Эмма Кэрролл - Небесные преследователи

– Ладно, работай, – говорит он и зовет Вольтера.

Они удаляются читать стихи, или чем там они занимаются по утрам. Я по привычке ищу глазами Коко. До прихода Пьера с Вольтером он благодушно клевал землю, а теперь куда-то исчез.

Скорее всего, ушел в сад: он слишком ленивый, чтобы забрести дальше. Да к тому же в саду живет Ланселот, к которой Коко неровно дышит. Однако овечка лежит под оливковыми деревьями в полном одиночестве.

– Куда он ушел? – спрашиваю я ее.

Она, деликатно ткнувшись мне в ногу носом, снова принимается жевать траву, откусывая ее маленькими кусочками.

Я прохожу под деревьями до самой стены сада, постепенно начиная злиться. У меня вообще-то есть дела. Если Коко такой безответственный, то пусть сидит в сумке.

– Думаешь, спряталась, и я забыла о тебе?

Услышав голос миссис Делакруа, я застываю на месте. Резко оборачиваюсь. Где же она? Она прокашливается, и я вижу: вот же, стоит, прислонившись к стене, и держит Коко за ноги вниз головой. Он висит, расставив крылья в стороны.

– Поставьте его на землю! – тихо, но с яростью говорю я.

И шагаю ей навстречу. Мне нестерпимо хочется побежать, выхватить у нее Коко и выцарапать ей глаза. Несмотря на жаркий день, она опять в перчатках. Кожа перчаток темно-багровая, как сырая печенка. Она не двигается. Власть у нее в руках, и она это знает. И место выбрала как надо: этот участок стены из окон дома не видно.

Подойдя достаточно близко, я вытягиваю руки:

– Пожалуйста, отдайте его мне.

– Мы же договаривались. – Миссис Делакруа не замечает моей просьбы. – Ты что, забыла?

Я не отвечаю. Да, я изо всех сил старалась забыть об этом уговоре, но теперь он всплывает у меня в памяти так же мучительно, как внезапно накатывает зубная боль, о которой, казалось, уже забыла.

– Что вам от меня нужно? Почему вы не оставите меня в покое? – горестно спрашиваю я.

– Я наняла тебя. И работа еще не закончена. Ты все еще работаешь на меня.

– Нет, больше не работаю.

– Ну же, зачем быть такой букой, – отвечает она. – Ты согласилась принести ларец, обтянутый красной кожей. В первый раз у тебя не получилось, так попробуй снова.

Я качаю головой:

– Не буду я.

– У всех нас есть свои слабости, Сорока, – говорит она почти с нежностью, но так сжимает ноги Коко, что он вздрагивает от боли.

– Перестаньте! – кричу я.

– Мне нужен этот ящик.

Я больше не в силах смотреть, как Коко висит вверх ногами. Но и Монгольфье я не предам. Не стану красть у людей, которые подарили мне возможность покончить с воровской жизнью.

– Я не могу на вас работать, – дрожащим голосом отвечаю я. – Теперь я работаю здесь. А вы, кстати, так мне и не заплатили.

Она снова сжимает Коко. Я умоляю ее прекратить, но она не слушает. Это невыносимо! Я уже собираюсь врезать ей как следует, но тут она говорит:

– А давай так. Я зайду в дом и расскажу твоему новому хозяину, кто ты на самом деле. И что ты взяла у них той ночью.

Я разжимаю кулаки и бессильно опускаю руки. Она знает, что попала в яблочко.

– Ты ведь этого не хочешь? Ну ладно, я сегодня добрая. Дам тебе еще несколько дней.

Хлопает дверь черного хода. Кто-то направляется к нам. Я оборачиваюсь. Мадам Делакруа отпускает Коко, и он неловко плюхается у моих ног. Я хватаю его в объятия, целую, успокаиваю… Мадам Делакруа уже исчезла.

У садовых ворот с двумя ведрами в руках стоит мадам Верт:

– Vite [7] Быстро ( фр. ). , Сорока! Ты мне нужна! Набери-ка еще воды!

– Уже иду, мадам Верт!

Я рада, что меня позвали.

До самого обеда мне не продохнуть: собираю фрукты, ношу воду, хожу за дровами, – однако мадам Делакруа не выходит у меня из головы. Мой воровской опыт говорит мне, что я могу раздобыть для нее ларец. На этот раз задача куда проще: я сама живу в этом доме. Можно притвориться, что я ушла по делам, или опять дождаться поздней ночи. Оплата меня уже не волнует. Я просто хочу, чтобы она оставила нас с Коко в покое.

Но есть одно «но».

Я не могу отплатить семье Монгольфье злом за добро. От одной мысли я чувствую себя такой виноватой, что меня тошнит. Довольно и того, что я уже украла у них раньше. Не знаю, как смогла бы жить, повтори я этот поступок снова.

Но зачем ей вообще эта клятая коробка? Что сделали ей Монгольфье, что она так жаждет мести?

Мне известно одно: увидев чертежи, она сказала, что мне надо вернуться за остальными. Думаю, дело тут в изобретении. По-другому и быть не может… хотя в прошлый раз я, видимо, схватила не те бумаги.

А те, что ей нужны, по-прежнему лежат в ларце. Она – шпионка. Именно о таких людях, как она, говорил Пьер. Если я права, то дело решено. Не стану я воровать для нее чертежи, чтобы она продала их англичанам. Может, я и воровка, но Францию предавать не стану.

Когда городские часы бьют два раза, небо пылает голубым огнем. Я валюсь с ног от усталости.

– Время отдыха, Сорока! – выкликает с заднего крыльца мадам Верт.

Внутри, гремя тарелками и переговариваясь, сидят за столом другие слуги. Однако шума мне и в мыслях хватает. Мне нужна тишина.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Начало детской считалочки, берущей начало в суеверном представлении о том, что появление сорок предсказывает различные события в будущем.

Ну уж нет ( фр. ).

Здравствуй! ( фр.)

Привет ( фр. ).

Хорошо ( фр. ).

Боже мой! ( фр. )

Быстро ( фр. ).