Эмма Кэрролл - Небесные преследователи

Ну ладно, допустим, что у меня не получилось достать этот ларец. Но бумаги-то ее тоже заинтересовали, разве нет? Она даже спросила, все ли я забрала.

Мысли у меня путаются. Я так устала. Шея болит от ее крепких пальцев. И все же я тянусь к бумагам, чтобы разглядеть получше. В свете луны я различаю занятный витиеватый почерк. И картинки. Много, много картинок.

Прочесть текст я не смогу, а вот рисунки понимаю. Небо, рощица, холмы. Крыши домов, церковные шпили. А вот звездное небо.

Рисунки мне нравятся, даже очень. Похоже, что их набрасывали второпях, едва поспевая за полетом фантазии. На всех картинках повторяется один и тот же предмет – какой-то вытянутый овал. Может, я не с того угла смотрю, но, похоже, что этот предмет висит в небе. Но так ведь не бывает? Летают только птицы – и мечтатели.

Я не заметила, как настало утро. Погода изменилась: поднялся ветер, потеплело, хотя я все равно вся окоченела от недосыпа. Всю ночь думала про треклятый ларец и рисунки внутри. Мы так и сидим у тропинки. Ночью мне показалось, что безопаснее остаться на месте и не следить за миссис Делакруа, когда она пошла обратно в город. В какой-то момент мы с Коко приютились под живой изгородью да так там и остались. Петушок спит, прижавшись к моей руке. Он не любит рано вставать и совсем не кукарекает. Иногда мне кажется, что он больше похож на карманную собачонку, чем на птицу.

Я выбираюсь из-под изгороди. Бумаги куда-то исчезли. Все до одной. Видимо, ветер унес… Не знаю, рада я или разочарована.

По крайней мере, небо сегодня красивое. Таким оно мне нравится больше всего: высокое, лазурное, с быстро бегущими облачками. Мысли у меня проясняются, и я чувствую прилив храбрости. Пусть эта мерзкая тетка найдет кого-нибудь другого, кто станет таскать ее ящики. Когда она придет просить меня, я ей сразу скажу, куда засунуть этот ларец.

Я стою, опершись на ворота, и обдумываю этот новый план. И тут я замечаю в небе нечто удивительное. Прямо перед нами над маленькой рощицей. Поначалу я думаю, что мне мерещится. Что я слишком устала и проголодалась. Однако оно движется нам навстречу, и я все яснее вижу белые очертания. Это не облако. Абсолютно точно не облако. И не воздушный змей. И не птица. Мне почему-то отчаянно хочется побежать за ним следом.

Я срываюсь с места, хватаю сонного Коко, кладу его в сумку и прохожу за ворота. Огромное поле, заросшее по-зимнему жухлой травой, спускается с холма к самому городу. Когда мы выходим за изгородь, ветер ударяет меня со всей силы и прижимает к ногам юбку. Чтобы не упасть, я переношу вес на пятки. Метрах в десяти над моей головой предмет мчится вперед. Он похож на гигантскую простыню, которую ветер сорвал с веревки для белья и несет по небу.

Раздается мужской голос:

– Хватай веревку! Ради всего святого, не упусти его!

Я потрясенно замираю. Мне не видно говорящего, но голос раздается как-то слишком близко. Я бы предпочла, чтобы меня не видели в полях ранним утром: это вызывает подозрения. Лучше всего будет припасть к земле и притаиться.

– Ох, папа, может, позволим ему полетать? – отвечает голос помоложе. – Он никогда еще так далеко не забирался!

На поле выбегают две фигуры. Мне видно их со спины: мужчина в потрепанном парике и взволнованный темноволосый мальчик. Они преследуют летящий предмет. На полпути мужчина останавливается, схватившись за бок, словно у него расходится шов.

– Беги за ним! Хватай! – кричит мужчина вслед мальчику.

Я с интересом наблюдаю. Теперь, когда предмет хорошо видно, я могу разглядеть, что случилось: с летящей простыни свисают веревки, и, так как за них никто не держится, предмет быстро улетает прочь.

Воровать – дело занимательное, но смотреть за погоней гораздо интереснее. Где же приземлится это неведомое устройство? На дальнем поле? В реке? В каком-нибудь городе?

Мальчик продолжает бежать, однако догнать предмет у него не получается: слишком неуклюж, слишком тяжело ступает. Словно ломовая лошадь. Наконец, изловчившись, он хватается за веревку. Успел! Резкий порыв ветра дергает предмет ввысь, и тот танцует и кружится в воздухе.

Мальчик держится крепко. Он бежит широко расставляя ноги, словно пытаясь придать себе веса и устойчивости. Но ветер сильнее: предмет движется так быстро, что волочит мальчика по земле, спиной к полю.

– Не могу! Папа, не могу! – вскрикивает мальчик и добавляет что-то про узел на запястье.

Слов я не разбираю, но ужас в голосе слышу отчетливо. Я и сама начинаю волноваться.

– Держись! Просто держись! – кричит ему мужчина.

Еще один порыв ветра – такой крепкий, что предмет аж трещит по швам. Он приближается ко мне, выделывая виражи над травой. Мужчина тянется к веревкам, что полощутся на ветру. Он бросается вперед, выставив вперед руки. Промахивается.

Еще порыв. На этот раз предмет поднимается выше, утягивая мальчика за собой. Раскрыв рот, я наблюдаю, как его ноги отрываются от земли. Он приземляется, пружинит, поднимается снова. В животе у меня что-то обрывается: погоня явно идет не по плану. Мальчик начинает кричать.

Отбросив мысли, я со всех ног несусь к веревкам. Поравнявшись с мужчиной, я вижу изумление на его лице: он не ожидал увидеть на поле кого-то еще. Однако он машет мне, умоляя бежать дальше.

– За ним! Ты добежишь быстрее! – запыхавшись, произносит он.

Я киваю:

– Подержите моего петуха, пожалуйста.

Мужчина озадаченно вскидывает брови.

– Просто не выпускайте его, – поясняю я и всучиваю ему Коко.

Через несколько секунд я уже догоняю мальчика, вернее, его ноги, которые свисают где-то на уровне моих глаз. Ветер немного стихает. Предмет снижается, а вместе с ним и мальчик. Однако отпустить веревку он не может: слишком крепко она привязана к его руке.

– Не пинайся, – предупреждаю я. – Я попробую тебе помочь.

Он ошарашенно смотрит на меня. Странно… Его смугловатое лицо отчего-то кажется мне знакомым. И тут меня осеняет: я и правда его знаю. И это очень, очень плохо. Я вся съеживаюсь. Это тот самый мальчик из дома, где я была вчера. Мальчик с ручной уткой, который поймал меня с поличным.

Понятия не имею, узнал ли он меня. От всей души надеюсь, что нет, тем более что шарф я сняла. Однако времени любезничать у нас нет: ветер опять поднимается. Я слышу, как шумят деревья.

– Сосредоточься, – говорю я. – Если поспешим, вдвоем мы справимся с этой штукой.

Однако мы опаздываем.

Огромный мешок с ревом раздувается и поднимается резко вверх. Мальчик все еще привязан к нему. Ветер вырывает у меня из рук веревку.