зелья и прочее… А потом я проснулся и стал их делать. Как оказалось, они работают.

Паша сильно сократил историю, но знахарка не стала требовать подробностей:

– Будем считать, что так оно и было, – после минутного молчания заговорила хозяйка дома, – Не хочешь всего рассказывать, не надо. Тогда перейдем сразу к делу, раз твой учитель был столь опрометчив…

Зинаида Ивановна взглянула на Пашу, пытаясь понять, с чего бы начать свой рассказ, а что Паше уже может быть известно.

– Начнем сначала, – бабуля отставила чашку, – В мире есть немало людей, которые способны сварить зелье, но не каждому это позволено, не каждый вынесет за это ответственность. Слишком уж давно истребили почти всех чародеев и всех, кто им был подобен, кто остался, тот прячется, прячется так, чтобы его не нашел даже солнечный свет. В любой момент ты можешь быть схвачен.

– Кем? – не выдержал Паша, – Полно всяких народных целителей, экстрасенсов, медиумов и прочих. Все они спокойно работают, некоторые даже на камеру. И получают за это деньги. Неплохие деньги. Так кем я могу быть схвачен?

– Охотники, ловцы, прислужники… Называй их как хочешь, – бабуля отстраненно смотрела в потолок, будто не замечая Пашиной нервозности, – Это не важно. Важно то, что никакое проявление силы не может быть использовано самостоятельно, вне храма или без Его разрешения.

– Кого Его? – Паша повторил местоимение, подражая интонации знахарки, которая выделила это слово так, будто Паша должен был понять, о ком идет речь.

– Экий ты несмышленый, – вздохнула бабуля, – И жаль тебя, и самой страшно.

Видом своим она показывала, что Паша просто обязан знать и понимать, о чем она говорит, будто каждый встречный является экспертом в подобном, и только он, Паша, остается полным профаном в этом вопросе. Это сильно раздражало Пашу, потому что он действительно не понимал, что мелет эта бабка и что мешает ей просто продавать ему свои товары, или, на худой конец, рассказать прямо о препятствиях, которые могут подстерегать непросвещенного зельеварителя.

– Почему всем можно варить и продавать что угодно, а мне нельзя? Кто меня может словить? Налоговая? Так это любому грозит, про них я и так знаю, – Паша говорил повышенным тоном, – Чего мне бояться, неужели трудно прямо сказать?

Вдруг Зинаида резко приблизилась к Павлу, будто стараясь принюхаться к нему, Паша был сбит с толку этим действием, и лишь ошарашено разглядывал собеседницу.

– Чую я на тебе запах метки, – проворчала она, – Но не твой он. Я так и думала, что тебя уже нашли.

– Кто нашел?

– За тобой кто-нибудь следил на улице?

– Нет, кому это может быть нужно?

– Точно никто? – Зинаида Ивановна выглядела встревоженной.

– Да точно, точно никто не следил!

– Может в последнее время у тебя появились новые друзья? – Зинаида Ивановна опустила руки под стол, – С черной бородой или белыми, как снег, глазными яблоками?

– Эмм, ну… Есть один с черной бородой, но мало ли их таких бородатых? Весь Китай с черной бородой, – Паша пытался сопротивляться сам себе, – Что от меня нужно вообще, что вы рассказать-то хотели?

Пронзительным взглядом Зинаида впилась в Пашины глаза, будто стремясь пробраться через них в его душу, в его суть. Он взгляда не выдержал и отвернулся в сторону.

– Все, – бабушка резко встала, проявляя неожиданную резкость движений, – Больше мне не о чем с тобой говорить. Либо ты поймешь все сам, либо…

Тут она осеклась, однако Паша и сам чувствовал некое напряжение, ему хотелось поскорее покинуть стены этого дома, он уже не хотел слушать рассказов очевидно выжившей из ума старухи, которая неспособна ни на что, кроме идиотских загадок. Так он объяснил ее поведение.

– Хорошо, – Паша тоже встал и двинулся к выходу, – благодарю за обед.

Бросив это, он уже почти вышел, но хозяйка его остановила:

– Стой. Тот окуляр, что я тебе дала. Посмотри через него на своих друзей. Только будь осторожен.

Сказав это, она махнула рукой, недвусмысленно предлагая покинуть ее дом. Паша повиновался, быстрым шагом он покинул помещение.

Он ехал домой и раздумывал над своим поведением, наверно он был чрезмерно горяч и чем-то обидел торговку. Других объяснений резким переменам в ее поведении он не находил.

Тогда он достал окуляр, который ему достался от Зинаиды. Украдкой он пытался разглядывать через него людей, но они ничуть не менялись, абсолютно никакого эффекта окуляр не имел. Более того, он даже не увеличивал изображение, хоть и казался выпуклым. Паша хмыкнул и спрятал его обратно в карман, решив, что вещица, быть может, дельная, и он просто не умеет ею пользоваться.

Скользя взглядом по людям, Паша пытался угадать, чем они занимаются, что из себя представляют. Его внимание привлекла женщина, одета она была неброско, скорее всего с рыночных лотков. На ее коленях, как вечное напоминание, сидел ребенок, мирно копошась в собственной курточке. Женщина явно была матерью-одиночкой, и явно не из тех, что любят и ценят свое чадо выше жизни. Выставляя напоказ безымянный палец, он разговаривала по телефону, видимо, со своей матерью.