Джеймс Тейбор - Глубокая зона

– Есть еще кое-что.

Лэйтроп потер лоб, посмотрел на ногти. Затем бросил взгляд на Барнарда. Тот кивнул. Лэйтроп обернулся, борт его пиджака отошел в сторону, и Халли мельком увидела рукоять полуавтоматического пистолета в кожаной подмышечной кобуре. Это ее удивило, но лишь слегка. Она слышала шутку, что ЦРУ охотно берет на работу членов тайного общества «Череп и кости», так что вполне возможно, что перед ней вооруженный выпускник Йельского университета.

– С наркодельцами борется мексиканская армия. Развязалась война, для которой никакие Женевские конвенции не преграда. Куикатеки, не разбираясь, кто посягает на их территории, убивают и наркодельцов, и военных.

– Тем более нужно отправить туда войска, разве нет? – сказал Хейт.

– Проблемы с нелегальными иммигрантами до предела обострили наши отношения с Мексикой. Демонстрации, массовые беспорядки здесь и там – вы все об этом слышали. Мы не можем внедриться на их территорию. Особенно если учесть, что собственные войска Мексики сейчас сосредоточены именно в том районе.

– А «Тюлени»? [20] Специальное подразделение ВМС США ( англ . Sea, Air and Land, SEAL, букв. «тюлени» или «морские котики»). Ребята из спецслужб?

– У «Тюленей» и «Дельты» лучшие бойцы за всю историю, однако суперпещеры – одно из немногих мест, к работе в которых их не готовят, – сказал Боуман.

Так, ясно. Значит, из «Дельты», подумала Халли. Она ни разу не встречала бойцов этого подразделения, но именно так их себе представляла. Осталось только разобраться, в какой области он «доктор».

– Тогда как, черт возьми, вы нас собираетесь туда закинуть?

– Тайное проникновение. – Боуман выдавал фразы короткими выстрелами. – Завтра ночью. Луны не будет. Здесь нам повезло. Все спланировано. Объекты готовы к развертыванию сил.

После этих слов, как после пятнадцати раундов боксерского поединка, оставалось лишь ждать окончательного решения. Все молчали. Хейт развязал хвост и провел пятерней по светлым волосам. Эл Канер рассматривал свои руки. Аргуэльо стучал указательным пальцем по столу. Боуман, не шелохнувшись, изучал всех поочередно. Халли заметила, что на левом мизинце у него не хватает фаланги.

Откашлявшись, первым заговорил Хейт:

– Проверим, правильно ли я понимаю… Итак, нам угрожает катастрофа библейских масштабов. Вы собрали группу совершенно не знакомых друг другу случайных людей. Никто из нас – за исключением, по всей видимости, доктора Боумана – никогда не занимался… э-э… обеспечением безопасности. Несмотря на это, вы хотите, чтобы мы незаметно проникли в самую гущу ожесточенных боевых действий, спустились в одну из глубочайших пещер на земле, достали вещество, которое, возможно, не удастся сохранить на обратном пути, – и снова прошли через зону боевых действий, молясь, чтобы обозленные аборигены не попали в нас отравленными стрелами?.. Я работаю не на правительство. Доктор Лиланд и доктор Аргуэльо, полагаю, тоже. Поскольку до сих пор об оплате речь не заходила, очевидно, ожидается, что все это мы должны выполнить исключительно из патриотических чувств и по доброте душевной. Так?

В зале повисла выжидательная тишина. Чем сильнее росло напряжение от осознания исключительности задачи, тем дольше Лэйтроп и Барнард обдумывали ответ. Такого поворота они определенно не ожидали. В кармане у Лэйтропа вибрировал мобильник, но тот его упорно не замечал. Барнард опустил глаза, голова и плечи поникли, как верхние этажи обрушающегося здания, медленно, неохотно, словно до последнего сопротивляясь силе тяжести. Барнард – не из тех, кто часто опускает глаза долу, и Халли стало не по себе.

Она окинула взглядом сидящих за столом. Никто, кроме Боумана, не посмотрел ей в глаза. Эл Канер жевал печенье, медленно, задумчиво, будто оно последнее в его жизни. Аргуэльо продолжал выстукивать пальцем по столу какую-то одному ему известную мелодию. Боуман, не шелохнувшись, глядел прямо в глаза Халли. Но у той в семье было двое братьев, так что в игре в «гляделки» она поднаторела. Желание отвести взгляд – глубоко инстинктивное, как желание глотнуть воздуха поле долгой задержки дыхания. Халли никогда не сдавалась. Прошло несколько секунд. Наконец Боуман указал на нее пальцем, произнес почти беззвучно, одними губами: «Ваша взяла» – и отвернулся.

Лэйтроп, очевидно, прекрасно знал, что в Вашингтоне делают с тем, кто приносит наверх плохие вести. Телефон вновь завибрировал.

– Боюсь, что так, доктор Хейт.

– Похоже на полное безрассудство. – Тот перевел взгляд с Лэйтропа на Барнарда.

– Мы покривили бы душой, если бы утверждали обратное, – произнес Барнард.

Внутри Халли поднималась волна, которую она не могла больше сдерживать. Боуман ненадолго отвлек ее внимание, однако теперь она вскочила с места – так резко, что стул с грохотом упал. Дверь открылась, на пороге возник охранник. Лэйтроп жестом приказал ему удалиться.

– Черт подери! – К смуглому от загара лицу Халли прилила краска. – Неужели в жизни так часто выпадает шанс спасти тысячи – или даже миллионы – людей от ужасной смерти? Нам только что предложена уникальная возможность, господа.

– Доктор Лиланд, – обратился к ней Лэйтроп, – следует говорить прямо, чтобы избежать недопонимания. При выполнении задания могут погибнуть люди. Как справедливо заметил доктор Хейт, это безрассудство.

В голове Халли звучал голос отца: «Каждый день, каждый поступок – страница в книге жизни. Их не изменить» .

– Можно погибнуть, например, по пути на работу. Это принесет кому-то пользу? Но мы не намерены умирать. Наша цель – попасть в пещеру и добыть «лунное молоко».

Рон Хейт покачал головой и рассмеялся.

– Черт, это лучшее из всех предложений за целую вечность! Спасение людей – моя работа. Халли права. Воспользуюсь случаем.

Аргуэльо опустил указательный палец на край стола и замер. Придал осмысленное выражение лицу, сглотнул и произнес официальным тоном:

– Когда придет мое время, не хочу, оглянувшись назад, стыдиться принятого сегодня решения. Иду.

Эл Канер взял еще одно шоколадное печенье.

– Я в любом случае собирался участвовать. – Голос звучал спокойно, уверенно. – Без сомнений.

Стальные ноты удивили Халли. Такого во время совместной работы она не слышала.

Некоторое время лицо Лэйтропа не выражало ничего. Потом он поднял чашку с кофе.

– Дамы и господа, у нас есть команда!

Халли перевела взгляд на Боумана. Тот подмигнул почти неуловимо, уголки его губ слегка изогнулись. Подмигивание и улыбка могли означать что угодно, однако в голове у Халли они оформились словами: «Благодарю вас» .

Лэйтроп же выглядел как человек, чей смертный приговор заменили более легким наказанием.