Рэйчел Кейн - Принц Теней

На нас начали бросать возмущенные взгляды и другие прохожие, потому что вся эта сцена была просто неприличной, и Ромео быстро это понял.

– Остановись. Хватит.

Меркуцио хотел было продолжать, и я был уверен, что он втравил бы нас в настоящие неприятности, но тут от толпы отделилась полная женщина в сопровождении слуги и направилась прямо к нам. Мне показалось знакомым ее толстое румяное лицо. Отдуваясь, она приблизилась и остановилась, яростно обмахиваясь веером. Это еще что такое?! Я был потрясен и заинтригован, потому что видел, как Ромео замер на месте, словно школьник, застигнутый за воровством яблок. Затем он вывернулся из захвата Меркуцио и оттолкнул нас обоих.

– Иди домой, – бросил он мне. – Я скоро приду.

Тут я узнал эту пухлую женщину: это была Капулетти, кормилица, которая часто сопровождала юную Джульетту во время прогулок по городу. На празднике я видел, как она осушила несколько кубков с вином.

– Братец… – я взял Ромео за руку, но он вырвал ее.

Слуга, шедший за кормилицей, положил руку на свой кинжал, глядя на меня в упор, и я убрал руку.

– Пойдем с нами.

– Я же сказал – я скоро приду, – повторил он и повернулся спиной к кормилице.

Возможно, если бы я был один – я бы настаивал на своем и дальше, но Меркуцио был готов ввязаться в ссору, он уже в оскорбительной форме пытался спровадить толстую кормилицу, и я видел, как ее лицо стало пунцовым от ярости. Два городских стража повернулись и пошли в нашу сторону, и мне ничего не оставалось, как схватить Меркуцио за локоть и уволочь его прочь, оставив Ромео с его тайнами и интригами.

– Глупец! – воскликнул я и двинул Меркуцио в плечо, как только мы оказались достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания. – Что ты пытаешься сделать – оскорбить его? Он же твой друг!

– И твой кузен, – добавил Меркуцио, – хотя я вижу, что сейчас ты любишь его не больше, чем я. Все это блеяние вокруг девушки… ах, девушка, девушка, девушка… У меня есть своя собственная женщина, и я скажу вот что – от них никакого толку, Бенволио, совсем никакого.

– Кроме наследников, – возразил я. – И один у тебя скоро появится, и тогда ты сможешь быть свободным и делать то, что тебе нравится…

– Что мне нравится? Здесь, в этом городе ханжей, лжецов, предателей и мошенников? – Он рассмеялся, но в его смехе звучало отчаяние. – Здесь нет свободы, Бенволио. И ты должен это признать. Этот город сделан из камня, и камень давит на нас, прижимает к земле, душит нас и лишает света и надежды, и так будет, покуда тьма не поглотит весь свет – и будет только тьма, никакого света. Ты понимаешь меня? – Он схватил меня за руку, заглядывая мне в лицо. – Никакого света… только тьма.

Я кивнул, потому что в этот момент его горячность вызвала у меня понимание и сочувствие. Мой бедный друг был сломлен, окончательно и бесповоротно, и я знал, что я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему.

– Я не могу оставить Ромео одного, – сказал я. – Он… он не в себе.

– Не в себе? – Меркуцио разразился горьким смехом и вытер пот ладонью со лба. – Значит, ты теперь нянюшка, а он – неразумный младенец? Вот до чего дошло?

– Да, – подтвердил я. – Дошло до этого.

Он покачал головой, все еще улыбаясь той самой жуткой, неестественной улыбкой, и пожал плечами.

– Очень хорошо, – сказал он. – Жаль, ах как жаль, что у тебя кишка тонка противостоять безумной старухе. Больной старухе. Ты разочаровал меня, Бенволио. Я думал, ты мужчина.

– Я мужчина, который выполняет свои обещания, – проговорил я. Мне стоило большого труда сказать это спокойно, но я справился. – И ты прекрасно знаешь, что это не просто старуха, – ты же не чужестранец, случайно забредший в наш город. Ты сам говорил: она могла бы унизить Геркулеса и напугать Гектора.

– Верно, – согласился Меркуцио. – Что ж, иди и выполняй свои обещания. А я пойду в таверну и поищу там более веселых товарищей – на твоем лице сегодня слишком кислое выражение.

Он сделал несколько шагов, потом обернулся.

– Говорят, что между графом Парисом и Капулетти возникли какие-то разногласия. Якобы это касается поведения его нареченной. Очень может быть, что кто-то уже соблазнил эту девочку. И это был не я… так, может быть, это был ты?

– Нет, – ответил я. В горле у меня пересохло, а на лбу неожиданно выступила испарина.

Толпа веселых молодых людей протиснулась между нами, и когда они ушли, я увидел, как Ромео о чем-то шепчется с толстой кормилицей. Нянькой Капулетти.

Я бросился прочь от Меркуцио, не обращая внимания на его крики мне вслед, расталкивая толпу по дороге.

Но когда я добрался до места, я увидел, как толстый зад кормилицы, за которой неотступно следует худой слуга, удаляется вниз по улице. В этом конце улицы было много наемников Капулетти, они смотрели на меня слишком внимательно: если бы я стал догонять эту парочку – это только вызвало бы столкновение и не принесло бы мне никакой пользы. Она бы все равно не стала разговаривать со мной.

И Ромео тоже исчез.

Услышав резкий, звонкий свист, я оглянулся: на низкой крыше стоящего рядом здания я увидел своего кузена, который, стоя на самом краю, показал мне язык и насмешливо махнул рукой, а потом скрылся из виду.

Я проклинал цвета Монтекки, в которые был одет: слишком много глаз было вокруг, чтобы я мог позволить себе последовать за ним, не привлекая к себе всеобщего внимания. Эти люди вокруг не должны были даже подозревать, что я обладаю такими способностями к лазанию по стенам, – и он хорошо знал это.

– Ну нет, братец, – пробормотал я. – Так легко ты не уйдешь.

Я посмотрел вокруг, а потом опустил взгляд вниз, на сидевших на мостовой нищих, которые прятались в тени и темных углах и умоляюще тянули руки за милостыней. Совершенно неразличимые, грязные, со спутавшимися волосами – мужчины, женщины, дети… все они были как будто невидимыми, разве что кто-нибудь из богатеев мог пнуть или ударить того, кто, осмелев, тянул его за полу одежды.

Я прошел чуть вглубь, туда, где они прозябали в нищете, и присел перед группкой нищих, откуда на меня уставились несколько пар блестящих глаз. Вынув кошелек, я отсчитал серебро и положил его в их открытые, дрожащие руки:

– Золотой флорин тому, кто найдет моего кузена Ромео Монтекки в течение часа. Быстро!

Может, нищие и вправду были парализованы и умирали с голоду – но только все они тут же вскочили и помчались прочь, подпрыгивая и толкаясь на ходу.

Что ж, раз я сам не мог найти своего кузена – значит, они станут моими глазами и ушами. Голодными глазами и ушами.

Пусть он попробует спрятаться от них.

Я послал гонца во дворец Монтекки за наемниками – они могли мне понадобиться в скором времени. И пока я ждал их прибытия, появился мой слуга Бальтазар. Он прошел через площадь, опустился рядом со мной на бортик фонтана и начал жадно пить воду, зачерпывая ее ладонью прямо из фонтана. Я купил у проходившего мимо разносчика апельсин – и он набросился на него, словно голодающий.