Феи Динь Динь - Патронус Алекс

— Тогда ладно, мне кажется, перед нынешним матчем все особенно озверели. — Провела сравнительный анализ Гермиона. Света согласно покивала.

Как оказалось, поводы для беспокойства у нас разные. От Гриффиндорской башни пришлось отходить по-тихому, мнение девочек разделяла вся Гриффиндорская команда по квиддичу и весь факультет в целом. В результате я чуть не опоздал.

— Давай в комнату по желанию, мало ли что. — Нетерпеливо бросил Сириус, стоило мне заглянуть в его кабинет. Мама и Римус тоже явно в предвкушении и на взводе вылетели в коридор.

— Ригги нашла диадему, ту самую. — На ходу сказала мама.

— Мы проверили. — Добавил Римус. Можно подумать я сомневался.

Как оказалось, это не я опоздал, это все остальные пришли пораньше. Они даже успели посетить комнату по желанию, так просто, ради любопытства. Проверяет ход работ Сириус во время большой перемены. Ригги пользуясь внеплановым визитом потыкала пальчиком в опасную вещь, ту самую антикварную корону, о которой вспоминает Риддл. Какое совпадение!

Разумеется, все мы тут же ухватились за возможность проверить на практике теорию зеркала. И я тоже, сразу, как только понял, что к чему.

Не знаю уж, бывают у преподавателей гости и как часто, но ни маме, ни Рему никто не запретил находиться на территории Хогвартса. Они просто прошли по коридорам, здороваясь по пути со знакомыми.

Ригги возвращению хозяев несказанно обрадовалась, а моему появлению ещё больше. Ей эта корона картину портит. Амулет Сириуса её трогать не советует, а у домовушки уборка до этого места дошла, потом обошла. В общем, стоит посреди прибранного пространства немым укором этакая пизанская башня с потускневшей короной наверху.

Хозяева пришли, палочками помахали и ушли, ясно ведь, без хозяина Гарри никак.

— Совсем никак. — Подтвердил Сириус и обратился ко мне. — Мы не нашли на диадеме ни проклятий, ни защиты, но амулет срабатывает так что руками не трогай.

— Я и не собирался. А на что он может срабатывать?

— Да на что угодно. — Вместо крёстного ответила мама, пока тот брал щипцами диадему и убирал её в шкатулку. — Сириус амулет по принципу вредноскопа делал. Крестраж же сам по себе может быть опасен.

— А это зачем? — кивнул я на шкатулку, — из комнаты всё равно ничего не вынести.

Все замерли. Похоже, этот пустячок у них просто вылетел из головы. Ничего, со мной тоже бывает.

— А давайте попробуем попросить у комнаты лабораторию. — Предложил Римус. — Просто пройдём вдоль любой стенки, три раза, как в коридоре, когда саму комнату вызывали.

Мы отмерли, получив чёткую инструкцию. Ригги буквально набросилась на «пизанскую башню». Увлеклась домовушка, очень. Вообще-то необходимость разбирать вещи отпала, но мало ли какие ещё книжки здесь найдутся и, если подумать, комнату лучше держать закрытой. Кто знает, что Риддлу в голову придёт. Потому Ригги я успокоил — работу она недоделанной не бросит.

— Вряд ли конечно Воландеморт кому-то доверит свою тайну. — Поморщился Сириус. — Но в том, что Ригги подержит комнату закрытой, не вижу ничего плохого.

Шкатулку он держал подальше от себя и двумя пальцами. Заказывать лабораторию мы доверили Римусу.

— Разве она не скрывает магию? — кивнула мама на шкатулку, напряжённо следуя за побелевшим Сириусом.

— Это не магия, крестраж давит, как колодец, но это не магия.

Сириус нервным движением откинул со лба чёлку и первым влетел в появившуюся в стене дверь.

Лабораторию Римус заказал точно такую, как у нас дома, одну из, ту, что для работы с чарами. Когда Сириус вытряхнул корону на стол, от давления поёжились все.

— Ну что, поехали. — Взял я руководство процессом в свои руки.

Народ окружил стол и приготовил волшебные палочки.

— Раз, два, три, ИЗВЛЕЧЬ КРЕСТРАЖ.

— … ВЛЕЧЬ КРЕСТРАЖ.

Увы, абсолютно синхронно не получилось. Потренироваться всем вместе у нас возможности не было и осколок души вносит раздрай.

Общий вдох, выдох.

— Давайте снова.

Вдох, выдох.

— Ещё.

— ИЗВЛЕЧЬ КРЕСТРАЖ — синхронно, как один, произнесли мы вчетвером. Есть!

Давление исчезло, даже дышать стало легче, а больше, вроде, и не произошло ничего, но каждому стало понятно — получилось. Само собой, проверку всё равно провели.

— Ура? — не слишком уверенно спросил Римус.

— Ура, ура — устало подтвердил крёстный.

— Какое к Мордреду ура. — Возмутилась мама. — Вот уберём эту пакость у Гарри из головы, тогда будет ура. У меня, кстати, если что, зелье готово.

— Стоп. — Притормозил я народ. — Сначала с Риддлом разберёмся, потом от дармового источника информации избавимся.

Кажется, все даже облегчённо вздохнули. Ну меня предстоящая процедура тоже напрягает. Не удивительно, что мама хочет поскорей развязаться. Но информация же.

— Пойдёмте, что ли ко мне в кабинет. — Пригласил Сириус. — Мы Хэллоуин отмечать собрались.

День памяти предков плавно перетёк в поминки по отцу, а следом и в день памяти о всех погибших в ту войну. Раньше я никогда не связывал какой-то определённый день с потерей родителей. Но в прошлом году наверняка именно это заставляло меня стремиться вытащить маму с папой в Хэллоуин, в ночь их смерти. Не вышло. И сейчас этот день отдаёт двойной горечью потери и поражения. У остальных не лучше, погибших друзей и подруг не вернуть, хоть десять раз Риддла убивай. Их имена звучат с непередаваемой смесью эмоций, будто вскрываются воспалённые шрамы. Потому прерывались рассказы на полуслове, разливалось по бокалам яблочное вино и пелись немного наивные, но полные чувств песни. Мне пока петь противопоказанно, голос вовсю ломается. Мама своими зельями страхует от неприятных казусов, но петь всё же не стоит. Так что подпеваю я без звука, и так же без звука дивлюсь, до чего же всё знакомо.

Газеты нам пишут, что нету войны,

Что в моде ручные болонки,

И что-то о звёздах страны,

А в школу летят и летят похоронки.

И лица мальчишек от боли темны,

И в голос рыдают девчонки.

Газеты нам пишут, что нету войны,

О том, как чудесны погоды,

О нужной для стенок котлов толщины,

И свойствах гранитной породы,

А мы занимаем места у стены

И держим в прицеле подходы.

Газеты нам пишут, что нету войны,

Что всё и везде под контролем,

О самой верной для мантий длины

И стаях пикси на воле,

А мы до зубов вооружены,

И без аптечки не ходим по школе.

Газеты нам пишут, что нету войны,

Что счастливы все и везде,

А мы прощальные письма храним.

В солёно-горькой воде

Их строчки местами размыты.

И завещанье пишем мы прежде,

Чем посвящаем любимым стихи.

И капсула яда, вместо последней надежды.

В двенадцать часов меня попытались отправить спать, но мне совсем не хотелось уходить, мама тоже не хотела, чтоб я уходил. И мы сторговались на диване.