Дидье Ковеларт - Томас Дримм. Конец света наступит в четверг

– Что я должен замечать?

– Ну же, Робер! Ты разве не видишь, что твой сын уже не толстый?

Отец холодно отвечает:

– Я никогда не считал его толстым.

Он поворачивается и протягивает мне руку. Я сажусь напротив него.

– Ты переживал из-за меня и поэтому так похудел, мой мальчик? Я очень расстроен. Давай ешь, – добавляет он, протягивая мне свой бутерброд с маслом, – подкрепляйся!

– Ты что, нарочно это делаешь? – набрасывается на него мать.

И она выходит, хлопнув дверью. Я выдерживаю усталый отцовский взгляд. Мне гораздо лучше. На самом деле это не так уж плохо – вернуться к старой жизни.

– Пап… я должен тебе кое-что сказать.

Я больше не в силах хранить свою тайну от самого родного мне человека. Тайну, за которую его заставили так дорого заплатить. Он отводит взгляд.

– Томас, я тоже хочу тебе признаться… Я решил завязать с пьянством. Знаю, вам с мамой наверняка было тяжко это переносить, и я больше не желаю подвергать вас таким испытаниям.

– Каким испытаниям?

– Ну как же… Мое исчезновение, два последних дня, о которых я абсолютно ничего не помню…

– Но это не из-за алкоголя, папа!

Его кулак обрушивается на стол.

– Хватит меня выгораживать, Томас! Хватит делать вид, что не замечаешь, каким я стал! Помоги мне измениться, черт возьми!

Разволновавшись, я вдруг понимаю, что, если мне удалось мысленным усилием уничтожить свои жиры, может, я смогу обуздать в нем тягу к алкоголю… И наша жизнь станет такой, как прежде: простой, размеренной и банальной.

И как раз в этот момент на пустыре напротив нашей кухни приземляется вертолет.

Я бросаюсь к окну. Четверо вооруженных солдат спрыгивают в грязь и бегут к нашему дому. Дверь резко распахивается. В кухню входит мать, пятясь и держа руки над головой; спереди ее подталкивает человек с автоматом в руках. Отец пытается встать. Я удерживаю его за плечо.

– Ничего страшного, пап. Это за мной.

Трое других солдат быстро занимают позицию вокруг дома. Изо всех сил притворяясь невозмутимым, чтобы успокоить родителей, я кладу бутерброд и говорю:

– Здравствуйте, госпожа министр.

Лили Ноктис входит и, опустив наставленный на нас автомат, знаком приказывает солдату идти к своим товарищам. Потом поворачивается к моей матери, которая стоит ни жива ни мертва, и решительно протягивает ей руку.

– Очень рада знакомству, госпожа Дримм. Извините за такое немного театральное появление, но вы знаете службу протокола. Как только эти ребята покидают центр города, им кажется, что они попали в джунгли. А вы, наверное, господин Дримм? Очень приятно. Вы можете гордиться своим сыном, он настоящая телезвезда.

Застыв с чашкой, поднесенной ко рту, отец таращится на сногсшибательную женщину в коротких сапожках, черных бархатных брюках и облегающем кожаном пиджаке. Она поворачивается к моей матери, которая так и стоит в полном оцепенении.

– Я Лили Ноктис, новый министр игры. Вы можете опустить руки. Я в восторге от телепередачи, в которой вы снялись вчера в казино, и у меня относительно вас большие планы. Нам необходимо придать Игре гуманистическую, психологическую и семейную значимость. Если вы не возражаете, я хочу сделать вашего сына лицом большой рекламной кампании. Можно забрать его у вас на время?

Родители, разинув рты, таращатся на меня, затем молча переглядываются. Привыкнув к рутине и житейским проблемам, теряешь способность реагировать, когда на тебя с неба падает что-то отличное от черепицы. Даже я, с воскресенья привыкший ничему не удивляться, от такого поворота теряю дар речи.

– О, с удовольствием, госпожа министр, – запинаясь, лепечет мать.

– Я отвезу его в национальную Ассамблею казино, а завтра утром доставлю обратно. Мои сотрудники предупредят преподавателей в коллеже. А вам, дорогая госпожа Дримм, я хочу доверить государственную задачу по разработке Концепции Игры. Всего хорошего.

– Я полностью в вашем распоряжении, госпожа министр, – поспешно отвечает мать; всё-таки у нее потрясающая способность к адаптации. – Томас, дорогой, может, ты переоденешься?

– Мы всё купим на месте. Итак, молодой человек, в путь!

Лили Ноктис берет меня за руку и тянет за собой. Я встречаюсь взглядом с родителями.

Гордость и восхищение с одной стороны, беспомощный гнев – с другой.

– Подождите! – неожиданно протестует отец.

– Прекрати! – шипит мать. – Ты же видишь, они спешат.

Из-за шума винта я не слышу продолжения, но отлично его себе представляю. Если мать привела в экстаз надежда на сказочную карьеру, то отец увидел в этом только использование меня в рекламных целях, эксплуатацию несовершеннолетнего, превращение человека в «толкача» нужного товара. Я прекрасно вижу, что у Лили Ноктис совсем другие планы, но понимаю, что она действует так из соображений секретности. И мне сейчас хорошо, как никогда в жизни.

Вертолет взмывает над грязной лужей. Я смотрю, как съеживается мой жалкий пригород, сливается с другими такими же, исчезает внизу, под облаками. Остаются только волшебный аромат и волнующее присутствие Лили.

– Извини за этот спектакль, Томас, но у нас срочное дело: мы летим в Зюйдвиль. Мой брат не попался на твою удочку. Они нашли настоящий труп Пиктона, сейчас его достают из воды, через час извлекут из него чип, и твой медведь будет ни на что не годен.

– Но откуда вы знаете?

– Правительство знает всё и обо всех, Томас. В основном оно не вмешивается, но иногда приходится принимать меры.

– Мы засекли такси, госпожа министр.

– Отлично. Выполняйте перехват и приземляйтесь.

Вертолет начинает снижаться и выходит из облачной зоны. Прямо под нами пустынное шоссе, посреди которого стоит такси Бренды в окружении мотоциклистов. За километр до этого места установлены заграждения, блокирующие движение по шоссе. Вертолет приземляется около такси, откуда два мотоциклиста пытаются выволочь Бренду. Та сопротивляется как бешеная. Один из солдат тащит ее к кабине пилота. Она с ужасом озирается, раздавая удары направо и налево, но, заметив меня, сразу перестает сопротивляться. Чтобы успокоить ее, я улыбаюсь: мол, всё под контролем.

– Я министр игры, – говорит Лили Ноктис. – И я на вашей стороне, мадемуазель Логан. Мне тоже хочется изменить мир, но у меня есть для этого возможности. Считайте происходящее мягким государственным переворотом.

Она хватает сумку-кенгуру, которую протягивает ей один из мотоциклистов, и вынимает плюшевого медведя.

– Рада нашей новой встрече, профессор. Ваше тело сейчас поднимают со дна океана, у вас остался в лучшем случае час, чтобы довести до конца свою посмертную миссию.

Медведь никак не реагирует, но через минуту его губы начинают шевелиться.