Уилбур Смит - Голубой горизонт

– Что означает его имя? – спросил он Тегване.

– Его зовут Инкунзи, потому что он бык в королевских стадах.

– Скажи Инкунзи, что я благосклонно отношусь к его просьбе. Отныне он и его пастухи – мои люди. Их жизнь в моих руках.

– Байетель! – радостно закричал Инкунзи, услышав эти слова. – Ты мой господин и мое солнце.

Он снова поставил правую ногу Джима себе на голову, и его люди, увидев это, поняли, что приняты.

Они вскочили, забили ассегаями в щиты и закричали:

– Байетель! Мы твои люди! Ты наше солнце!

– Скажи им, что солнце может согреть человека, а может и сжечь, – с серьезным видом предупредил Джим. Потом повернулся к Луизе и объяснил, что произошло.

Луиза посмотрела на отряд воинов и вспомнила, что только вчера они с пением нападали на лагерь.

– Им можно верить, Джим? Может, надо их разоружить?

– Я знаю традиции этого народа. Если они дают клятву верности, я могу доверить им свою жизнь.

– И мою тоже, – негромко заметила она.

На следующий день Джим в полдень отметил положение солнца и нанес местоположение лагеря на отцовскую карту.

– Согласно моим расчетам, мы всего на несколько градусов южнее торгового порта Кортни в заливе Рождества. До него примерно тысяча миль на восток – три месяца пути. Возможно, мы встретим там один из наших кораблей или по крайней мере найдем под почтовым камнем письмо отца.

– Мы направляемся туда, Джим? – спросила Луиза. Он взглянул на пергамент карты и приподнял брови.

– Если у тебя нет лучшего предложения.

– Нет. – Она покачала головой. – Меня такой маршрут устраивает не меньше остальных.

На следующее утро лагерь свернули. Инкунзи и его пастухи привели захваченный королевский скот, и Джим с интересом наблюдал, как они грузят слоновую кость. Нгуни использовали простую упряжь из кожи, которую приспособили к горбатому скоту так, что она завязывалась за передними ногами. Груз вешали таким образом, чтобы его тяжесть равномерно распределялась по обе стороны животного, давая ему свободу движения. Инкунзи и его люди подбирали каждому животному груз, соответствующий по размерам и весу. Скот, подгоняемый пастухами, двинулся неторопливым шагом, словно не замечая поклажи. Разлившись по всей долине, как река в наводнение, животные на ходу довольно щипали траву. К тому времени как все стадо пришло в движение, передовая его часть уже преодолела несколько лиг.

Джим проверил по компасу направление марша и показал Инкунзи ориентиры на горизонте, куда нужно идти. Сам Инкунзи шел во главе стада, закутанный в кожаный плащ, с ассегаем в руке и со щитом на спине. На ходу он наигрывал на тростниковой флейте быстрый, но монотонный мотив, и скот шел за ним, как верный пес. Фургоны катили в арьергарде.

Каждое утро Джим, Луиза и Баккат выезжали вперед по маршруту, чтобы осмотреть местность, определить, не ждет ли опасность, и поискать стада слонов. Они намного опережали медленно идущий караван, выбирая проходы в холмах, броды и места с медленным течением на реках. Их поражало изобилие дичи, но они видели, что нгуни истребили всех живших здесь людей. Деревни выгорели дотла, видны были только почерневшие каменные фундаменты, а вельд вокруг был усеян белыми человеческими костями. И ни живой души.

«Мефекане», – называл эту великую бойню Тегване. Перемалывание племен, как мелют зерно кукурузы между каменными жерновами.

Инкунзи вскоре доказал свою ценность, занял высокое место в иерархии отряда и естественно присоединился к индабам у лагерного костра. Он по собственному опыту знал и мог рассказать об этих ужасных событиях. Он рассказал, что его племя – родом с далекого севера, из какой-то загадочной долины, которая называется Начало всех вещей.

Несколько поколений назад на его народ обрушилась катастрофа, другое мефекане, за которым последовал голод. И тогда племя со своим скотом начало долгое кочевье на юг, истребляя и грабя всех, кто встречался на пути. Скотоводы и кочевники, нгуни всегда были в пути, искали новые пастбища для скота, грабили и захватывали женщин. Это была трагическая сага.

– Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло на этих прекрасных диких полях, – негромко сказала Луиза.

Даже Джим был потрясен трагедией, которая, как черная чума, пронеслась по континенту.

– Это свирепая земля. Чтобы она расцвела, ее нужно полить кровью людей и животных, – согласился он с Луизой.

Когда они выезжали вперед, опережая караван, Джим не переставал искать следы пребывания других нгуни и учил свою небольшую группу оборонительной тактике, на случай если на них нападут.

Он также искал неуловимые стада слонов, но проходили недели, позади оставались миля за милей бездорожья, а ни нгуни, ни слонов в помине не было.

Через три месяца после поворота на восток они подошли к крутому неровному хребту, который обрывался в пропасть.

– Похоже на край света, – выдохнула Луиза. Они стояли рядом и смотрели в удивлении. В чистом воздухе при ярком солнечном свете казалось, что они могут видеть все до самого горизонта. Посмотрев в подзорную трубу, Джим увидел, что земля вдали сливается с небом, окрашенным в неземной синий цвет, яркий и прозрачный, как полированная ляпис-лазурь.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он видит.

– Во имя всего святого и прекрасного, Ежик, – воскликнул он, – это океан! – Он протянул ей подзорную трубу. – Теперь ты поймешь, какой я хороший проводник: без ошибки привел к заливу Рождества в земле слонов.

Том и Дориан подъехали к главным воротам крепости. Их ждали; сержант гвардии приветствовал их и пропустил во двор. Они спешились. Подбежали конюхи и приняли их лошадей.

Братья Кортни привыкли к такому уважительному приему. Два самых достойных бюргера и самые процветающие купцы колонии, они были частыми гостями губернатора ван де Виттена. Секретарь губернатора, сам важный чиновник ВОК, выбежал из кабинета им навстречу и провел в личные комнаты губернатора.

Им не пришлось ждать в приемной, их сразу пропустили в просторный зал для совещаний. Длинный центральный стол и двадцать стульев вокруг него – из так называемого вонючего дерева (Celtis africana), дающего лучшую в Южной Африке древесину, искусно обработанного малайскими рабами-краснодеревщиками. Пол из желтых досок, натертых воском до блеска. В дальнем конце комнаты окна из витражного стекла, привезенного по Атлантическому океану из Голландии. Они выходят на Столовый залив с монументальной горой Львиная Голова за ним. Залив усеян кораблями и продувается юго-восточным ветром, который гонит волны с белыми гривами.

На обшитых деревом стенах семнадцать портретов членов совета ВОК в Амстердаме: серьезные мужчины с бульдожьими лицами, в черных шляпах, с кружевными воротниками, ослепительно белыми на фоне застегнутых до горла черных камзолов.