Колин Маккалоу - Путь Моргана

Ричард нахмурился:

– А я думал, слова капитана – закон для всего корабля.

– Если в дело вмешивается королевский флот – нет. Уолтон стремится извлечь из этой экспедиции всю мыслимую прибыль, вот почему капитаном «Дружбы» назначен его родственник, Фрэнсис Уолтон. Эсмеральда Синклер – партнер Уолтона. Строго говоря, почти все капитаны транспортных и грузовых судов – пайщики его компании. – Донован пожал плечами. – Если эксперимент в Ботани-Бей пройдет успешно, за право перевозить туда каторжников развернется ожесточенная борьба.

– Отрадно знать, – Ричард усмехнулся, – что и мы, отъявленные негодяи, кому-то приносим пользу.

– В особенности человеку по имени Уильям Ричардмладший. Это старший подрядчик, именно его вы должны благодарить за отвратительную еду, чтоб ему провалиться! О Боже, пошли нам пару-другую рыбин!

Леска в руке Ричарда дрогнула, как и леска в руке Донована. На корме послышался радостный возглас одного из матросов: мимо проплывала большая стая тунца. Клевать стало так часто, что все, кто был на палубе, принялись спешно насаживать на крючки наживку, чтобы не упустить такой случай. Благодаря этой лихорадочной деятельности на палубу удалось вытащить не меньше пятидесяти крупных, бьющих хвостами рыбин. Наточив ножи, матросы и пехотинцы принялись чистить и потрошить улов – каторжникам ножей в руки не давали.

– Сегодня ухи хватит на всех, – довольно произнес Ричард. – А еще я рад, что ужин будет плотным. На полный желудок лучше спится. Конечно, наши лейтенанты будут жаловаться на то, что рыбой не наешься, но как-никак, это свежая пища.

С таким компаньоном, как море, было трудно заскучать: в нем всегда что-нибудь да происходило. Ричард уже привык наблюдать за крупными морскими свиньями и более мелкими дельфинами, которые гонялись друг за другом, играли, выскакивали из воды, не переставая завораживать его. Только теперь он понял, что морские обитатели не просто борются за выживание – они наслаждаются жизнью. Менее свободное существо, чем дельфин, вряд ли могло понять, как это прекрасно. Впрочем, прагматичный мистер Лонг объяснил, что эти животные выпрыгивают из волн, чтобы отпугивать хищников плеском и брызгами.

Над кораблями постоянно вились стаи птиц – буревестники, качурки, чайки. Поскольку с «Александера» им перепадали лишь рыбьи потроха, Ричард понял, что птиц привлекают косяки рыб, даже самые немногочисленные.

В тот же день он впервые увидел акулу и кита – последний излучал спокойствие, его тело вздымалось над водой, двигалось так плавно, что не поднимало бурунов. Ричарду хотелось окунуться в кристально чистую воду, он надеялся, что когда-нибудь мистер Донован или кто-нибудь еще научит его плавать. Его удивляло то, что матросы никогда не купались, даже в ясные дни, когда забраться на борт не составляло труда.

Причину странной робости матросов он понял, как только впервые увидел морское чудовище. Почему-то один его вид заставил Ричарда похолодеть, хотя внешне это животное во многом напоминало дельфинов. Сначала Ричард увидел спинной плавник, рассекающий воду, как нож. Плавник возвышался на два фута над водой, устремившись к окровавленному клубку рыбьих потрохов, подскакивающих на волнах. Страшное существо темной тенью скользило под водой, и это продолжалось очень долго: похоже, оно имело длину не менее двадцати пяти футов, посредине его тело было округлым, спереди заканчивалось вытянутой мордой, а сзади – тонким раздвоенным хвостовым плавником, который служил рулем. На крупной голове акулы Ричард разглядел тусклый черный глаз – это случилось, когда хищница подплыла к рыбьим кишкам, перевернулась на бок и втянула кровавое месиво в огромную зубастую пасть. Мелькнуло белое брюхо, и потроха тунцов исчезли; акула заглотила их все, до последнего кусочка, а затем неторопливо заскользила дальше, надеясь поживиться возле остальных кораблей флотилии.

«Господи Иисусе! Я столько слышал о китах и об акулах, я знал, что акула – это огромная рыба, но мне и в голову не приходило, что размером она не уступает киту. Этому существу неведома радость. У нее бездушные глаза».

Кит всплыл на поверхность на расстоянии длины троса от корабля. Это случилось так внезапно, что лишь Ричард, удивший рыбу с правого борта, да те, кто стоял поблизости, увидели, как могучее животное вынырнуло из воды, точно пушечное ядро. Мелькнули заостренная к носу голова, маленький умный глаз, пара пятнистых плавников, синевато-серая шкура, обросшая ракушками. Кит выпрыгнул из воды и снова нырнул, подняв тучу брызг; великолепный гибкий хвост на миг застыл в воздухе, словно знамя, и с грохотом обрушился в воду, взметнув фонтан радужной пены. Левиафан глубин был величественнее боевого корабля.

Ричарду удалось увидеть целую стаю китов – они напомнили ему гравюру с изображением пасущихся слонов. Великаны пускали водяные фонтаны, царственно скользили по воде, исполняли неуклюже-грациозные танцы. Самка кита с детенышем долгое время плыли бок о бок с «Александером»; ее тело было испещрено шрамами и ракушками, а кожа малыша казалась безупречной. Ричарду хотелось встать на колени и возблагодарить Бога за такую честь, но долго наблюдать за китами он не осмелился. Куда плывет их флотилия? Подобно морским свиньям и дельфинам, киты наслаждались путешествием.

Шквал начался вскоре после того, как утих попутный ветер. Небо потемнело, на нем быстро сгустились тучи, поднялись высокие темно-синие волны с белоснежными гребнями, зловеще зарокотал гром. А потом налетел ураган, и воды взъярились, с неба полил дождь, засверкали молнии. Но час спустя небо вновь прояснилось, море успокоилось.

Каторжникам и морякам разрешили спать на палубе, и Ричард искренне удивлялся, видя, как многие отказываются от такой роскоши. Узникам было не привыкать спать на жестких досках, и все-таки сразу после темноты, которая в этих широтах наступала мгновенно, они удалялись в вонючую камеру. Морякам при любой погоде было удобно спать в гамаках, но товарищи Ричарда по несчастью не могли рассчитывать даже на такую привилегию, и он пришел к выводу, что они просто боятся стихий.

Сам Ричард отыскал на палубе местечко и улегся, глядя на фантастическую пляску молний среди туч, с замиранием сердца ожидая ослепительной вспышки и громового удара. Но самую острую радость ему доставил дождь. Ричард предусмотрительно прихватил с собой мыло и теперь торопливо разделся и намылился, наслаждаясь лаской густой пены и зная, что вскоре дождь смоет ее. Он принес все вещи, которые хотел выстирать, – тонкий матрас, одежду, даже одеяла, хотя его уверяли, что после стирки одеяла сядут.

– Все, что не привинчено и не прибито к палубе, унесет ветер или вода! – негодующе объяснял Билл Уайтинг. – И как тебе не надоело торчать здесь? Если уж нам суждено потонуть, я хочу остаться на нижней палубе.