Жюльетта Бенцони - Талисман Карла Смелого

Но теперь соседнему дому нечего сказать Альдо. Декорации остались, но актеры сошли со сцены. Торговца английскими пушками заменил японский миллиардер, к большому огорчению План-Крепен. Прислуга у миллиардера тоже японская, и ей не приходит в голову ходить на мессу в шесть часов утра в церковь Святого Августина, лишая Мари-Анжелин и ее «частное агентство» весьма интересных сведений. Что поделать? Такова жизнь…

Сочтя, что отдал необходимую дань прошлому, Альдо направился к дому, разглядывая окна своего особняка. В спальне тетушки Амели еще горел свет. Видно, Пруст и Шатобриан потерпели постыдное поражение, уступив место Шерлоку Холмсу или Агате Кристи. Тетя Амели обожала делить с ними свои бессонные ночи, впрочем, так же, как и ее компаньонка.

Вернувшись в дом, Альдо тщательно запер за собой застекленную дверь и закрыл внутренние ставни. Направляясь к лестнице, он встретил Сиприена. Старик, дожидаясь его, дремал в кресле, но тут же вскочил и приложил палец к губам, прося тишины. В другой руке он держал вчетверо сложенный листок бумаги, который и вручил Альдо, после чего с поклоном удалился.

Записка была короткой. Маркиза располагала всего несколькими мгновеньями, чтобы написать ее, зато информации было немало. «Этот незнакомец спас ее и взял клятву никогда не упоминать о нем. Хорошо, что мне удалось вырвать хоть это признание ночью, когда вы ее привезли. Поступай как знаешь…»

Альдо поспешил спрятать записку в карман и поднялся к себе в комнату, где, как он и ожидал, в камине еще потрескивал огонь. Он снова перечитал записку, хотел сжечь ее, но передумал, сложил и спрятал в записную книжку.

Записка подтвердила его собственные догадки. И хотя он пока не решался их высказать вслух, не сомневался, что и Адальбер думает точно так же. А догадки сводились к следующему: План-Крепен влюблена в незнакомца, который очень даже недурен собой, если рассматривать оба так странно схожих портрета. Загадочная игра природы вновь извлекла из глубины веков лицо Карла Смелого, но ее прихоть, похоже, не пошла ему на пользу, потому что страдание отметило своей печатью и этого человека тоже.

Спал Альдо, разумеется, крайне беспокойно, поднялся спозаранку и, бреясь, отметил, что погода не сулит ничего хорошего. Дождя не было, но похолодало. После того как он услышал, что Мари-Анжелин ушла в церковь, он спустился в кухню, собираясь выпить чашечку кофе, но подумал, что у господина Видаль-Пеликорна можно будет позавтракать посолиднее. Альдо взял зонтик. На всякий случай. И прогулочным шагом побрел через парк Монсо, где садовники уже принялись за работу. Альдо не спешил, зная, что его друг не из «жаворонков». Он даже присел на скамейку и послушал щебетанье птиц. А потом потрепал за уши грифона, который гулял в сопровождении монументальной горничной и подошел к нему поздороваться. И только спустя некоторое время направился на улицу Жуфруа.

Друга он нашел в утреннем неглиже – клетчатом халате и таких же домашних тапочках. Адальбер уютно расположился перед корзинкой с венскими сдобами, горшочками масла, меда, апельсинового варенья и шоколада, что и предложил другу разделить с ним.

– Раз ты пришел так рано, то, видимо, потому, что тебе есть что рассказать.

– Но я не хотел, чтобы План-Крепен заметила, что я тоже ушел из дома с утра пораньше. Вот о ней я и хотел с тобой поговорить. Но сначала прочитай вот это, – Альдо достал записку маркизы.

Адальбер пробежал ее глазами, положил на стол и налил себе солидную порцию горячего шоколада, на который Альдо взглянул без большого восторга.

– Если позволишь, я пойду и попрошу у Теобальда чашечку кофе. Я очень люблю шоколад, и этот сорт в особенности, но не ранним утром.

Альдо еще не успел договорить, как дверь распахнулась, и в комнате появился Теобальд с чашкой кофе, которую поставил перед ним на стол.

– Странно было бы думать, что я забыл вкусы господина князя, – с достоинством сообщил тот и удалился на кухню.

– И что? Что ты об этом думаешь? – осведомился Альдо, когда Теобальд ушел.

– Яснее горного источника, хотя чертовски глупо: План-Крепен влюблена в этого типа. Что совсем не облегчит нам жизнь.

– В каком смысле?

– В прямом. Я предложил бы тебе вернуться во Франш-Конте, если мы выйдем живыми из наманикюренных ноготков дамочек Тиммерманс. Я плохо знаю те места, и мне кажется, мы откроем там много интересного.

– Я тоже подумывал об этом, но не хотел бы наступать на пятки главному комиссару. Или я плохо знаю Ланглуа, или он не успокоится до тех пор, пока не разыщет убийц Соважоля. Я не сомневаюсь, что это те же самые люди, что убили госпожу де Гранльё и метрдотеля ее невестки.

– Ты прав, конечно. Но если взяться за дело с умом, мы сможем с ним сотрудничать. Главное препятствие, как я тебе только что сказал, это План-Крепен. Если она всерьез влюблена, то будет ставить нам палки в колеса, вместо того чтобы помогать.

– Но я ни за что не поверю, что она будет действовать против нас. Тебе не кажется, что в этом большая разница!

И, желая избавиться от неприятного осадка после собственных слов, Альдо выпил еще глоток кофе и закурил сигарету.

Телефонный звонок из Брюсселя раздался около семи вечера. К телефону подошел Сиприен. План-Крепен не сумела обогнать его. Альдо и Адальбер поспешили в вестибюль.

– Дамы Тиммерманс не желают ничего слышать, – объявил банкир. – Вам необходимо приехать – и тому, и другому.

– Можно узнать, по какой причине?

– Они не хотят ничего объяснять. В общем, самолет будет вас ждать в Бурже в десять часов утра, а в полдень мы перекусим в «Метрополе».

Альдо не имел права возражать, но Адальбер… Он выхватил у Альдо трубку.

– Крайне огорчен, дорогой друг, но я категорически отказываюсь добираться до вас воздушным путем. Не настаивайте. Этот вид транспорта опасен для моего здоровья. Я заболеваю.

– Вы? Заболеваете? Но в моем «Потезе» с вами ничего не случится. Он – сама надежность.

– Не сомневаюсь. Но любая воздушная яма, и у меня внутри все переворачивается. Не говоря уже о посадке. Я приземляюсь зеленым…

Избавляя друга от перечисления болезненных ощущений, Альдо забрал у него трубку.

– На который час назначена встреча?

– На четыре, но…

– Есть прекрасный поезд, он отходит в восемь часов. В половине первого мы встретимся с вами в «Метрополе». Даже речи быть не может о встрече этих двух гарпий с зеленым Видаль-Пеликорном. Другого выхода нет.

– Поступайте, как считаете нужным, но только не опаздывайте. Я буду ждать вас в гостинице.

Кледерман повесил трубку.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Альдо. – Ты правда не выносишь самолет?