Рэйчел Кейн - Принц Теней

Она отчаянно затрясла головой, так что один локон выбился из-под ее опрятно повязанного платка и заплясал у нее перед лицом, и прижала дрожащие руки ко рту. Глаза у нее блестели от слез и от страха.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, синьор, прошу вас, я знаю, что вы считаете меня чудовищем, но я только хотела помочь ему…

– Мне все равно, – сказал я и протянул ей еще одну монету. – Приведите сюда отца Лоренцо. Скажите ему, что Меркуцио Орделаффи нужно проводить в последний путь. Это наименьшее, что я могу сделать для него.

Она выглядела все равно испуганной, но взяла монету, завязала ее в край подола и выскользнула на улицу. Я подошел к двери и глотнул все еще раскаленного воздуха, а потом услышал приближающийся со стороны торговой площади крик и шум. Хорошо одетый торговец торопливо пробежал мимо меня, волоча за собой своих сопровождающих. Я остановил одного из них, схватив за руку – моя рука была вся в крови Меркуцио. Что ж, это только сыграло в мою пользу – тот вынужден был остановиться.

– Что происходит? – спросил я его. Он отшатнулся от меня с испугом. – Что за шум?

– Ромео Монтекки! – задыхаясь, проговорил он. – Ромео схватился с Тибальтом Капулетти не на жизнь, а на смерть! Быть беде!

Я думал, что уже ничего не могу почувствовать, – но в этот миг меня охватил страх, настоящий и всепоглощающий.

– Ромео жив?!

– Я не знаю! – прокричал он и бросился бежать дальше. – Если и жив – то ненадолго!

Я бросил растерянный взгляд назад, на своего мертвого друга… для него я уже ничего не мог сделать. А если мой кузен сейчас угодит на острие меча Тибальта…

Нет, одной смерти на сегодня мне было более чем достаточно.

– Прости, – шепнул я Меркуцио, наклонился и прижался губами к его бледному, уже холодеющему лбу, а потом помчался к рыночной площади.

Тибальт сбежал с места убийства Меркуцио, когда я унес своего друга прочь. Но потом он, видимо, вернулся, хотя его сторонники отговаривали его от этого опрометчивого поступка. И теперь он беспокойно ходил взад-вперед, не сводя горящего ненавистью взгляда черных глаз с моего кузена.

Ромео тоже не вынимал пока своего меча. Сейчас наконец-то на площади появились другие Монтекки и наемники, они встали у него за спиной – именно этим и объяснялось, как я понял, весьма шаткое перемирие. Этим – и еще тем, что все ждали новостей. Плохих новостей. Все ждали новостей, которые принесу я. Было поздно поворачивать назад – меня уже заметили, поэтому я протолкнулся через толпу к тому месту, где еще не высохла кровь Меркуцио. Ромео вперил в меня тяжелый взгляд, Тибальт сделал то же самое. В толпе стало тихо так, что слышно было бы, как пролетит муха.

– Как Меркуцио? – спросил Ромео. Он и так все знал. Все прекрасно всё понимали, глядя на мою окровавленную одежду. Но он все-таки спросил – чтобы все присутствующие услышали ответ.

– Меркуцио умер. Его больше нет, – ответил я. Это звучало неправдоподобно – и все-таки было правдой.

Ромео кивнул. Он выглядел сейчас старше своих лет, даже старше меня. И он выглядел до кончиков ногтей наследником рода Капулетти, который в полной мере осознает ответственность, возложенную на него.

Тибальт, который был, наверно, в десяти футах от нас, начал очень медленно приближаться, не сводя с нас глаз. Он уже вынимал из ножен свой меч – и у него были на то все причины: его клинок уже был обагрен кровью, он уже сломал этот хрупкий мир, уже отнял жизнь у человека и, скорее всего, он мало думал сейчас о будущем. Я чуял запах жестокости и гнева, который исходил от него. Он жаждал крови со всей страстью, на которую был способен, и эту жажду можно было утолить только смертью – смертью нас обоих.

– И разъяренный Тибальт стоит здесь, – сказал я, кладя руку на рукоять меча. Если мир уже нарушен – пусть все будет так, как положено. Смерть Меркуцио была глупой и бессмысленной, и я отчасти виноват в ней: если бы я не встречался с колдуньей… если бы приятель Роггочо не побежал искать Тибальта… если бы я не погнался за ним, Меркуцио был бы сейчас с нами.

– Да, но с нами Тибальт – живой, полный триумфа и радующийся смерти Меркуцио, – подтвердил Ромео. Голос его стал громче и тверже: – Мое прощение отправилось на небеса вместе с ним. Теперь, Тибальт, назови-ка меня негодяем еще раз. Душа Меркуцио витает сейчас у нас над головами, она жаждет, чтобы ты составил ей компанию, и один из нас вскорости точно присоединится к нему!

– Ты унижался с ним здесь, на земле – ты и отправишься к нему на небеса! – ответил Тибальт.

Ромео не выдержал и сделал выпад вперед, и тут же все пришло в движение. Тибальт встретил его и скрестил с ним меч, они оба скользили в крови Меркуцио, которая еще не высохла на булыжниках мостовой. Один из наемников Капулетти тоже выхватил свой клинок, и я прыгнул на него с криком ярости, потому что, как и моему кузену, мне нужно было отомстить за ужасную, бессмысленную смерть моего друга. Я видел дуэль Ромео и Тибальта, но у меня был личный враг – тот наемник, которого я преследовал по всему городу и который привел меня сюда. Он был быстр и опасен – как и любой наемник. Его меч скрестился с моим, а потом он извернулся и рассек мне плечо, оставив на нем кровавую полосу. Мы разошлись, двигаясь по кругу, а потом я совершил обманный маневр: замахнувшись, как для удара сверху, я поднырнул и нанес удар снизу, целясь ему в бедро, в бедренную артерию. Он парировал и снова попытался меня достать, но поскользнулся на булыжнике и промахнулся, а я ударил еще раз, сильно и быстро, разрубив ему щеку. Он выронил меч и повалился на землю, прижав руку к ране.

Я вонзил меч ему в глотку и прикончил его.

Поздновато – ведь он уже успел рассказать Тибальту мою тайну. Мне нужно было заставить Тибальта молчать, пока он не разоблачил меня публично… и пока мой враг не узнал о скоропалительном и неразумном венчании Ромео со своей сестрой. Заставить его замолчать навеки – но при этом не убивая его вот так, на глазах у публики, в окружении вооруженных до зубов Капулетти. Нет, в этой ситуации требовалось действовать тихо и незаметно, словно наемному убийце, вдалеке от любопытных глаз, – если я хотел спасти свою семью.

И это означало, что нельзя допустить, чтобы Ромео сейчас убил его.

Я развернулся и вступил в битву, стараясь ранить Тибальта таким образом, чтобы он не мог говорить – полоснуть ему по горлу и перерезать связки, например, но Ромео, упавший на мостовую от удара Тибальта, покатился и начал махать мечом, целясь в незащищенные места. И – скорее просто благодаря удаче, а не мастерству – попал ему в сердце.

Тибальт отпрянул, глаза его расширились. Поначалу рана казалась небольшой, но потом она набухла, и потекла кровь… ох, сколько крови… Он упал на руки своих соратников, сотрясаясь в предсмертной агонии, а я подскочил к своему тяжело дышащему, все еще лежащему на земле кузену и поднял его на ноги. Глаза у него метали молнии, а губы были искривлены в дикой гримасе. Все надежды потеряны. Моя задача была решена – Тибальт замолчал навеки, но беды Ромео, беды семьи Монтекки только начинались. Беда за бедой.