Фазил Юлдаш - Алпамыш

Слова эти услыхав, так ему ответил Алпамыш:
— Видан ли подобный бек или тюря,
Кто, любовью пылкой к девушке горя,
Уступил врагу невесту бы свою,
Если не погиб из-за нее в бою?
Глупый ты, калмык! Об этом говоря,
Время только тратишь в разговорах зря.
Лучше выходи ты на майдан, дурак, —
Там тебе ответ мой будет дан, дурак!.. —
Обозлился, слыша это, Кокальдаш,
С головы сорвал и бросил свой колпак;
Крикнул: — Если так, ты душу мне отдашь! —
Тут же он разделся, подпоясал стан,
Минарета выше, — вышел на майдан.
Машет он руками и, как лев, сердит —
Пыль до облаков он на ходу клубит.
Алпамыш с тревогой на него глядит:
«Ну, а вдруг калмык узбека победит?!»
Очень был свирепым Кокальдаш на вид.
Из толпы меж тем несутся голоса:
— Поскорей бы взяться вам за пояса!
Тут бы стало ясно, кто сильней, слабей!.. —
И за Алпамыша Кокальдаш взялся,
И за Кокальдаша Алпамыш взялся, —
Снова шум большой в народе поднялся:
— Алпамыш! — кричат узбеки, — не робей! —
Калмык икричат: — Э, Кокальдаш, смелей! —
Силы не жалеет Алпамыш своей,
Кокальдаш в борьбе становится все злей.
Но ни Алпамыш не свалит калмык а,
Ни калмык его не одолел пока.
Гнут хребты друг другу или мнут бока —
Хватка у того и этого крепка!
На майдане два соперника-борца
Борются, как два шакала-одинца,
Только нет упорной их борьбе конца, —
И народ не знает, кто же верх берет,
И шумит, терпенье потеряв, народ…

— Розы куст в саду благоухан весной.
Соловей поет, любовью пьян, весной.
Вы не евнух ли, сын дяди, милый мой,
Если своего соперника, увы,
До сих пор в борьбе не одолели вы?
Что с тобою стало, милый бек Хаким?
Иль не дорога тебе Барчин-аим?
Если ты с врагом не справишься своим,
Я вместо тебя борьбу продолжу с ним.
Мужества не меньше у твоей Барчин,
Сил не меньше есть, чем у иных мужчин.
Если ты столь слаб, мой бек, мой господин,
Я сама сейчас, одевшись по-мужски,
Перед всем народом выйду на майдан,
Калмык атакого разобью в куски!
Э, возлюбленный мой Алпамыш, мой хан!
Что же ты молчишь, меня томишь, мой хан!
Иль напрасно был ты с детства мне желан?
Девушками ты осмеян, Хакимджан!
Евнухом тебя они теперь зовут, —
Девушек насмешки сердце мне сожгут.
Люди от героев дел геройских ждут,
Доблести дела потомки воспоют,
Слабости дела навеки осмеют.
Соберись же с духом, силу собери,
Калмык а-врага, мой милый, побори!
Если ж не поборешь — сам себя кори, —
О любви ко мне молчи, не говори!.. —
Ай-Барчин слова такие говорит.
Долго Алпамыша бедного корит.
Сердце Алпамыша от стыда горит,
Жгучая слеза глаза ему слепит, —
От любимой столько слышит он обид!
Калмык ом ужели будет он побит?
Чести он своей ужель не отстоит?
Силы неужель не удесятерит?
Страстью соколиной Алпамыш кипит.
Ярым гневом львиным Алпамыш горит,
Силою тигриной Алпамыш налит:
Калмык аон жмет — калмык едва стоит.
Калмык аон гнет — хребет его трещит;
От земли его он отрывает вдруг,
В небо высоко его швыряет вдруг!
Видя это чудо, весь народ шумит,
Головы закинув, в небеса глядит,
Как батыр огромный с неба вниз летит, —
Альчиком игральным кажется на вид.
В землю головой зарылся наш батыр —
И погиб злосчастный Кокальдаш-батыр…

