Дэвид Борнштейн - Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей

Божек, основатель клуба «Гая», развернувший в Польше общенациональную кампанию в защиту реки Вистула, периодически организует для сотрудников и волонтеров безмолвные паломничества к истокам Вистулы. «Мы делаем это для того, чтобы выявить глубинную – не интеллектуальную – причину, которая побуждает нас заниматься своей деятельностью, – сказал мне Божек. – В течение 24 часов мы идем, спим, едим, и делаем все это молча. Для чего? Мы работаем ради сохранения леса или реки. Но что означает работать ради сохранения леса? Большую часть времени мы говорим по телефону, отправляем факсы. Нам необходим более тесный контакт с землей».

Джавед Абиди выключил телевизор. Политическая ситуация в стране оставалась без изменений. Оппозиция после конфликта с правительством покинула здание парламента и по-прежнему отказывалась вернуться. И хотя подобные политические игры были для Индии обычным явлением, парламентарии на этой сессии должны были голосовать по поводу законопроекта, работе над которым Абиди посвятил последние два года жизни, – первому в истории Индии проекту Закона о правах людей с ограниченными возможностями.

Абиди был очень разочарован, когда узнал, что этот проект не был внесен в повестку дня предыдущей сессии парламента. А теперь уже и зимняя сессия подходила к завершению. Был вечер вторника, 19 декабря 1995 г. Через несколько недель политики будут думать только о предстоящих выборах. Абиди опасался, что если законопроект не будет вынесен на рассмотрение парламента до пятницы, последнего дня сессии, то он вообще окажется в подвешенном состоянии. Вся динамика законотворческого процесса, на наращивание которой он и его коллеги потратили столько усилий, будет утрачена.

В 1995 г., по прошествии почти полувека с момента обретения независимости, Индия по-прежнему не имела четкой политики в отношении людей с ограниченными возможностями. Таких жителей Индии, по разным оценкам, насчитывалось от 60 до 100 млн человек, и не было практически никаких инструментов защиты их от дискриминации, их интересы не принимались во внимание ни правительством, ни местными властями {182}.

Ограниченность физических или умственных возможностей – проблема, которая затрагивает все страны, все культуры и все слои общества. Но в бедных странах у людей с ограниченными возможностями проблем куда больше. В отличие от американцев, большинство индийцев с ограниченными возможностями не имеют основных вспомогательных средств, упрощающих их жизнь, например инвалидных колясок. Те же, кто может себе позволить купить инвалидную коляску, как Джавед Абиди, постоянно сталкиваются с проблемами – в зданиях, автобусах, на улицах, в парках. Исключением являются разве что железнодорожные станции, где пандусы используют для перевозки багажа и грузов, – ситуация, которую Абиди называет «счастливой случайностью».

Но физические барьеры малосущественны по сравнению с барьерами социальными. Миллионы индийцев считают ограниченность возможностей карой за грехи прошлого, тем, чего следует стыдиться. «У нас сотни тысяч семей, где таких детей тщательно скрывают от посторонних глаз», – говорит Абиди. Даже обеспеченные индийцы зачастую не допускают, что человек с ограниченными возможностями может жить полноценной жизнью. «Сама по себе ограниченность возможностей – это не проклятие, – поясняет Абиди. – Но в Индии она становится таковым, потому что сопряжена с миллионом препятствий. Но если мы сможем изменить мышление людей, ограниченность возможностей будет считаться не более чем неприятностью».

Говорят, что случай благоволит тому, кто морально готов к нему. Только этим можно объяснить, почему он благоволит Джаведу Абиди. Джавед готовился всю свою жизнь – 38 лет – к тому, чтобы стать исполнительным директором Национального центра содействия трудовой занятости людей с ограниченными возможностями в Дели.

Когда я впервые встретился с Абиди, то был поражен контрастом между верхней и нижней половинами его тела: крепкие плечи, грудь и безжизненная нижняя половина. У Абиди густые, довольно сурового вида усы, добавляющие несколько лет его моложавому лицу. Он предстал передо мной целеустремленным и рассудительным, а его квартира – спартанской. Я заметил, что колесо его инвалидной коляски в нескольких местах скреплено полосками ткани. Абиди пояснил, что он много ездит, потому коляски быстро вырабатывают свой ресурс. Новая же коляска стоит 70 000 рупий (около $1500), что эквивалентно его четырехмесячной зарплате. Поэтому покупку новой он откладывает уже год.

За чаем с печеньем Джавед рассказал мне свою историю. Он говорил медленно и четко. «Я учился дружить со своей инвалидностью деликатно, медленно и систематично, – начал он. – Я, честно говоря, не помню, грустил ли я или злился из-за своей инвалидности. Я никогда не ощущал себя неполноценным человеком. Во мне, должно быть, что-то не так. Наверное, отсутствует какой-то ген или что-нибудь еще».

Абиди родился в 1965 г. в Алигархе, штат Уттар-Прадеш. Когда врачи мыли его, они обнаружили странную опухоль в нижней части спины. Впоследствии ему рассказали, что медсестра, взглянув на него, заявила: «Этот ребенок не проживет и 20 дней».

Родители повезли сына в Дели, во Всеиндийский институт медицинских наук, где нейрохирург диагностировал расщепление позвоночника, врожденный дефект, который может привести к параличу отдельных частей тела. Вместе с тем хирургическая операция, проведенная в первые месяцы жизни, часто дает положительный результат.

В случае же с Абиди врачи по какой-то причине сказали родителям, что необходимости в срочном хирургическом вмешательстве нет. Семья уехала домой, в Алигарх, а затем, в течение восьми лет, каждые полгода они ездили в Дели на плановые медосмотры.

В восьмилетнем возрасте у Джаведа частично отказала правая нога, и врачи решили, что пришло время делать операцию. Однако когда хирург вышел из операционной, то улыбки на его лице не было. Они ждали слишком долго, нерв уже поврежден.

Джавед по-прежнему ходил, прихрамывая. Но, когда ему было десять лет, он случайно упал. Пришлось делать еще одну операцию. После нее он уже ходил на костылях.

После первой операции отец Джаведа, Сиед Иштиак Абиди, написал письма в больницы разных стран. Получив обнадеживающий ответ из детской больницы Бостона, Иштиак забрал из банка все свои пенсионные сбережения, одолжил денег у друзей и повез Джаведа в США. «Люди говорили, что только ненормальный может потратить все свои деньги на одного сына», – вспоминает Джавед.