Уилбур Смит - Голубой горизонт

Двое мужчин встали из кресел в зале совещаний, приветствуя братьев. Полковник Кайзер был в походном мундире, который сам для себя изобрел. Мундир из алой парчи с перевязями на обоих плечах, синей и золотой. Его солидный стан опоясан ремнем, украшенным золотыми медальонами, а рукоять рапиры выложена полудрагоценными камнями. На груди – три большие бриллиантовые звезды. Самая большая из них – орден Святого Николая. Голенища начищенных сапог поднимаются выше колен. На голове шляпа с широкими полями, увенчанная плюмажем из страусовых перьев.

Губернатор ван де Виттен, напротив, в темном костюме, который служит большинству высших чиновников ВОК почти мундиром: черная бархатная шапочка, плотно облегающая голову, воротник из фламандских кружев и черная застегнутая на все пуговицы куртка. Худые ноги затянуты в черные шелковые чулки, а башмаки с квадратными носами украшены серебряными пряжками.

– Господа, – сказал губернатор с мрачным бледным лицом, – вы оказываете нам честь своим посещением.

– Это честь для нас. Мы пришли, как только получили ваше приглашение, – сказал Том, и братья одновременно поклонились. Том был одет в костюм из темного тонкого сукна с шелковистой отделкой, простой, но безупречно скроенный, работы лондонских портных. Дориан – в зеленом шелковом халате и просторных шароварах. Его сандалии – из кожи верблюда, а тюрбан соответствует по цвету халату и закреплен застежкой с бриллиантом. Короткая рыжая борода, аккуратно подстриженная и расчесанная, ничуть не похожа на роскошную, в серебряных прядках, бороду Тома. Никто, глядя на них, не догадался бы, что они братья. Вперед вышел полковник Кайзер, и братья снова поклонились.

– Как всегда, к вашим услугам, полковник, – сказал Том.

– Салям алейкум, полковник, – подхватил Дориан. Хотя в Хай-Уэлде, среди семьи, он об этом часто забывал, но за пределами ближнего круга, особенно в таких формальных обстоятельствах, он любил напомнить миру, что он приемный сын султана абд Мухаммада аль-Малика, калифа Маската. – Да пребудет с вами мир, полковник. – И добавил по-арабски так, словно это была часть приветствия: – Мне не нравится физиономия толстяка. Так улыбается тигровая акула.

Сказано это было исключительно для Тома: Дориан знал, что никто в комнате не понял ни слова из того, что он сказал.

Губернатор ван де Виттен указал на два кресла напротив своего, на другом краю блестящей поверхности стола.

– Господа, прошу садиться.

Он хлопнул в ладоши, и тут же возникла небольшая процессия малайских рабов с серебряными подносами с едой и кувшинами с вином и крепкими напитками.

Пока их обслуживали, губернатор и гости продолжали обмениваться комплиментами и незначительными репликами. Том и Дориан бросили всего один взгляд на загадочный предмет, лежавший перед ними на столе. Он был накрыт бархатной тканью, вышитой бисером. Том легко нажал на колено Дориана. Тот не посмотрел на него, но незаметно коснулся носа – сигнал, что он тоже заметил этот предмет. За долгие годы они стали так близки, что в случае необходимости легко читали мысли друг друга.

Наконец рабы, пятясь, вышли из зала совещаний, и губернатор повернулся к Тому.

– Минхеер Кортни, вы уже обсуждали с полковником Кайзером безответственное и достойное порицания поведение вашего сына Джеймса Арчибальда Кортни.

Том напрягся. И хотя ожидал этого, приготовился к продолжению. «Что еще придумал Кайзер?» – гадал он. Как указал Дориан, лицо у Кайзера было самодовольное и злорадное. Вслух он ответил:

– Действительно, губернатор, я помню нашу беседу.

– Вы заверили меня, что не одобряете поведение вашего сына, его вмешательство в осуществление правосудия, похищение арестантки и кражу собственности ВОК.

– Я хорошо это помню, – торопливо заверил Том, стремясь прекратить перечень обвинений в адрес Джима.

Однако ван де Виттен безжалостно продолжал:

– Вы заверили меня, что сообщите о местонахождении сына, как только оно станет вам известно. Вы обещали сделать все, что в ваших силах, и привести в крепость его и осужденную Луизу Левен, чтобы они лично ответили передо мной за свои преступления. Разве мы не договорились об этом?

– Да, договорились, ваше превосходительство. Я также припоминаю, что в доказательство искренности своих намерений и для компенсации ущерба, причиненного ВОК, я заплатил вам двадцать тысяч гульденов золотом.

Губернатор не обратил внимания на это нарушение приличий. Он официально не зарегистрировал это поступление, десять процентов которого пошли полковнику Кайзеру, а остальное – в его собственный кошелек. Он продолжал говорить, и лицо его становилось все печальнее.

– У меня есть основания считать, минхеер Кортни, что вы нарушили условия нашей сделки.

Том вскинул руки в театральном жесте недоуменного удивления, но не стал вслух отрицать обвинение.

– Хотите, чтобы я доказал сказанное? – спросил ван де Виттен, и Том осторожно кивнул. – Поскольку в этом деле меня официально представляет полковник Кайзер, я попрошу его рассказать, что он обнаружил. – Он посмотрел на полковника. – Не будете вы так любезны просветить этих господ?

– Конечно, ваше превосходительство, это мой долг и право.

Кайзер наклонился над столом и коснулся загадочного предмета под бархатом с бисером. Все взгляды устремились туда. Кайзер издевательски отвел руку и снова сел в кресло.

– Позвольте спросить вас, минхеер Кортни: в последние три месяца какой-нибудь фургон, принадлежащий вам или вашему брату, – он кивком указал на Дориана, – покидал пределы колонии?

Том немного подумал и повернулся к брату.

– Что-то не припомню. А ты, Дорри?

– Ни один фургон не получал разрешения ВОК уйти из колонии, – аккуратно обошел Дориан ответ на вопрос.

Кайзер снова наклонился над столом, но на сей раз снял ткань, и все увидели сломанную спицу колеса.

– На дереве клеймо вашей компании?

– Где вы это нашли? – изобретательно спросил Том.

– Офицер ВОК нашел это у следа четырех фургонов в верховьях реки Гариеп. Фургоны направлялись на север, в дикую местность.

Том покачал головой.

– Не могу это объяснить. – Он потянул себя за бороду. – А ты, Дориан?

– В прошлом году в марте мы продали фургон охотнику-готтентоту. Как же его звали? Умпи? Он сказал, что будет искать слоновую кость в пустынных местах.

– Клянусь небесами! – воскликнул Том. – Я совсем забыл об этом.

– У вас есть расписка на продажу? – раздраженно спросил Кайзер.

– Старина Умпи не умеет писать, – ответил Дориан.

– Что ж, проясним ситуацию. Вы никогда не выезжали за пределы колонии с четырьмя тяжело груженными фургонами и не передавали эти фургоны беглецу от правосудия Джеймсу Кортни? И не содействовали его бегству за пределы колонии без разрешения ВОК? Вы это утверждаете?