Счастлив Алпамыш, горда Барчин-аим.
Горе калмык ам — все плачут, млад и стар:
Слишком им тяжелый нанесен удар,
Цвет народа их в тот черный день зачах!
Сколько их батыров там погибло — страх!
У калмычек скольких слезы на глазах!
Удручен судьбой, ушел калмыцкий шах,
А за ним и весь народ его в слезах…

Калмык ам — печаль, узбекам — торжество.
Десять тысяч юрт народа своего
Байсары теперь к себе на пир зовет, —
Дочь за Хакимбека замуж выдает.
По степи Чилбирской, мчась во все концы,
Эту весть разносят конные гонцы —
И спешит на пир со всей степи народ.
Байсары, одетый в бархат и атлас,
Много белых юрт расставил напоказ,
Много всякой снеди для гостей припас, —
Выдает он замуж дочь, зеницу глаз!
— Казаны неся, приходят повара, —
Свадьбы наступает шумная пора.

Калмык унет жизни со зла,
Весь он посерел, как зола:
Барчин-ай, как месяц, светла,
Счастье с Алпамышем нашла,
Свадьба Ай-Барчин весела!
Сколько там верблюдов, коней!
Нет гостям на свадьбе числа!
Длится пир немало уж дней,
Не было улаков шумней:
За козлом бросают козла,
Тучны все козлы и пестры, —
Так вот пировал Байсары!

Режут без числа овец-баранов тут,
Режут лошадей — и то числа не чтут,
Гости безотказно — все едят и пьют,
День за днем улак в пяти местах ведут.
Стариков почтенных избирают в суд;
Споря об заклад, в улачную казну
Спорщики немало золота несут.
Седоков лихих какие сборы ждут!
Пляшут плясуны, бубнисты в бубны бьют,
О батырах славных шайры поют.
Кто бы ни пришел — он гость желанный тут,
Никого едой-питьем не обнесут,
Да еще подарки всем гостям дают…
Ровно сорок дней так пировали там —
Стали разъезжаться люди по домам.

Окружен гурьбой джигитов бек Хаким,
Должен, как слуга, прислуживать он им:
С древности такой обычай мы храним!
Девушки теперь гурьбой к нему идут,
Сходится к нему весь молодежный люд;
Женщины готовят девять вкусных блюд,
Эти блюда прямо к жениху несут,
Но ему поесть кусочка не дадут, —
Всё, как есть, до крошки дружки уплетут.
А на блюдах куча денег золотых
Вырастет на радость женщин-поварих.
Бек-жених девичьим окружен кольцом,
Рядом с ним костер веселый разожжен;
Перед ним склоняясь до земли лицом,
Девушки ведут его к невесте в дом.
В доме застают почтенных стариков;
Окружив Барчин (узбекский наш таков
Свадебный обычай искони веков),
Девушки, шумя, тесней смыкают круг,
И с невестой вместе убегают вдруг, —
Якобы ее похитили они.
(Умыкали так невест в былые дни.)
Свадебный таков узбекский наш обряд!
Молодухи тоже покидают дом,
Где невеста скрыта выпытать хотят,
Но ее подружки им не говорят.
Все-таки она находится потом.
Ставленники мулл — так водится притом —
Просят, чтоб невеста им дала ответ:
Будет жениху согласье или нет?
А она не может побороть стыда —
И не отвечает им ни «нет», ни «да».
Ставленники мулл отступятся тогда, —
Девушкам вмешаться настает черед.
Ту, что от нее согласие берет,
Гости награждают от своих щедрот.
(Сохранил такой обычай наш народ,
Называется «открыть невесте рот».)
Ставленник теперь назначен от Барчин, —
Хакимбек ее согласье получил.
Свадебный идет своим порядком чин.