Рик Янси - Печать Соломона

– Директор вышел за рамки Устава? Он организовал твое увольнение и похищение Печати из нашего хранилища… Он хотел, чтобы ты выпустил падших… Но зачем?

– Ты же АНП. Разве это не очевидно, как пузыри на физиономии Эла?

– Шантаж? Директор собирался с помощью падших шантажировать весь мир?

– Согласись, что красиво? После нашего маленького шоу в пустыне никто не посмел бы тягаться с Конторой. Больше никаких мелких диктаторов, никаких государств-изгоев, угрожающих миру. Как только кто-нибудь нарушает заведенный порядок, мы открываем Печать. Идеально. Конечно, мы не учли фактор Кроппа. – Майк глянул в мою сторону. – Когда-нибудь я убью тебя, Эл, Богом клянусь.

– АМПНА хочет править миром? – спросил я.

Оп-девять покачал головой:

– Не АМПНА, Альфред. Меривезер. Похоже, наш директор решил похерить Устав. Нас водили за нос.

– Это ничего, мне не привыкать, – отозвался я и повернулся к Майку. – Так вот почему ты пытался убить меня? Меривезер знал про мою кровь и испугался, что ее можно использовать против демонов?

– Конечно знал, – кивнул Оп-девять. – Это было в твоем досье. После того как Майк якобы украл Печати, я приказал Эшли организовать твое извлечение. У меня не было полной уверенности, но я надеялся, что твой… дар можно использовать в CW3XD. И тогда Меривезер приказал Майку извлечь тебя первым.

– Экстремально извлечь, – поправил его я и пошел к выходу.

– Подожди, Альфред! – окликнул меня Оп-девять.

– Времени почти не осталось, – возразил я. – У нас всего два часа на то, чтобы добраться до Флориды.

– Я не уверен, что это разумно.

– У нас нет выбора, – огрызнулся я. – Если не поедем, нас поглотят.

– Но если поедем, то им ничто не помешает нас поглотить.

– Разве не в том и беда?

– Игра окончена, – вставил Майк. – Выхода нет.

– Может, я чем-нибудь помогу? – вмешался мистер Нидлмайер. – Только никто не потрудился объяснить мне, что происходит с этими Печатями… что это за АМПНА… что за демоны… и все остальное…

Мы его не слушали.

– Поймите, Оп-девять, – сказал я, – нас двое, а мне в Чикаго назначили срок и четко объяснили, что, если я не приеду, расплата будет адской в буквальном смысле слова. Наверное, я заключил, что называется, сделку с дьяволом – с шестнадцатью миллионами дьяволов, – и мы либо едем, либо лишаемся всякой надежды. А кроме нее, у нас ничего и нет.

Майк рассмеялся:

– А как у тебя со здоровьем, Эл? О, прости. Забудь.

– Где ваша монтировка? – спросил я у Нидлмайера.

– Альфред, я знаю их лучше, чем ты, – сказал Оп-девять. – Не думай, что они будут действовать честно.

– Нет, я думаю, что они продолжат пожирать меня изнутри, пока не сожрут целиком. Нет, не убьют. Я мертв. Я ходячий труп, Сэмюэл, вот что означают личинки. Меня уже поздно спасать, но мир, возможно, и нет.

– Чаша – тюрьма для Пеймона. Он не будет рисковать и никогда не отдаст Печать.

Я сделал глубокий вдох и выпалил:

– Тогда почему бы нам его не взорвать?

Оп-девять изумленно посмотрел на меня.

– Сколько моей крови вы закачали в пули? Наверное, пару капель. А если мы используем… больше?

– Альфред, – сказал Оп-девять, – то, что ты предлагаешь…

– По-моему, это классная мысль, – снова встрял Майк. – Давайте взорвем Эла.

– Я серьезно, – ответил я. – Если мне удастся подобраться поближе к Пеймону… Это даст вам несколько лишних секунд.

– Эй, святой Альфред, – сказал Майк. – Ты же хотел умереть в пропасти? У тебя был шанс.

Я долго и пристально смотрел на Майка. Он держит меня за запястье. В другой руке у меня черный меч.

И тут меня осенило. Ответ родился с той же скоростью, с которой в морге вернулась память.

Я обратился к Нидлмайеру:

– Где во Флориде находится Дэвилс Миллхоппер?

– В Гейнсвилле.

Тогда я повернулся к Оп-девять:

– Теперь дошло. По-моему, я знаю, что делать.

Мы потрусили к «лексусу», Майк поплелся за нами.

– Скажите правду! – крикнул он. – Ведь мама не у вас?

Оп-девять обернулся и ответил:

– Ты не узнаешь этого до самого конца, чем бы ни кончилось дело. Ты нейтрализован как фактор, Майкл.

– Терпеть тебя не мог, – сказал тот. – И можешь поспорить на последний доллар, что директор обо всем узнает.

– Если у нас получится, он перестанет быть директором, а ты – оперативником. Вы нарушили незыблемое правило – никогда не вмешиваться в дела другого государства. – Темные глаза Оп-девять сверкнули. – И этим поставили под удар все, что должны защищать.

Он сел в машину, я устроился рядом, а Нидлмайер захлопнул дверь с моей стороны. И мы поехали обратно. Я оглянулся и увидел, как исчезает в тумане силуэт Майка Арнольда.

– А теперь, Альфред, рассказывай, что ты задумал, – потребовал Оп-девять. – Что надо сделать?

Я все ему объяснил. Оп-девять и Нидлмайер ни разу меня не перебили.

Мы ползли сквозь густой туман по шоссе Алкоа, и, когда я закончил, до аэропорта осталось мили две.

– Это безумие, – сказал Оп-девять.

– Ну, – отозвался я, – если кто-то еще не заметил, я уверенно двигаюсь в этом направлении.

– Но это же безнадежная затея!

– Вы знаете, что это не так, – возразил я. – Пеймону моя смерть не нужна – слишком большой риск.

– Альфред, для Пеймона твоя жизнь ничего не значит.

– Это да, зато Чаша значит для него очень даже много. И без меня ему к ней не подобраться.

Оп-девять тряхнул головой. Я откашлялся и продолжил:

– В любом случае, даже если это не сработает, Чаша останется у вас, и вы придумаете что-нибудь еще.

Оп-девять отвернулся и посмотрел в окно, хотя ничего там не увидел, кроме своего отражения. Он накрыл мою кисть ладонью:

– Альфред, мне очень жаль, что все так получилось. Прости, что привел тебя к нексусу и за то, что обманывал.

– А зачем вы привели меня к нексусу?

– Ты носитель активного агента. Надо было подготовиться к любому повороту событий.

– Значит, вам тоже пришло это в голову? Превратить меня в бомбу?

Оп-девять не ответил, он просто сидел и смотрел на свое отражение.

– Нелегко это, да? Быть АНП?

Он покачал головой:

– Нелегко. – Потом хотел сказать что-то еще, но, видно, передумал и повторил: – Нелегко.

Суперкар был припаркован там, где я его и оставил. Я перенес в машину вещмешок Оп-девять и свой меч, закинул все на заднее сиденье, а мистер Нидлмайер растерянно стоял в сторонке.

– Со мною в жизни ничего подобного не случалось, – заметил он, когда я вернулся к «лексусу», и зачем-то добавил: – Мне страшно, Альфред.

– Займитесь чем-нибудь, помогает, – посоветовал я. – Иначе это начнет пожирать вас изнутри. Вам, кстати, известно о потайном отделении в столе мистера Сэмсона?

Нидлмайер ничего не ответил, просто уставился на меня.