Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

– Идем, – позвал Торквин. – Уходим.

– Но… – начал я.

– Нужно убираться отсюда, – заявил он. – Сейчас.

Я встал и попятился. Ситуация была безнадежной. Торквин провел нас через зонское месиво. Женщины собирали осколки, пытались успокоить Цинтию и без особого повода начинали вдруг выяснять отношения. Это был полнейший хаос. Я понимал: Торквин прав. Мы должны были уйти, пока у нас была такая возможность.

Но когда я повернулся, я заметил лежащего на траве брата Димитриоса. Элоиза склонилась над ним с выражением такого шока на лице, что мы бросились к ней.

– Что случилось? – спросил Касс.

– Он бросил мне локулус, – сказал Торквин. – И зонки его ударили.

Вокруг головы Димитриоса блестела лужа крови. Его лицо серело на глазах, и когда он повернулся ко мне, я заметил глубокую рану у него на виске.

– Дж… Дж…

– Нужно помочь ему! – закричал я.

– Нет! – поморщившись, выпалил Димитриос. – Слишком поздно. Вы должны… продолжить…

– Давай, Джек, поднимем его, – предложил Марко.

– Нет… Нет! – повторил Димитриос. Его веки затрепетали, говорил он с трудом. – Д-Джек… Я… Я был… не прав…

– О чем вы? – спросил я. – Вы бросили локулус Торквину. Это спасло мне жизнь!

Он влажно кашлянул, и из его рта вылетели капли крови. Когда он вновь посмотрел на меня, у него из глаз бежали слезы:

– Джек… Геро…

– Это вы герой! – не дослушал я.

– …страт…

Веки Димитриоса дрогнули и закрылись.

– Димитриос, очнитесь! – Касс захлопал его по щекам. – Что вы имели в виду? Джек, почему он это сказал?

– Я не знаю, – ответил я. – Брат Димитриос, при чем тут Герострат?

Губы старого монаха дрогнули, как если бы он хотел что-то сказать, но вместо этого его голова упала набок. Тело обмякло.

Торквин прижал пальцы к шее Димитриоса в попытке нащупать пульс.

– Мертв, – объявил он.

Элоиза тихо заплакала.

– Нет. Нет, – пробормотала она между всхлипами. – Димитриос был немного гадким, но он этого не заслужил…

Касс молча прижал ее к себе одной рукой.

Силы разом покинули меня, и я сел прямо на траву. Я понимал: необходимо было бежать. Каждая проведенная здесь секунда приближала нас к участи быть пойманными зонками. Но я не мог пошевелиться. Я ничего не чувствовал.

Профессор Бегад… Дария из Вавилона… и теперь Димитриос. Все они умерли из-за поисков локули. Поисков, которые отныне было бессмысленно продолжать.

– Это я виноват… – пробормотал я. – Это была моя идея – представить Марко как Элоизу. И из-за этого Димитриос умер, а локулус разбился!

– Брат Джек, ты видел эту бешеную кобылу? – сказал Марко. – Без обид, но Элоиза с ней бы не справилась.

– Я виноват, – буркнул Торквин. – Он бросил мне локулус.

В этот момент одна из зонок, толпившихся вокруг Цинтии, указала на нас и закричала что-то своим подругам.

– Ох мать, – насупился Торквин. – Пора уходить.

– Мы не можем его здесь оставить! – воспротивилась Элоиза.

– Бежим сейчас же! – взревел Торквин, подхватывая одной рукой Элоизу, а другой Касса.

Марко дернул меня за рубашку, ставя на ноги.

– Чувак, соберись. Поверь, тебе не хочется закончить так же, как он.

Я вскочил и побежал. Вместе мы направились к арочному проходу. Над моей головой просвистело копье. Оно едва не попало в Торквина, пролетев сквозь его пышную гриву. По обе стороны от нас в землю впивались стрелы.

– А-а-ай! – взвыл Марко.

– Ты в порядке? – закричал я.

– Так… царапина… – прошипел он сквозь стиснутые зубы. Развернувшись на бегу, он здоровой рукой подобрал с земли одну из стрел и швырнул ее назад. – В яблочко!

– Скорее! – поторопил я.

Нашей целью был проход, из которого вышел Герострат. Когда мы вбежали в него, я услышал звон еще одного копья, ударившегося о каменную стену чуть выше арочного проема.

– У кого-нибудь есть факел? – громко спросил Марко.

– О, ну конечно, Марко, я всегда ношу в кармане факел! – закричала в ответ Элоиза.

– Ау! – проворчал Торквин. – Ударился о стену. Налево.

Мы бежали в полной темноте. Сзади нас нагонял топот, наверное, сотен миллионов ног. По стенам метались тусклые всполохи – у наших преследовательниц были факелы! По крайней мере теперь я мог различить стены, потолок и тени. Мы, не сворачивая, миновали два боковых прохода. Но вдруг бежавший впереди Торквин резко остановился. Перед ним была развилка с двумя коридорами – влево и вправо.

– Чую свежий воздух. Один из них ведет наружу.

Между моих ног пролетела стрела. Ударившись об пол, она закатилась в правый туннель.

– Они близко! – воскликнула Элоиза.

Тогда я и увидел скользящую у самого пола правого туннеля тень. И два смотрящих на меня из темноты глаза.

Пылающих оранжевым огнем.

– Направо! – сказал я.

– Почему? – спросил Касс.

– Этот кот – Герострат! – объяснил я.

Возможно, решение последовать за Геростратом станет самым глупым из всех, которые я когда-либо принимал, но я положился на свое чутье: именно его имя стало последним, что произнес Димитриос.

Мы свернули вправо и побежали по туннелю за кошачьей тенью.

Я ожидал града стрел или залпа копий. Но никак не думал услышать позади нас громкий скрежет. От неожиданности я подпрыгнул на бегу и, обернувшись, увидел, как стена из сплошного камня перекрыла проход, отрезав нас от развилки.

– Что за… – пробормотал я.

Марко тоже это видел:

– Это ловушка, брат Джек. Они заперли нас здесь.

Я резко развернулся:

– Мы все равно ничего не можем сделать. Бежим!

Торквин ждал нас у следующей развилки и жестом указал свернуть налево.

Туннель начал подниматься, и я все отчетливее ощущал изменения в воздухе. Мы приближались к выходу наружу. Но когда мы свернули в очередной поворот, Торквин остановился как вкопанный.

– Ого, всем вдавить тормоз! – закричал Марко.

Мы столпились позади них. Я выглянул через плечо Элоизы и увидел дрожащего Герострата, стоящего у нас на пути. Он достал из кармана штанов связку ключей.

– За предательство надо платить! – предупредил Торквин, сжимая кулаки.

Герострат помотал головой.

– Не ко мне, детишки, – сказал он. – Это не я вас предал.

Дрожащей рукой он вставил ключ в замок двери в стене. После нескольких неудачных попыток ему все-таки удалось открыть ее, и он шагнул внутрь.

– Пожалуйста, – бросил он нам, – скорее.

Я услышал шорох и увидел искру. Вспыхнул факел, и в его свете мы увидели, как Герострат поджигает им еще три. Всполохи от них заплясали по высоким стенам комнаты-цилиндра.

Мы втиснулись в идеально круглую, но слишком узкую для всех нас комнату. Если не считать факелов, здесь ничего не было, кроме огромного деревянного рычага в стене примерно на уровне моего пояса.