Тейлор Дженкинс Рейд - Дейзи Джонс & The Six

Билли : В детстве мама летом частенько водила нас с Грэмом в общественный бассейн. И вот как-то раз Грэм сидел на бортике бассейна ближе к глубокой его части. А тогда он не умел плавать.

И я стоял возле него, и в голове у меня вдруг стрельнуло: «А ведь я могу столкнуть его туда». И меня это невероятно испугало. Я не хотел его сталкивать и ни за что бы этого не сделал, но… Меня перепугало то, что единственное, что отделяло наше состояние мира и покоя от величайшей трагедии, – это мое решение. Меня тогда не на шутку сразила мысль, насколько хрупка наша жизнь и зависима от любого неосторожного шага. Что нет на свете какого-то универсального, всеведущего механизма, который вовремя срабатывал бы, не давая произойти тому, что совершаться не должно .

И это меня всегда очень пугало в жизни.

Именно этот страх я испытывал рядом с Дейзи Джонс.

Дейзи : Я сказала:

– Мне лучше уйти.

И он отозвался:

– Все в порядке, Дейзи.

Билли : Нам обоим в тот момент хотелось притвориться, будто ничего не случилось. И я отчаянно надеялся, что кто-то из нас поднимется и уйдет.

Дейзи : Я схватила плащ, ключи от машины и ушла, напоследок сказав:

– Мне правда жаль, извини.

Билли : Наконец я решил, что именно мне следует уйти. Я сказал Дейзи, что займемся песней как-нибудь на неделе, сел в машину и уехал домой, к Камилле.

– Ты сегодня рано, – удивилась она.

– Мне захотелось побыть с тобой, – ответил я.

Дейзи : Я поехала на пляж. Сама не знаю почему. Мне хотелось просто мчаться куда-нибудь, а потому я катила вперед, пока дорога не кончилась и я не увязла колесами в песке.

Я припарковалась. И сидела в машине, чувствуя себя настолько пристыженно и растерянно, глупо и одиноко, сиротливо, пакостно и вообще ужасно. А потом меня не на шутку взяла злость.

Меня все в его поведении взбесило. И то, как он отстранился от меня, и как заставил меня испытать неловкость, и то, что он не питал ко мне чувств, которых я от него ожидала. Или, может, я подозревала, что он все же испытывает такие чувства, только не признает их. Но как там ни крути, я ужасно разозлилась. В моей злости здравого смысла не было. Да и на что я в самом-то деле так взъерепенилась? Но как бы ни было это неразумно, я все равно была в исступлении. Просто в диком бешенстве. В груди у меня клокотала ярость.

Ведь дело в том, что это первый мужчина в моей жизни, который по-настоящему разглядел меня, по-настоящему меня понял, с которым у нас было столько общего… И этот мужчина все равно меня не любил.

Когда встречаешь того единственного, исключительного человека, который по-настоящему понимает, какая ты есть на самом деле, – и все равно тебя не любит…

Я полыхала яростью и отчаянием.

Билли : Было только начало дня. Я поглядел на Камиллу и предложил:

– А что, если нам сесть в машину и куда-нибудь поехать?

– Куда? – спросила Камилла.

Я повернулся к Джулии:

– Если бы тебе предложили куда угодно сейчас поехать – куда бы ты рванула?

Дочь не колебалась ни секунды.

– В Диснейленд!!! – завопила она.

А потому мы по-быстрому сложили все необходимое в машину и повезли детей в Диснейленд.

Дейзи : Я сидела в машине, припаркованной у шоссе Пасифик-Кост, а в голове все звучало: «Раскайся… Раскайся… Пожалей обо мне».

Все, что у меня в машине было бумажного, на чем можно писать, – это оборот талона регистрации да салфетка с заправки. Я все кругом обшарила в поисках чего-то пишущего, но ни в кармашке на дверце, ни в бардачке ничего подобного не оказалось. Тогда я вышла из машины и поискала под сиденьями. И наконец под одним из пассажирских сидений нашла карандаш для подводки глаз.

И сразу села писать. Сочинила молниеносно, минут за десять. Целую песню от начала до конца.

Билли : Я наблюдал, как Джулия с Камиллой вертятся в чайных чашках, круг за кругом проплывая мимо меня. Близняшки тем временем спали в коляске. Я все пытался выбросить из головы то, что произошло минувшим утром. И чуть не сходил с ума, потому что… по-видимому, все это для меня оказалось не таким уж простым.

А потом, знаешь, что я понял? Что на самом деле не так уж и важно то, что я чувствую к Дейзи. Твоя история – это то, что ты действительно совершил, а не то, что мог бы сделать или едва не сделал. И не то, что испытываешь по этому поводу. И тогда я почувствовал гордость от того, как я поступил.

Дейзи : Появилась ли эта песня благодаря тому, как повел себя Билли? Наверное, нет. То есть, конечно же, нет! Билли тут ни при чем.

Видишь ли, в чем дело: искусство никому и ничему не бывает обязано. Песни сочиняются о чувствах, а не о свершившихся фактах. Они о том, как ты ощущаешь то, что происходит в твоей жизни – и совсем не важно, есть ли у тебя право претендовать на какие-либо чувства. Имела ли я право злиться на него? Сделал ли он что-нибудь не так? Какая разница? Кого это волнует? Я испытывала боль – и написала об этом.

Билли : Из Диснейленда мы уехали уже совсем поздно, когда парк начали закрывать.

Джулия проспала всю дорогу домой. Малышки тоже на какое-то время уснули. Когда мы ехали по трассе 405, я включил на приглушенной громкости радиостанцию KRLA , и Камилла вытянула ноги на торпеду, положив мне голову на плечо. Так было приятно ощущать ее на своем плече! И я так и ехал с выпрямленной спиной, боясь даже на дюйм пошевелиться, лишь бы она и дальше сидела в той же позе.

Между мной и Камиллой осталась тогда эта недоговоренность, эта невысказанность.

В смысле, она знала, что Дейзи… Она понимала, что между нами… [ Долгая пауза . ] Я хочу сказать, в некоторых браках вовсе не обязательно высказывать вслух все, что чувствуешь.

Да, есть такие люди, которые говорят друг другу все, что думают и чувствуют. Мы с Камиллой – не из их числа. Между нами было нечто большее… Мы оба достаточно доверяли друг другу, чтобы копаться в мелких подробностях.

Пытаюсь сообразить, как бы это лучше объяснить тебе… Потому что, когда я рассказываю об этом сейчас, каким-то бредом выглядит то, что мы с Камиллой ни разу не обсуждали тот факт, что я… В общем, кажется абсолютно ненормальным, что мы с Камиллой ни разу не заводили разговор о Дейзи. Поскольку совершенно очевидно, что Дейзи являлась довольно значимой фигурой в нашей жизни.

Я знаю, это может показаться как раз недостатком доверия между нами. Что либо я не доверял ей достаточно, чтобы поведать, что происходит между мной и Дейзи, либо Камилла не доверяла мне настолько, чтобы это обсуждать. Однако все было совсем наоборот.

Знаешь, примерно в то же время – плюс-минус пару лет, уже точно не помню, – Камилле однажды позвонил ее бывший одноклассник. Тот, что играл в школьной бейсбольной команде, сопровождал ее на выпускном, ну и так далее. Кажется, звали его то ли Грег Эган, то ли Гари Эган. Что-то вроде того.