Фазил Юлдаш - Алпамыш

А дорога вся людьми запружена,
Вся Конграт-страна сюда устремлена,—
Для подобных толп и ширь степей тесна!
Братья возвратились из чужой страны!
Были столько лет они разлучены!
Радостью горят конгратские сердца,
Также и байсунцев братские сердца!
Ликованье с той и с этой стороны.
Взоры к Алпамышу все обращены;
«Славься, победитель!» — клики там слышны,
«Наш объединитель!» — клики там слышны.
Рядом с Апламышем, прелести полна,
Едет Ай-Барчин, сияя, как луна.
Люди красотой Барчин восхищены,
Мощью Караджана все потрясены.
Задние к передним зависти полны,—
Задние не видят ничего, хоть плачь!
Лезут — кто на крыши, кто — на карагач…
Едут, едут гости! Ты на них смотри!
Месяца светлей и утренней зари,
Видит Барчин-ай поместье Байбури.
Алпамыш-батыр и Караджан, — смотри!—
Спешились — и слугам отдают коней.
С двух таких друзей и ты пример бери!
Дорогого сына, Хакимбека-льва,
Видит Байбури, — теряется сперва,
Еле говорит и путает слова,
На ногах от счастья держится едва.
Алпамыша так вот к сердцу он прижал:
— Хакимджан, сынок мой, как ты возмужал!
Если жив-здоров ты предо мной стоишь,
Не о чем мечтать мне, сын мой Алпамыш, —
Сбылись все желанья твоего отца! —
Смахивая слезы радости с лица,
Он и Караджана обнял, молодца:
— Вот каков ты есть, оказывается,
Моего сынка товарищ боевой!
Жаль, что не был раньше я знаком с тобой!.. —
Тут, своим гордясь возлюбленным сынком,
Бросилась к Хакиму и старуха-мать,
Стала дорогого сына обнимать,
Также Караджана обняла она,
И благословенье им дала она…

Приближенными, друзьями окружен,
Во дворец отцовский Алпамыш введен.
Он посажен здесь на золоченый трон.
Вслед за ним Барчин туда приведена, —
С девушками в ряд становится она,
С дальнего пути утомлена, бледна,
Лишь вошла — народу отдала поклон.
Каждая улыбка прелести полна!
Как она учтива, как она скромна, —
Видно, что умна, благовоспитанна,
Красотою — гурий всех затмит она!..
Есть обряд узбекский — жив он до сих пор, —
В честь гостей желанных разжигать костер:
Девушки выводят Ай-Барчин во двор, —
Что она устала — им и дела нет,
Не дадут присесть, — веселье, мол, не вред!
Все они поют, резвятся у костра, —
Шумный праздник встречи длится до утра,
Вьются вкруг Барчин девицы до утра,
Ласкова она со всеми, как сестра.
Много там красавиц, но она сама
Красотой своею сводит их с ума.

Солнце поднялось из-за гор,
Утро озарило простор, —
Праздничный погашен костер,
Ай-Барчин уводят в шатер.
Калдыргач, томясь до сих пор,
Тайный с ней ведет разговор
Спрашивая так у сестры:
— С дядей что с моим, с Байсары?
Что ж он там остался один?
Жив ли он, здоров ли, Барчин? —
Ей Барчин-аим говорит:
— Что же делать с ним! — говорит: —
Он неумолим, — говорит: —
К пастбищам родным, — говорит, —
Все откочевали в Конграт, —
Вывел нас Хаким, — говорит.
Не хотел уйти мой отец,
Одинок остался, гордец!
Сколько он претерпит обид!
Сердце за него как болит! —
Вывел нас Хаким, — говорит. —
Калдыргач за дядю скорбит:
— Плохи дяди-бия дела.
Гордость до чего довела!—
Так они, от всех затаясь,
Всем, что на душе, поделясь.
Слезы проливали, шепчась.
В полдень, пересудов бсясь.
Вышли, беззаботно смеясь.

Гости к Байбури со всех сторон идут —
С возвращеньем сына поздравлять идут;
Люди ото всех родов конгратских тут.
Знатный и незнатный, старый, молодой.
Счастлив Байбури — дает богатый той,
Режет скот без счета с самого утра.
Если сын вернулся — длань его щедра, —
Все равно всего не проживет добра:
Некуда ему несметный скот девать,
Хоть бы весь народ на целый год созвать,
Хоть бы год подряд на тое пировать!
День за днем шумит веселый той, — смотри!
Каждый день дерут козлов на копкари.
Каждый день улак — да не простой, — смотри!
Всадникам дает награды Байбури!..

Так в Конграт вернулся Алпамыш батыр,
Подвиги свершив, каких не видел мир:
Он богатырей калмыцких посрамил,
Шахские войска один он разгромил,
Братских два народа вновь объединил,—
И расцвел при нем, как райский сад земной,
Весь Байсун-Конгратский край его родной!

— Горе, горе мне! Печальна речь моя.
К вам — большим и малым, беки и князья,
Ко всему народу обращаюсь я,—
Будем все согласны, как одна семья.
В этот черный день подайте мне совет:
Байсары-узбек — причина наших бед,
Стал из-за него немил мне белый свет, —
Всей калмыцкой силы уничтожен цвет!
В этот черный день подайте мне совет!
Воины мои отважно бой вели,
Только одолеть узбеков не смогли,—
Многие на поле брани полегли,
Многие назад калеками пришли.
Ой, беда какая у меня в стране!
А несчастье к нам пришло по чьей вине?
Вот об этом вас подумать я прошу,
И совет подайте всенародный мне.
Сам же я, калмыцкой всей земли тюря,
Так считаю, вам об этом говоря:
Если Байсары виновником признать,
Разве я не вправе скот его отнять?
Если он с народом не ушел своим,
Поступить мы можем как угодно с ним.
Жизни мы его, пожалуй, не лишим,
Но его скотом себя обогатим.
При своем скоте оставшись сиротой,
Пусть он нам послужит, как пастух простой!
Неужель мы снова Байсары простим?
Столько муки нам такой узбек принес,
Пролил столько нашей крови он и слез!
Не разграбить ли овец его и коз?
Это слово я сердечно вам сказал, —
Так подайте мне совет, велик и мал!..

Дал им шах калмыцкий наказ:
«В Чилбир-чоль езжайте сейчас.
Все добро узбека — отнять,
Самого связать и пригнать!..»

На коней вскочили — и верхом в Чилбир,
Многие пустились и пешком в Чилбир.
Думают: «Пяток-десяток кой-чего
И себе отхватим из добра его!»
Чтоб никто в пути объехать их не мог,
Едут — каждый держит палку поперек…