Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 2

– Я никогда не видел так много движущихся людей, – поделился Блэкторн.

– О, это еще ничего. То ли еще будет, когда мы приблизимся к Эдо. Мы любим путешествовать, Андзин-сан, но редко делаем это в одиночку. Мы предпочитаем странствовать в обществе других людей.

Но толпы народа не мешали их продвижению. Герб Торанаги на флажках, личный герб Тода Марико и старательность Акиры Ёсинаки, а также гонцы, которых он отправлял вперед, обеспечивали им лучший ночлег на лучших постоялых дворах, а также беспрепятственный проезд. Все другие путники, даже самураи, сразу же с поклоном уступали им путь.

– Они всегда так останавливаются и кланяются?

– О нет, Андзин-сан. Только при появлении даймё и важных персон. И самураев. Да, это мудрый образ действий для простолюдинов. Что сталось бы с законами, с государством, если бы простой народ не уважал самураев и самих себя? И потом, это касается всех. Мы останавливаемся и кланяемся, уступая дорогу посланцу императора, разве не так? Все должны быть вежливыми, правда? Даймё более низкого ранга обязан спешиться и поклониться более важным даймё. Обычай правит всей нашей жизнью.

– А если, скажем, встретятся два даймё одного ранга?

– Тогда оба должны спешиться, одновременно поклониться и следовать дальше своим путем.

– А что, если встретятся господин Торанага и господин Исидо?

Марико незаметно перешла на латынь:

– Кто это, Андзин-сан? Не поминай этих имен. Только не сегодня, между нами.

– Ты права. Пожалуйста, прости меня.

– Послушай, любимый, давай поклянемся, что не покинем нашего тайного мира, пока не достигнем Эдо. До первого моста. Разумеется, если нам улыбнется Мадонна и мы благополучно выберемся из Мисимы. Давай?

– Какая опасность может подстерегать нас в Мисиме?

– Там Ёсинака-сан должен подать рапорт господину Хиромацу. Мне также предстоит встреча с ним. Мой свекор – мудрый человек, он всегда настороже. Нам будет очень трудно провести его.

– Мы должны быть осторожны. Давай молить Бога, чтобы твои страхи оказались безосновательными.

– О себе я не беспокоюсь – только о тебе.

– А я о тебе.

– Давай сделаем вид, что наш мир – единственная реальность.

– Вот и Мисима, Андзин-сан, – объявила Марико.

Низкий утренний туман скрывал едва ли не весь вытянутый в длину город-крепость, где жило почти шестьдесят тысяч человек. На виду оставалось только несколько крыш и каменный замок. За ним вставали горы, понижающиеся к морю на западе. Далеко на северо-западе вырисовывалась величественная гора Фудзи. На севере и востоке горные хребты возносились почти до неба.

– Что теперь?

– Сейчас Ёсинака найдет самый хороший постоялый двор на расстоянии не более десяти ри, и мы остановимся там на два дня. Это самое большое, что могут потребовать мои дела. Гёко и Кику-сан покинут нас на это время.

– А дальше?

– Дальше мы поедем. Что подсказывает ваше чутье? Не ожидают ли нас бури в Мисиме?

– Никаких бурь, – ответил он. – А что будет потом, после Мисимы?

Она нерешительно показала рукой на северо-восток:

– Потом мы поедем этой дорогой. Там есть извилистый проход, который взбирается через горы к Хаконэ. Это самая тяжелая часть Токайдо. Потом дорога спускается к городу Одавара, который намного больше Мисимы, Андзин-сан. Это уже на побережье. Добраться оттуда до Эдо – только вопрос времени.

– Сколько его у нас?

– Недостаточно.

Тода Хиромацу принял из рук Марико личное послание Торанаги и сломал печати. В свитке коротко сообщалось о произошедшем в Ёкосэ. Торанага подтверждал, что намерен предстать перед Советом регентов. Хиромацу предписывалось до прибытия господина охранять от любого вторжения границы и перевалы, открывающие дорогу в Канто. (Но пропускать беспрепятственно любых посланцев Исидо или гонцов с востока и даже оказывать им всяческое содействие.) Кроме того, свиток содержал распоряжения относительно отступника-христианина и Андзин-сан.

– А теперь расскажите мне все касающееся господина Торанаги, что видели и слышали в Ёкосэ.

Марико исполнила просьбу.

– Скажите мне, что вы думаете обо всем этом.

Марико опять подчинилась.

– Что случилось между вами и моим сыном во время тя-но-ю?

Она в точности передала, что происходило.

– Мой сын сказал, что наш господин потерпит поражение? Перед второй встречей с господином Дзатаки?

– Да, господин.

– Вы так думаете?

– О да, господин.

В комнате на самом верху главной замковой башни, которая господствовала над всем городом, наступило долгое молчание. Хиромацу встал и подошел к бойнице в толстой каменной стене, ему было трудно держать меч – боль в спине и суставах ослабляли хватку Железного Кулака.

– Я не понял.

– Что?

– Ни моего сына, ни нашего господина. Мы можем разбить Исидо, какое бы войско он ни двинул против нас. А что касается решения предстать перед Советом регентов…

Она играла веером, любуясь вечерним, усыпанным звездами небом. Хиромацу внимательно посмотрел на нее.

– Вы очень хорошо выглядите, Марико-сан, будто помолодели. В чем секрет?

– У меня нет никаких секретов, господин, – ответила она хрипло, потому что горло вдруг пересохло. Она ждала, что мир сейчас разлетится вдребезги, но опасное мгновение миновало, и старик снова обратил свой проницательный взор на город, раскинувшийся внизу.

– А теперь расскажите мне, что случилось с тех пор, как вы уехали из Осаки. Все, что вы видели, слышали, в чем принимали участие, – потребовал он.

Она закончила свой рассказ далеко за полночь. Изложила все обстоятельно и точно, за исключением того, как далеко зашли ее отношения с Андзин-сан. Даже здесь она была достаточно осторожна, чтобы не скрывать своего восхищения им, его умом и смелостью. Или того, как его ценит Торанага.

Тем временем Хиромацу продолжал расхаживать по комнате – движение облегчало боль. Все совпадало с отчетами Ёсинаки и Оми – даже тирада, которую выдал Дзатаки перед тем, как спешно отбыть в Синано. Теперь Железный Кулак понял многое из того, что раньше было ему неясно, и получил достаточно сведений, чтобы принять обоснованное решение. Кое-что из рассказанного Марико возмутило его и даже заставило еще сильнее невзлюбить сына, он мог понять, что двигало Бунтаро, но не принимал этого в расчет. Что-то возмущало его и в чужеземце, а кое-что заставляло им восхищаться.

– Вы сами видели, как он вытолкнул нашего господина на безопасное место?

– Да. Господин Торанага давно уже был бы мертв, господин, если бы не он. Я совершенно уверена. Он три раза спасал нашего господина: при бегстве из Осакского замка, на борту галеры в гавани Осаки и во время землетрясения. Я видела мечи, которые выкопал Оми-сан. Они были изогнуты, как лапша, и никуда не годились.