Гленнон Дойл Мелтон - Держись, воин! Как понять и принять свою ужасную, прекрасную жизнь

Или когда я заперта во времени хронос, стоя в очереди в магазине. Я раздражена и злюсь на медлительную кассиршу. Но потом перевожу взгляд на свою тележку и выпадаю из хроноса. Замечаю гору полезных продуктов, которыми буду кормить своих детей, чтобы они были здоровы телом и духом. И понимаю, что многие мамы мира отдали бы все за такую возможность. За возможность стоять в очереди в магазине и иметь достаточно денег, чтобы оплатить покупки. И я просто смотрю на свою тележку. Изобилие. Достаток. Спасибо, Господи! Кайрос.

Или когда устраиваюсь в своей уютной постели с собакой. Тео спит у меня в ногах, Крейг – рядом. Я слышу их дыхание. И в такие моменты думаю: «Как могло такое счастье свалиться на такую, как я? Каждую ночь спать с этим дыханием, этой любовью, этим покоем, этим теплом». Кайрос.

Моменты кайроса пролетают столь же быстро, как и возникают, но я замечаю их. И каждый раз, покидая хронос, мысленно произношу: «Кайрос». И в конце дня могу не вспомнить все моменты кайроса, но точно знаю: они были. И это делает тяжесть ежедневного родительского труда важной и нужной.

Если у меня было хотя бы два момента кайроса, значит, день сложился удачно.

Ловите пару кайросов в день.

Мне этого вполне хватает.

Я не верю в советы. У каждого есть ответы на все вопросы, потому что во всех нас заложено равное количество Бога. И когда подруга говорит: « Нужен совет », то воспринимаю ее слова так: « Я нуждаюсь в любви », – и пытаюсь дать ей свою любовь. Любовь проявляется через спокойствие и внимательное слушание. Я всегда позволяю подруге говорить столько, сколько ей требуется, и потом она обнаруживает, что у нее уже есть все ответы. Поскольку советов я не даю, нас с Крейгом ужасно веселит, когда люди обращаются ко мне за советами каждый божий день. Однажды Крейг спросил, как я поступаю со всем этим и вопросами, и я ответила: друзья обращаются ко мне за советами, потому что знают – я не буду давать им советов. Людям нужно спокойное место и время, чтобы открыть для себя то, что им уже известно. Просто стараюсь найти место и время для людей.

Недавно мне позвонила близкая подруга. День у нее выдался нелегкий. Она допустила родительскую ошибку. Родительская ошибка – это поступки, которые противоречат тому, что вы считаете правильным и полезным для детей. У меня есть подруга, которая очень заботится о своем здоровье и считает четыре замороженные пиццы страшной ошибкой, хотя я называю это обычным ужином. Каждая мать совершает свои родительские ошибки. Поэтому, когда подруга говорит мне о допущенной ошибке, я не пытаюсь оценивать ее поступок по собственным меркам и не говорю: « ДА БРОСЬ! ЭТО ВОВСЕ НЕ ОШИБКА! ХОЧЕШЬ, РАССКАЖУ ТЕБЕ, ЧТО ТАКОЕ ОШИБКА?!». Соревноваться в серьезности ошибок так же глупо, как и в качестве достоинств.

На сей раз произошло следующее. Моя подруга устала, разозлилась и отшлепала своего ребенка. Она считала это ошибкой, потому что всегда была противницей рукоприкладства. Только ради Бога, давайте не будем сейчас обсуждать проблему наказаний. Для одних это ошибка, для других – нет. Моя подруга, нежная и трепетная лань, была просто в ужасе. Она позвонила мне, чтобы получить совет. А я сразу же переключилась на просьбу о любви.

И рассказала ей, как поступаю, когда совершаю большую или малую родительскую ошибку – а случается это по нескольку сотен раз на дню. В таких ситуациях я стараюсь помнить две вещи:

1) кто я такая;

2) и в чем моя главная родительская задача.

Во-первых, вспоминаю, что я – человек, а людям свойственно делать ошибки. Мы совершаем ошибки почти постоянно. Вечно делаем не то, к чему стремимся. Поддаемся нетерпению. Мы злимся и проявляем эгоизм. Нас начинает тошнить, и мы устаем от игр в контактном зоопарке. И это нормально. Такова жизнь. Мы – люди. И не стоит бороться со своей человеческой природой. Слоны – это слоны, а люди – это люди.

А во-вторых, вспоминаю, в чем заключается моя главная родительская задача. Научить детей мириться со своей человеческой природой. Скорее всего, им придется быть людьми. И что бы я ни делала, они помчатся навстречу собственным ошибкам быстрее железнодорожного состава без тормозов.

Существует только один способ справиться с необходимостью быть человеком. И способ этот таков:

Простите себя.

Я не говорю о всепрощении за любые поступки и мысли. Речь идет о постоянном отношении. Нужно всегда сохранять надежду. Откажитесь задерживать дыхание. Любите себя и не бойтесь дать себе право на миллион новых попыток. Ведь именно этому мы хотим научить наших детей, верно? Чтобы они постоянно совершали новые попытки. Мы хотим, чтобы они приняли свою человечность, а не боролись против нее. Хотим, чтобы они любили себя. Прощение и любовь подобны кислороду: мы не можем дать их другим, если сначала не наденем кислородную маску на себя. Надо показать детям, как это делается. Если мы действительно хотим, чтобы наши дети любили себя, то сначала должны научиться этому сами. Нам не нужно любить детей больше – нам нужно больше любить самих себя. Надо быть мягче к себе. Уметь прощать себя, а потом… о мой Бог… найти для себя нечто поразительное, насколько это возможно в существующих обстоятельствах.

Недавно журнал для родителей обратился ко мне с предложением написать колонку с советами. «О чем?» – спросила я. – «О воспитании счастливых детей», – ответили мне. « Но я не знаю, – сказала я. – Думаю, с детьми все в порядке. Я бы предпочла сделать более счастливыми матерей». – «Отличная идея», – согласились сотрудники журнала.

Мне просто хочется, чтобы, становясь родителями, мы помнили: мы не меняем свой биологический вид. И остаемся людьми. Глупыми, несовершенными – но все же людьми. Мы постоянно совершаем ошибки, и это хорошо. Пусть наши дети видят их. Нам хочется, чтобы они научились справляться с ошибками, потому что это очень важно. Мы ждем собственных ошибок; говорим, что нам жаль; прощаем себя; пожимаем плечами и улыбаемся, а потом пытаемся снова.

Повторяем.

Повторяем.

Повторяем.

Родительство и Бог – это постоянные, бесконечные попытки.

Дорогой Чейз,

завтра – важный день. Твой первый день в третьем классе – вау !

Когда я была в третьем классе, с нами учился мальчик Адам. Он отличался от всех, носил смешную одежду, а порой от него странно пахло. Адам не улыбался. Он низко опускал голову и никогда не смотрел никому в глаза. Никогда не делал домашних заданий. Не думаю, что родители были похожи на него, как мы на тебя. Дети часто дразнили Адама. И тогда он все ниже, и ниже, и ниже опускал голову. Я не дразнила его, но никогда не останавливала задир. Ни разу не заговорила с Адамом. Никогда не приглашала его сесть рядом со мной за обедом или поиграть со мной на перемене. Он всегда сидел и играл в одиночку. Наверное, он был очень одиноким.