Уилбур Смит - Голубой горизонт

– Хватит! – приказал Том. – Спор разрывает нашу семью и наши сердца. – Все рассмеялись, даже женщины, и Том воспользовался преимуществом. – Вы знаете, что мы с Дорианом никогда не были так глупы, чтобы доверять этим разбойникам и ворам, из которых набирают губернаторов ВОК.

– Мы всегда знали, что в колонии нас едва терпят, – продолжил Дориан. – Голландцы смотрят на нас как на дойных коров. За последние двадцать лет они досуха выдоили наше вымя.

– Ну, не совсем досуха, – заметил Том и прошел к шкафу в конце комнаты, доходившему до потолка. – Помоги, брат, – сказал он, и Дориан подошел. Шкаф, забитый тяжелыми переплетенными в кожу томами, был поставлен на ролики, искусно скрытые под темными деревянными бортами. Под нажимом братьев шкаф под протестующий скрип роликов отъехал в сторону и открыл маленькую дверь в задней стене, забранную железными прутьями с огромным висячим замком.

Том снял книгу, на переплете которой золотом было вычеканено «Чудовища южных океанов». Открыл переплет: внутри, в особом углублении, лежал ключ.

– Принеси лампу, – сказал он Саре, открывая замок и отодвигая железные прутья.

– Как ты мог скрывать это от нас все годы? – спросила Сара.

– С большим трудом.

Том взял ее за руку и провел в маленькую комнату размерами с большой шкаф. Дориан и Ясмини последовали за ними. В комнате едва хватило места для них и аккуратной груды небольших деревянных ящиков у дальней стены.

– Семейное состояние, – объяснил Том. – Прибыль за двадцать лет. Мы были недостаточно смелы, а может, у нас хватало здравого смысла не доверять полностью банку в Батавии, который принадлежит нашим старым друзьям в Амстердаме – компании ВОК.

Он открыл верхний ящик, до краев заполненный небольшими холщовыми мешочками. И передал каждой женщине по мешочку.

– Какой тяжелый! – воскликнула Ясмини, едва не уронив свой.

– Тяжелее не бывает, – согласился Том.

Открыв мешочек, Сара ахнула.

– Золотые монеты? Все три ящика полны золота?

– Естественно, моя дорогая. Расходы мы оплачиваем серебром, а прибыль держим в золоте.

– Том Кортни, ты темная лошадка. Почему ты никогда не говорил нам об этом сокровище?

– До сих пор не было причины. – Он рассмеялся. – Это знание заставило бы тебя тревожиться, а сейчас снимает камень с твоего сердца.

– Сколько вы с белкой Дорри запасли здесь? – спросила Ясмини.

Том по очереди постучал костяшками по каждому ящику.

– Похоже, все три полны. Это большая часть наших сбережений. Вдобавок у нас есть неплохая коллекция сапфиров с Цейлона и бриллиантов из знаменитой шахты Коллур на реке Кришны в Индии. Все камни крупные и чистой воды. Если и не королевская сокровищница, то для раджи подходит. – Он усмехнулся. – По правде сказать, и это не все. Оба наши корабля тяжело нагружены ценными товарами.

– Не говоря уже о двух взводах солдат ВОК на борту, – ядовито сказала Сара, выходя из тайной сокровищницы.

– Это представляет любопытную проблему, – согласился Том, закрывая дверь. Дориан помог ему вернуть на место шкаф с книгами. – Но ее можно решить. – Он сел на прежнее место и похлопал по соседнему стулу. – Садись рядом, Сара Кортни. Мне понадобится твой острый ум и знаменитая эрудиция.

– Полагаю, пора пригласить на семейный совет Мансура, – предложил Дориан. – Он достаточно взрослый, и, что еще важнее, жизнь его изменится так же решительно, как наша, когда мы отплывем из Столового залива. Вероятно, расставание с домом детства его огорчит.

– Хорошо! – согласился Том. – Но сейчас быстрота – самое главное. Наш исход должен застать ван де Виттена и Кайзера врасплох. Они не ждут, что мы бросим Хай-Уэлд со всем, что в нем есть. Нужно многое сделать, но мы должны установить себе границы. – Он взглянул на Дориана. – Три дня?

– Нелегко будет. – Дориан задумчиво нахмурился. – Но да, через три дня мы можем быть готовы к отплытию.

Эти три дня были заполнены лихорадочной деятельностью, тщательно скрываемой от остального мира. Было важно, чтобы даже самые доверенные слуги не знали об истинных намерениях хозяев. Верность не обязательно означает скрытность: служанки – известные сплетницы, а горничные того хуже. У многих были романтические связи с мужчинами в поселке, в том числе с солдатами и младшими офицерами в крепости. Чтобы развеять подозрения, Сара и Ясмини говорили, что сортировка и упаковка одежды – обычная сезонная чистка в этом разбросанном хозяйстве. В бухгалтерии Том и Дориан подвели годовой баланс на три месяца раньше, чем обычно.

В заливе стоял английский корабль из Восточной Индии, его капитан был давним верным другом Тома. Они вели дела уже двадцать лет. Том пригласил его на обед, на котором взял с него клятву хранить тайну и рассказал о своих планах покинуть Добрую Надежду. Потом продал ему все содержимое своего склада в Хай-Уэлде за часть настоящей цены. В ответ капитан пообещал не вступать во владение до тех пор, пока корабли Кортни не покинут залив. Деньги он обещал внести на счет ТКБК в банке Коттса на Пиккадилли сразу по возвращении в Лондон.

Земля и здания Хай-Уэлда приносили ВОК постоянную ежегодную ренту. Минхеер ван де Вельде, другой процветающий бюргер колонии, многие годы назойливо упрашивал Тома и Дориана продать ему поместье.

После полуночи братья, одетые в черное, с лицами, закрытыми полями шляп и высокими воротниками плащей, подъехали к его поместью на берегах Черной реки и постучали в ставни спальни ван де Вельде. После первоначальной тревоги, гневных криков и угроз хозяин вышел в ночной рубашке, размахивая заряженным коротким ружьем. Он фонарем осветил их лица.

– Во имя собаки, это вы! – воскликнул он и провел их в свою бухгалтерию. Когда первые лучи рассвета озарили небо и голуби заворковали на дубах у окон, они договорились и пожали друг другу руки. Том и Дориан подписали документ о продаже Хай-Уэлда, и ван де Вельде, торжествующе улыбаясь, передал им кредитное неотменяемое письмо в адрес банка Батавии за сумму вполовину меньше той, что готов был отдать несколько месяцев назад.

В вечер намеченного отплытия, когда солнце зашло, стемнело и со стен крепости их невозможно было увидеть, Мансур с небольшим отрядом поплыл к стоящим на якоре кораблям. На борту каждого Кайзер разместил по шесть солдат-готтентотов во главе с капралом. Проведя пять дней на кораблях, раскачивающихся под крепким юго-восточным ветром, те солдаты, что не лежали в морской болезни, страдали от скуки и совсем не интересовались своим делом. Вдобавок они видели огни таверн на берегу, а через пространство темной, продуваемой ветром воды к ним доносились обрывки песен и пьяных свар.

Прибытие Мансура внесло приятное разнообразие, и солдаты столпились у борта, обмениваясь с гребцами шутками и дружескими оскорблениями. Мансур был любимцем готтентотской общины колонии. Его прозвали Шпехт – Дятел – за яркие волосы на голове.