Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

Они беззвучно зовут меня, дергают меня, но я не чувствую их прикосновений. ДЖЕК, ВЫТАЩИ НАС ОТСЮДА! ДЖЕК, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

Почему я?

ПОЧЕМУ?

Я не знаю, как мы здесь оказались. Я не знаю, куда идти. Но это я обязан принимать решения.

Почему-то именно я. Но что я могу? Я Джек Ничтожество. Джек Неудачник.

Я Портной без катушек.

Я Разрушитель разрушенный.

Я обо что-то бьюсь и отскакиваю, расширяюсь и уменьшаюсь. Я слышу скрип колес и писк медицинских приборов, подлодки и водопады, воющих виззитов и шепчущих зомби, смертельные угрозы из реплик комедийных сериалов, Песню гептакиклоса.

И среди всей этой какофонии, точно мне в насмешку, доносятся звуки из Старого Сна. Они тоже хотят меня помучить. Взрывы и крики. Они знают, что я хочу выбраться. Знают, что я готов променять это на уничтожение континента.

И я принимаю решение.

Мы уходим туда. Сейчас же.

Но и это у меня не выходит. Потому что на этот раз Эли, которую я вижу так же ясно, как собственную руку, тянет меня куда-то в сторону.

Эли говорит мне, что у меня остается незаконченное дело.

Эли толкает меня назад, назад в этот сон, в это место, что разрывает меня на куски.

Куда я иду? – спрашиваю я.

КУДА Я ИДУ?

Но ее лицо медленно исчезает.

Домой!

Да. Домой. Я хотел лишь одного – оказаться там. В моем дворе, рядом с моим велосипедом и со всеми вещами, которые я любил. На моей кровати, которую я вижу прямо сейчас.

Я тянусь к ней. Отсюда до нее тысяча световых лет.

С расстояния в тысячу световых лет я вижу кого-то под одеялом – КТО СПИТ В МОЕЙ КРОВАТИ?! И я срываю одеяло и кричу.

Это скелет, он улыбается мне, его зубы стучат. Его окружает рой насекомых, принимающий в воздухе форму шара. Локулус мушек.

Я прижимаю к себе локулус. Он все еще у меня в руках.

Шестой локулус.

НЕТ, он МОГ быть шестым. Но не стал.

Потому что один локулус утерян в разломе. Потому что Джек Портной – это Джек Неудачник.

Я вспоминаю, как мы его потеряли – Эли кричит, цепляется за него и растворяется… исчезает…

И теперь это все, о чем я могу думать. Разлом и меч. Разлом, и гептакиклос, и остров, который наклоняется… наклоняется…

Хорошо было то, что светило солнце, а воздух пах морем.

Плохо было то, что я чувствовал себя так, будто кто-то сунул руку мне в живот, хорошенько там за что-то ухватился и словно рубашку вывернул меня наизнанку.

Короче говоря, я бы предпочел оказаться в мире Диснея. Или даже в чане со слюной виззита. Где угодно, лишь бы подальше от той боли, которую я ощущал тогда. Думаю, прошло минут пятнадцать, прежде чем я перестал вопить, и еще пятнадцать, чтобы моя кожа наконец нашла мое тело и вернулась на положенное ей место.

Первое, что я увидел, когда мое зрение сфокусировалось, было лицо Марко. Еще никогда я не видел его таким искаженным от боли.

– Никогда. Больше. Так. Не делай, – простонал он.

Я молча кивнул. Мог бы и не просить.

Где мы были? Я заморгал, чтобы пейзаж обрел резкость. Я увидел колонны Дома Вендерса-он-же-Масса. Солдаты, монахи и повстанцы с криками выбегали из окружающих зданий. Неподалеку Торквин терся спиной и руками о кирпичную стену, словно желая удостовериться, что он правда был здесь.

– Что, блин, только что произошло, брат Джек? – спросил Марко. – Мне показалось, меня разобрали на кусочки, а потом опять собрали.

– Марко, – хрипло прошептал я, – где Касс и…

Прежде чем я успел договорить, Марко схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. С подкашивающимися коленями я поплелся за ним через лагерь.

Недалеко от столовой на земле, точно тряпичные куклы, валялись Касс и его сестра. Их окружали Масса. Из госпиталя на всех парах выбежал брат Асклепиус. Он упал перед ними на колени и принялся щупать пульс.

– Они живы, – объявил он. – Занесите их внутрь.

Из госпиталя как раз показалась команда лаборантов с двумя носилками. Они осторожно уложили на них Касса и Элоизу.

Когда они скрылись за дверями госпиталя, я обратил внимание на спускающуюся по ступенькам Дома Масса Алию в сопровождении телохранителей. В руках она несла крепкий золотой ящик.

– Внутри локулус исцеления, – пояснила она, протягивая мне ящик. – Думаю, он им понадобится. Да благословит их Массарим. Я буду вас ждать. У меня к вам много вопросов. Бегите.

Я взял локулус и побежал к госпиталю.

У меня не было ни малейшего представления, что только что произошло, но это могло подождать.

– То есть тогда, в той комнате, ты просто коснулся локулуса – хотя и не знал, какой из двух перед тобой? – спросил Касс, лежа на больничной койке по соседству с сестрой.

Я кивнул. Было здорово говорить с Кассом и Элоизой, зная, что они в полном порядке. Локулус исцеления помог им. Алия и брат Асклепиус в благоговении наблюдали за их жизненными показателями на мониторах. Признаться, Марко, Торквин и я тоже приложили руки к локулусу. Нам всем неслабо досталось.

– Я знал, что это был локулус либо путешествия во времени, либо телепортации, – сказал я. – И тот и другой должны были вытащить нас оттуда.

– Ну, все вокруг выглядят на тот же возраст, как когда мы улетели, – заметила Элоиза. – Это не было путешествие во времени.

– Правильное решение, – похвалил Марко. – Лучше, чем оказаться на копье амазонок.

– Телепортироваться больно, – пожаловалась Элоиза.

Торквин кивнул:

– Разбери тело, собери назад. Очень больно.

– Не думаю, что все было именно так, – вмешался брат Асклепиус. – Это версия «Стар Трэка» – ну, вы знаете, будто молекулы исчезают, а потом как волшебству появляются совсем в другом месте. Но подумайте сами. Когда вы говорите по телефону, ваш голос никуда не перемещается. Он превращается в информацию – крошечные биты данных, которые расшифровываются на другой стороне.

– То же самое может происходить с телами? – спросил Марко.

– Теоретически, – ответил брат Асклепиус. – Атомы – это атомы. Они все одинаковы. Так что если информацию о строении Марко передать новому набору атомов где-то в другом месте, они сами выстроятся в нужном порядке. Проблема в том, что подобный процесс требует невероятной затраты энергии! Чудо, что вы не погибли из-за этого эксперимента.

– Когда речь заходит об Атлантиде, кое-что лучше оставлять без объяснений, – вздохнул Касс.

– Чего я не понимаю, так это как вы заставили локулус направить вас именно сюда, на остров? – спросил Асклепиус. – Почему не в любое другое место, к примеру в сердце Арктики или в Западную Африку?

Я сделал глубокий вдох: