Жюльетта Бенцони - Талисман Карла Смелого

А следом рекой потекло «почетное вино» – шампанское, но, по желанию, его заменяли местными напитками: желтым вином или анисовой водкой из Понтарлье. Анисовая водка представляла собой смягченную разновидность абсента, который был изобрен во Франш-Конте, но в своем первоночальном, слишком крепком варианте был запрещен, начиная с 1915 года [42], хотя его пары вдохновили Дега и Тулуз-Лотрека на великолепные полотна. К напиткам были поданы канапе и крошечные бутербродики, дающие возможность ознакомиться с разнобразием местных копченостей и сыров, которыми издавна славился район О-Ду. Завершилась церемония банкетом для почетных граждан и весьма ограниченного числа друзей.

Беседа велась о том о сем, как всегда в подобных случаях, зато поданные блюда, отчасти домашние, отчасти от известного своим искусством трактирщика, никого не оставили равнодушными. Стоял месяц май, время сморчков, и, на радость гостям, все сморчки из двух ближайших лесов были приготовлены для них. Водре-Шомары ради своего необыкновенного праздника постарались отдать должное в первую очередь местной кухне. На стол подали курицу в желтом вине, приготовленную по особому рецепту, какую никто никогда еще не пробовал, форелей, паштет из гусиной печенки с трюфелями и множество других лакомств, пока не добрались до кофе с ликерами.

Сколько было произнесено тостов! Сколько раз уже неверными голосами гости выкрикнули «За здоровье!», пока, наконец, не разошлись по домам. Одни – чтобы немного отдохнуть и переодеться к балу, другие – речь идет, конечно, об официальных лицах – отправились на другие торжественные церемонии, а третьи мирно улеглись спать, чтобы привести в порядок голову после столь обильного возлияния.

Обитатели усадьбы решили прогуляться вдоль озера, кто-то углубился в парк, ожидая, когда стемнеет и зажжется иллюминация. Альдо, Адальбер и Юбер прогуливались в парке. Юбер выглядел озабоченным и не столько курил, сколько жевал сигару.

– Вас что-то огорчает, профессор? – осведомился Альдо.

– Да! Мое хорошее воспитание!

– Я вас понимаю! Вам трудно себе представить, как вы будете прощаться, едва погаснут праздничные огни! Не скрою, что и мне это не дает покоя. Наши хозяева приложили столько стараний, чтобы праздник удался! Да еще как! А мы собираемся сразу распрощаться с ними, выпив стаканчик на посошок! Это кажется мне верхом грубости. Вы, Юбер, хотя бы можете сослаться…

– Мне не на что ссылаться, а вот вас может очень не хватать в Венеции! Напомню, что именно вы, и не далее как сегодня утром, говорили об отъезде…

– А вы сегодня утром утверждали, что дар ясновидения сопутствует друидам.

– Но я не практикующий друид, – начал защищаться профессор. – И я на этом настаиваю!

– Довольно! – оборвал их препирательство Адальбер. – Вы оба одновременно правы и не правы! Я вас помирю. Мы задержимся здесь еще на два-три дня, избавив себя от угрызений совести. Но мне очень интересно мнение на этот счет нашего ясновидящего.

– Напрасно надеетесь. На меня можете не рассчитывать. Я могу предчувствовать или чувствовать определенные состояния. Например, я чувствую, что ваша Мари-Анжелин чего-то ждет… Или, может быть, кого-то? Но его здесь нет.

– Да, зияет своим отсутствием, – шепнул Адальбер на ухо Альдо. – Этот Хуго занимает в здешнем обществе весьма значительное место, так что должен был быть на празднике. Если все видные люди здесь, то почему же его не было?

– Может быть, не пришел из-за План-Крепен? Не пожелал нарушать своего решения? Думаю, он сейчас у себя в «Сеньории» в Грансоне, сидит себе у камина в домашних тапочках.

– Думаю, что ты прав. На его месте я именно так бы и поступил.

– Если только он был приглашен, в чем я не уверен.

– Меня бы очень удивило, если бы его не пригласили. Тетя Амели сказала, что мадемуазель Клотильда во время прогулки говорила о нем с большой приязнью. И я думаю, что насчет отъезда нужно посоветоваться в первую очередь с маркизой. Она, похоже, подружилась с нашей хозяйкой, весьма достойной во всех отношениях женщиной. Я уж не говорю о том, что она считает себя ответственной за земное существование План-Крепен и болеет за нее всей душой.

– Сейчас наши дамы не станут нас слушать, – заявил Альдо. – Они переодеваются, готовясь к балу. Мы не будем желанными гостями. Так что дождемся конца праздника. Кстати, мне очень интересно, что наденет на себя Лотарь вечером? Визитка и крахмальный воротничок, в которых он был утром, похоже, были для него орудием пытки. Когда он ненадолго исчез, я думал, что он вернется в своем любимом охотничьем костюме. С тех пор как мы приехали, он все время в нем ходит. Клотильду это очень смущает. Она мне призналась, что Лотарь сначала хотел, чтобы бал был костюмированным, и собирался надеть костюм мушкетера. Но она воспротивилась. Ей совсем не хотелось увидеть у себя в гостиных два десятка Ришелье, столько же Людовиков, а дам разнообразных комплекций в образе Анны Австрийской. Воображение местных жителей не простирается дальше времен Карла Смелого и Ришелье, когда кардинал показал им небо в алмазах!

Как же гости удивились, когда хозяин дома спустился вниз, одетый в безупречно сшитый фрак, туго накрахмаленный воротничок и галстук с розеткой Почетного легиона. Он вместе с сестрой приготовился принимать гостей, стоя у входа в великолепную анфиладу ярко освещенных и благоухающих цветами гостиных.

– Положение обязывает! – развел руками Альдо. – Знак столь выского отличия не наденешь на клетчатую рубашку и вязаный жилет. Наш хозяин великолепен.

– А мадемуазель Клотильда очаровательна, – подхватил Адальбер.

– Я бы даже сказал – ослепительна, – пробормотал Альдо, не сводя глаз с сияющих драгоценностей: колье, двух браслетов, серег и изумительной диадемы, сверкающей у нее в волосах. – Этим великолепным рубинам и бриллиантам впору было украшать даму, носящую королевскую корону.

Красоту сверкающих украшений подчеркивало длинное платье из черного крепа идеально простого покроя. Клотильда была сама элегантность.

– Интересно, откуда у нее такая красота, – шептал Альдо вне себя от изумления. – Жаль, что нельзя вооружиться лупой, но и без лупы видно, что все это стоит примерно…

– Не огорчайся! – утешил друга Адальбер. – Пригласи ее танцевать и рассмотришь все как следует!

– А, а вот и тетушка Амели! Посмотри, она тоже при полном параде! Ты только представь себе! Вот это да!

На маркизе сияло великолепное ожерелье из бриллиантов и изумрудов, таких же ярко-зеленых, как ее глаза. В черном бархатном платье с небольшим треном и атласном белом шарфе она выглядела истинной королевой, сидя в кресле с высокой спинкой неподалеку от хозяев. Маркиза величественно поглядывала на гостей, поднося время от времени к глазам лорнет с мелкими изумрудиками. Она пользовалась своим лорнетом как своего рода телеграфным ключом, чей код был известен только самым близким.