Роберт Битти - Серафина и черный плащ

Серафина подошла к двум небольшим могилам, расположенным так близко, что они казались одной. Общее надгробие сообщало, что здесь лежат сестрички:

Темно и мягко наше ложе.

Мы ждем тебя, иди к нам тоже.

Мери Хемлок и Маргарет Хемлок

1782–1791

Спите спокойно и не возвращайтесь.

На словах «не возвращайтесь» руки Серафины покрылись гусиной кожей. Что же это за место такое?

Она искала заброшенную деревню, а нашла старое кладбище. И, похоже, ничего здесь больше не осталось.

Осенние листья шуршали под ногами. Среди могильных камней и памятников, словно отрубленные пальцы мертвецов, валялись сухие ветки. Большинство надгробий давно покосились, другие ушли в землю, некоторые лежали разбитые. Лишь немногие продолжали стоять крестом вверх, но они так густо поросли черным и зеленым мхом и покрылись вьюнами, что практически слились с окружившим их проклятым лесом.

Серафина разобрала еще одну надпись:

Я отдал дань природе, ушедши в мир иной.

Приходит смерть за всеми, придет и за тобой.

Пройдя дальше, Серафина увидела длинные ряды крестов. Старая полустертая табличка поясняла, что эти шестьдесят шесть могил принадлежат солдатам Конфедерации, которых нашли мертвыми однажды ночью, хотя они не участвовали ни в одном сражении.

Еще через какое-то время Серафина вышла на прогалину, как ни странно, не заросшую ни деревьями, ни кустами, ни вьюнами, ни прочей растительностью. Эта часть кладбища радовала глаз только зеленой травой. В центре поляны стоял высокий, высеченный из камня ангел. Еще более странным казалось то, что клубящийся повсюду туман на поляну не распространялся. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь дымку, мягко подсвечивали лицо, волосы и крылья ангела.

– Хорошенький, – пробормотала Серафина, подходя ближе, чтобы прочитать надпись на подножии статуи:

Нашу внутреннюю суть определяют не битвы,

В которых суждено проиграть или победить,

Но сражения, в которые мы не боимся вступить.

Серафина подняла голову, чтобы рассмотреть ангела. Статую покрывали пестрые слои лишайника и серо-зеленого мха; прекрасное лицо и длинное платье запятнали черные потеки столетней давности. Казалось, что по щекам ангела текут темные слезы невыразимого горя. Но крылья его были раскинуты, словно в ярости, голова запрокинута в отчаянном крике, как будто он звал всех на последнюю великую битву. «Какую битву?» – с интересом подумала Серафина. В правой руке ангел сжимал меч. Причем, если саму статую выбили из камня, то оружие отлили из стали; он сверкал, не тронутый временем. Серафина с любопытством протянула руку, медленно коснулась меча и тут же, вскрикнув, отдернула ее. Из пальца текла кровь – клинок был острым, как лезвие бритвы.

Краем глаза она заметила какое-то движение и испуганно вздрогнула. Все ее мускулы напряглись, готовя тело к бегству. На краю поляны лежала старая ива. Меж ее корней, возле опрокинутого надгробия, образовалось что-то вроде крошечной пещеры. Серафине показалось, что там шевельнулась тень.

Нет, не показалось.

Она точно видела – возле старой могилы что-то двигалось.

У Серафины от ужаса перехватило дыхание. Ей хотелось опрометью броситься бежать, но любопытство пересилило страх.

Она беззвучно кралась через поляну, представляя, как труп сгнившими руками разрывает землю, чтобы выбраться из могилы. Но, приблизившись к старой иве, поняла, что ее напугал вовсе не мертвец, а вполне живое существо.

Это был зверек, вроде дикой кошки, с желто-коричневой, в черных пятнышках, шубкой и длинным хвостом. Еще через пару секунд Серафина сообразила, что перед ней детеныш пумы.

Неожиданно появился второй детеныш. Котята устроили возню: обхватывали друг друга лапами, кувыркались, мяукали, повизгивали, мутузили один другого. У них были совершенно очаровательные желтые мордашки с черными полосками и пятнышками и длинные белые усы.

Серафина с улыбкой наблюдала за котятами, играющими в яркой зеленой траве у подножия каменного ангела. Страх ее почти рассеялся. Она всегда любила котят.

Девочка, пригнувшись, подобралась поближе, но один котенок заметил ее. Он наставил ушки и принялся внимательно рассматривать незваную гостью. Серафина подумала, что он испугается и убежит, но ничего подобного. Он хрипло мяукнул и поскакал в ее сторону, словно не боялся ничего на свете.

Серафина протянула ему руку и замерла. Бесстрашный котенок замедлил бег, но не остановился. Теперь он подкрадывался осторожно, не сводя с девочки глаз. Подойдя вплотную, он обнюхал ее пальцы и потерся пастью о ладонь. Серафина улыбнулась и почти хихикнула, восхищенная его отвагой.

Она уселась на траву, а детеныш пумы забрался ей на колени. Она обняла котенка, прижав к груди теплое пушистое тельце. Было так приятно сидеть рядом с кем-то, кто не пугал ее до полусмерти. Тут подошел второй котенок, и скоро она уже тискала обоих, а котята терлись об нее и мурлыкали.

– Что вы здесь делаете, малыши? – спросила Серафина.

После всех пережитых страхов ей было удивительно приятно, что эти милые зверята приняли ее за свою. Как будто домой вернулась.

Потом они совсем разыгрались. Серафина носилась за котятами по поляне, делая вид, что хочет схватить их, затем они гонялись за ней. Она опустилась на четвереньки. Один котенок забежал за статую ангела и выглянул с другой стороны, блестя темными глазами: точь-в-точь опасный хищник в засаде. Потом он выскочил, выгнув спинку, словно перед дракой, и прыгнул на Серафину. Следом подлетел второй котенок; он стал хватать ее за руки и за ноги, и скоро все они катались по траве, урча и мурча. Серафина громко хохотала, глядя на восхитительные котячьи наскоки, и ее радостный смех разносился по туманному лесу.

Она играла с котятами с чисто детским удовольствием, которого уже давно не испытывала. А потом вдруг ощутила опасность. Близкую, реальную, смертельную.

Обернувшись, она увидела, как что-то летит к ним сквозь туман. В первый миг она подумала, что это призрак, но тут же поняла, что ошиблась.

Оно не летело, а бежало, очень быстро – и прямо на нее.

Вот тут девочку охватил настоящий ужас. О чем она только думала, когда заигралась с детенышами дикой кошки?! Теперь на нее мчалась разъяренная мамаша-пума, готовая убить, чтобы защитить своих детей.

Страх придал Серафине сил. Пума сделала могучий бросок, выставив клыки и когти. Серафина понимала, что сейчас погибнет, но все же попыталась увернуться. Мощный удар сшиб ее с ног. Девочка и пума покатились по траве рычащим, шипящим клубком, в котором мелькали то когти, то зубы, то клыки.

Серафина билась отчаянно. Никогда в жизни ей не доводилось бороться с кем-то, столь сильным физически. Победить пуму было невозможно; рядом с этой лесной тварью Серафина была лишь жалким котенком. Оставалась одна надежда на бегство. Девочка брыкалась и пиналась, лупила зверя кулаками, била подвернувшейся под руку палкой, и все это время не переставала пронзительно визжать.