Феи Динь Динь - Патронус Алекс

— Не знаю, как ты с этим живёшь. Это ужас, — выпалила она, подсыпая слишком много драконьего навоза саженцам визгопёрки, от чего они недовольно запищали и заёрзали.

— Всё пройдёт, — ответил я банальностью, как ни странно, девочка слегка утешилась. Пожалуй, говорить, что ей ещё повезло, не стоит, не поймёт и обидится. Просто я опасаюсь, что ко мне скоро полезут с вопросами. К Сириусу-то они лезть постесняются, а ведь найдутся идиоты, которые поверят в версию Фаджа. К чести магов, большинство эта версия не устраивает. Спокойно-насмешливое настроение профессора Блэка с каждым уроком увеличивало количество большинства. А Добби никто не увидит.

Приближался обед, а с ним и второй акт пьесы. Я уже начал думать, что Фадж обойдётся компанией в прессе, или Скримджер, не желая посылать авроров арестовывать невиновного, послал Фаджа куда подальше.

Даже когда министр появился в дверях Большого зала с двумя аврорами, одним из которых был Кингсли Бруствер, мне не пришло в голову, что это арест. Министрам вроде не полагается в таких мероприятиях участвовать. Тем не менее, маме о его появлении я сообщил.

— Совы с газетами уже вылетели из Хогсмида, — ответила она.

По-моему, вид сидящего за обеденным столом Сириуса Блэка не понравился ни министру, ни аврорам. Сириус, рисуясь, отсалютовал им чашкой чая. Министра перекосило, Кингсли неодобрительно покачал головой.

— Блэк, — начал чуть ли не с порога Фадж, — вы сейчас под конвоем отправитесь в Министерство. Там вам предъявят официальное обвинение, а суда вы будете дожидаться в Азкабане.

Ученики возмущённо загалдели, даже некоторые слизеринцы выразили протест.

Сириус не стал никого перекрикивать и продолжил обед. Дамблдор покосился куда-то за спину профессора Блэка и промолчал. Всё ясно, про Добби он уже знает. Другие преподаватели, глядя на директора, делали вывод, что всё в порядке, и если беспокоились, то не сильно. Снейп, по-моему, надеялся, что Сириуса арестуют. После речи министра, его взгляд стал выжидающе-расчётливым. Обломается. Совы прилетели, когда министр решил, что ближе к Блэку подходить опасно, и пропустил вперёд авроров.

Три совы быстро распределили между собой гостей Хогвартса, и усевшись на плечо каждая к своему адресату, протянули лапки с газетами, для отвязывания.

Остальные совы не утруждаясь бросали газеты на столы, по десять штук на каждый стол, включая преподавательский.

Кингсли воспользовавшись случаем отодвинуть неприятное дело на потом, развернул газету первым и буквально посерел.

Его более исполнительный коллега, видя такую реакцию заколебался, но Блэк вроде бы исчезать не собирался и даже потянулся за газетой. Аврор сдавшись развернул свой экземпляр. Сначала он пытался делить внимание между подозреваемым и газетой, но первый же взгляд на фотографии заставил его забыть о Блэке.

Дальше газеты начали читать массово: министр, преподаватели, ученики. Последним пришлось сбиваться в тесные кучки из-за малого количества газет. От них информация стала расходиться по залу тревожным гулом. Дети Все-Знают-Кого не узнавали, но его окружение наводило на неприятные мысли. Мысли, которым не хотелось верить.

— Это он, — пробормотал совершенно ошеломлённый Фадж, ученики притихли в ожидании продолжения, — Вы-Знаете-Кто… живой. Да как же так… в это невозможно поверить… честное слово… да как это может быть!..

Мямлящий и тяжело дышащий министр вызывал чувство брезгливости. Сириус не счёл нужным его скрывать и пренебрежительно хмыкнул. Фадж осёкся, посмотрел на него, обвёл диким взглядом приведённых с собой авроров, и стало яснее ясного, что с его губ вот-вот сорвётся возглас: «Хватайте его!». Но к счастью вмешался Дамблдор.

— Неужели вы не верите своим глазам, Корнелиус. Вот доказательство того, что последние полгода я говорил вам правду. Лорд Воландеморт возродился, и пора вам наконец внять голосу рассудка!

— Я… не… то есть… — пролепетал Фадж, озираясь, точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше.

Министру подсказали, но не думаю, что он сильно обрадовался. В большой зал вплыла серебристая черепаха и голосом весьма пожилой женщины произнесла:

— Корнелиус Фадж. Парламент Магической Великобритании созывает срочное собрание для принятия решения о вашем соответствии с занимаемой должностью.

Фадж вытаращил глаза ещё сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами, залилось розовым румянцем.

— Я… вы…

— Пойдёмте, мистер Фадж, а то они без вас всё решат, — как-то даже по-доброму произнёс Кингсли Бруствер.

Большой зал они покинули в тишине. Народ пытался осознать услышанное и увиденное. Даже те, кто был в курсе возвращения Риддла, представить себе не могли, что налёт на Азкабан кто-то фотографировал. Рита Скитер, шальная женщина, так построила статью, что ни разу не сказав прямо, оставила впечатление, будто она лично делала снимки, скрываясь в тёмных коридорах Азкабана.

Сириус, расслабившись, отпустил Добби. Для Дамблдора наша подстраховка — лишнее доказательство, что фотографии — не наших рук дело.

Сообщив маме, что всё получилось наилучшим образом. Я решил наконец пообедать, а то время идёт, со всеми этими событиями недолго и голодным остаться. Но оказалось, что у пьесы есть ещё и третий акт.

Энни Бойд с каменной физиономией демонстративно прошла через весь зал к нашим местам.

— Я, Энни Бойд, от имени и с разрешения Дуффа Бойда разрываю помолвку с Рональдом Уизли.

Сказав это, Энни действительно разорвала какой-то пергамент на восемь частей, потом положила половину перед Роном, а с оставшийся половиной удалилась на своё место.

Рон, покраснев сильнее министра, уставился на неровные кусочки пергамента.

— Дура, — тихо, только для своих, но от души высказался я. — Не могла без цирка обойтись.

— Так положено, — вздохнула Света. Мол, ничего не могу поделать. — Рону свою часть контракта следует отослать родителям.

— Им-то этот мусор зачем? — из-за смущения излишне грубо спросил Рон.

— Ро-он, — одёрнул я приятеля. Смущение смущением, но не надо забываться, разговаривая с моей девочкой.

— Извини, — втянул он голову в плечи.

— Ничего, момент действительно неприятный, — посочувствовала Света. — А контракт должны уничтожить те, кто его подписывал. И пока этого не случилось, его можно восстановить.

— Лично в руки отдам и прослежу чтоб сожгли, — сказал Рон, убирая обрывки в сумку.

Переживал он недолго, у людей сегодня были более насущные темы для обсуждения, чем разрыв его помолвки. Рона же больше волновало «что скажут люди?», а не расставание с Энни. Так как поцелуи и обнимашки кончились в прошлом году. Нынче все встречи сводились к выносу мозга. К счастью, эти встречи были редкими, а теперь наконец всё разрешилось.