Джеймс Тейбор - Глубокая зона

Несколько долгих минут до них доходил смысл только что принятого решения. Затем Боуман обратился к Халли:

– Вы там были. Что вы можете рассказать о пещере?

Она вопросительно посмотрела на Барнарда, тот кивнул. Халли встала, подошла к белой доске.

– Возможно, доктор Хейт самый опытный среди присутствующих, но мы все бывали в больших пещерах. Впрочем, Куэва-де-Луз – не просто пещера. Это суперпещера.

От верхнего левого угла доски к нижнему правому она провела линию со множеством мелких зазубрин, похожую на график движения наличности на предприятии, которое того и гляди вылетит в трубу.

– Куэва-де-Луз в разрезе. Глубина около пяти тысяч футов. Чуть больше четырех миль от входа до известного предела пещеры.

– До известного предела? Значит, за этой точкой есть неисследованная область? – спросил Аргуэльо.

– Какова на самом деле протяженность, никто не знает. О том, что пещера продолжается, мы судили по рвущемуся кверху потоку воздуха в месте, где мы остановились. Сразу за входом идет крутой спуск, так что сумеречную зону мы минуем быстро. Не успеете глазом моргнуть, как начнется темная зона. В этой пещере в силу ее вертикального простирания есть еще один сегмент, который больше нигде не встречается, – глубокая зона.

– Это название из-за различий в породах на глубине? – осведомился Аргуэльо.

– Вы находитесь очень глубоко, следовательно, и водотоки сильнее, однако по большому счету название связано с психологическим воздействием, – ответила Халли. – Всем известно, что организм человека реагирует на высоту в горах, верно? Глубина и темнота действуют не на тело, а на мозг. Ученые исследовали это явление. Некоторые считают, оно связано с биохимией нервной системы. На глубине мозг понимает, что находится на расстоянии, допустим, мили от поверхности, и ему это не нравится. Самосохранение – древнейший и сильнейший инстинкт. Мозг вытворяет странные вещи, чтобы сохранить жизнь телу. Например, заставляет человека паниковать. Такой эффект мы называем помрачением.

– Как при глубоководном погружении? – спросил Аргуэльо.

– Нет. Большинству дайверов знакомо чувство эйфории. Азотное опьянение – вот как это называется. Кто-то снимает маску и пытается разговаривать с рыбами, кому-то кажется, что он может дышать водой. Состояние как после пяти порций мартини. Помрачение в пещере… ну… как самый страшный приступ страха, который вы только можете вообразить, усиленный в десять раз. Чувство, прямо противоположное эйфории: ужас .

– Звучит восхитительно.

Халли изумленно уставилась на Аргуэльо: он впервые попытался пошутить. Разумеется, чтобы заглушить страх. Отлично, лишь бы сработало.

– Продолжим разговор о пещере, – сказала она. – Полагаю, всем известно, чему уделяется внимание при подготовке экспедиции: вертикальному спуску и подъему, водолазной технике, обрушениям, узким проходам, газовым пузырям. Верно?

Она дождалась, пока все кивнули.

– Хорошо. А теперь поговорим об основных препятствиях в Куэва-де-Луз. Первое – большая отвесная стена.

– Что значит «большая»? – осведомился Боуман.

– Около пятисот футов, если считать от края.

Хейт присвистнул, и даже Боуман выглядел изумленным. Канер и Аргуэльо обменялись встревоженными взглядами.

– Как монумент Вашингтона, – сказал Канер.

– Именно. И еще множество вертикальных участков по пятьдесят-семьдесят футов каждый. Как минимум один затопленный туннель, может, и больше – в зависимости от выпавших дождей. Затем – обычные кошмары большой пещеры: узкие места, озера, обрушения, красный песчаник, углекислый газ и сероводород. Допускаю, что есть и другие, – уже не упомню.

– Как нас будут спасать, если что случится? – спросил Аргуэльо.

– В глубоких пещерах, таких как Куэва-де-Луз, спасательные операции не ведут. – Боуман огласил печальную весть таким тоном, будто это прогноз погоды. – Во-первых, потому что нет связи. Во-вторых, если вы получили травму на глубине, возможностей для эвакуации нет: вертикальные скалы, затопленные туннели, колодцы… – Он пожал плечами. – Полагаться будем лишь на самих себя. От начала до конца.

Хотя эти факты на обычных людей подействовали бы угнетающе, слова Боумана, а может, выбранный им способ донесения информации до собеседника обнадежил Халли. Похоже, остальные отреагировали так же. Сила прирожденного лидера, подумала она.

Она продолжала бросать на него взгляды. Что-то притягивало ее в этом мужчине. Не только внешность. Он показался ей одним из самых несговорчивых людей, в присутствии которых чувствуешь неловкость. В какой-то мере это, разумеется, было связано с его внешностью, но присутствовало и что-то еще – неуловимое, непередаваемое, словно притяжение между двумя магнитами. А пристальный, настороженный, напряженный взгляд, будто из глубины…

Тут до Халли дошло: все смотрят, как она разглядывает Боумана.

Откашлявшись, доктор Лиланд продолжила:

– Самое главное, что нужно понять о Куэва-де-Луз, – это что мы на самом деле ничего в ней не понимаем. Мы больше знаем о Луне, чем о таких суперпещерах.

– У вас, кажется, там были проблемы. Не просветите? – Хейт откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.

– Действительно, – кивнула Халли, – проблемы были.

– Это связано с теми двумя, что не вернулись?

– Да.

Кто еще из них знает? Боуман – наверняка. Эл тоже знает. И Барнард. И Лэйтроп тоже. Значит, это новость только для Аргуэльо.

– Так что же произошло? Парни были из соплеологов, да, Халли?

Серьезные исследователи в шутку называли любителей «соплеологами».

– Нет. Хорошие спелеологи с солидной подготовкой.

– Что тогда произошло?

– Мы не знаем.

– Не знаете?!

– Их не нашли. Они работали в боковой галерее – и не вернулись. Мы искали два полных дня и две ночи. Ни следа.

Десять минут спустя она закончила рассказывать коллегам о пещере. Несколько секунд все молчали. Потом слово взял Аргуэльо.

– Теперь я поведаю вам кое-что еще о Куэва-де-Луз. Куикатеки живут в тех краях уже тысячу лет. Для них пещера – священное место, откуда происходит жизнь. Они относятся к ней как к живому существу. Называют ее дух Чи Кон Ги-Хао. Что значит место «великой силы».

– Какого рода силы? – поинтересовался Канер.

Аргуэльо ненадолго задумался.

– Разного рода. Чи Кон Ги-Хао охраняет вход в подземное царство. Он может забрать душу в La Terra de los Muertos, мир мертвых, или отправить обратно в Tierra de la Luz – мир света.

Лэйтроп перебил собиравшегося вновь заговорить Канера:

– Если позволите. У нас будет время это обсудить, а сейчас нужно сосредоточиться. У кого-нибудь есть вопросы?

Хейт поднял руку:

– У меня. В своей жизни я побывал в нескольких очень больших пещерах и знаю, что для вертикального спуска, про который вы тут рассказывали, требуется трос весом в сотни фунтов. Нас слишком мало, чтобы нести такую тяжесть. Как будем спускаться и подниматься?