Колм Тойбин - Нора Вебстер

– Не говорите мне о Божьем промысле! Не начинайте заново!

– Когда Морис умирал, я призывала Господа облегчить ваш общий удел. Мне самой ничего не нужно, и я давно Его ни о чем не просила. Но попросила об этом, и Он отказал. У отказа должна быть причина, и она от нас скрыта. Но я знаю, что Он печется о вас, и, может быть, затем мы и встретились, чтобы я это передала.

– Он обо мне не пекся! Никто обо мне не пекся!

– Я проснулась, прочла молитвы и поняла, что сегодня увижу вас.

Нора не ответила.

– Так что поворачивайте обратно, пока туман не сгустился, а то не доедете до дома, – сказала сестра Томас. – Ступайте домой, мальчики скоро вернутся. Они придут из школы и будут вас ждать.

– Я больше не могу работать у Гибни. Мисс Кавана орет на меня. Сегодня наговорила такого, что мне просто невозможно остаться.

– Все наладится. Город маленький, и он вас убережет. Возвращайтесь. И перестаньте скорбеть. Время скорби прошло. Слышите?

– Я шла, и мне казалось…

– В такие дни нам всем это кажется, – перебила ее сестра Томас. – Да и в другие. Поэтому мы сюда и приходим. Это приют для усопших на пути в неведомое. Славно быть среди них в такой день.

– Среди них? О чем вы?

– Бывает, мы ходим меж тех, кто нас покинул. В них много того, о чем никто из нас пока не ведает. Это тайна.

Она еще раз взяла Нору за руки, после чего повернулась и побрела прочь, словно страдая от боли, – обратно к дюнам и тропе, ведущей в обитель. Нора выждала, не оглянется ли, но сестра Томас не оглянулась, и Нора какое-то время стояла, не шевелясь и глядя на море, по-прежнему подернутое дымкой. А потом пошла по берегу к машине. Большие ножницы мисс Кавана лежали на переднем пассажирском сиденье рядом с пачкой сигарет. Она спрятала сигареты в бардачок, а ножницы оставила на песке – пусть кто-нибудь подберет.

О сцене у Гибни Нора не сказала никому, не обмолвилась и о том, что подумывала продать дом и переехать с мальчиками в Дублин. Она улыбнулась при мысли о табличке “Продается” перед домом или объявлении в газете. Она послала записку мисс Кавана, сообщив, что больна; отправить вторую Уильяму Гибни, или Пегги, или Элизабет с уведомлением, что уже не вернется, она не потрудилась. Пусть сами сообразят. Для них это вряд ли будет важно, хотя, подумалось ей, они не захотят, чтобы местные проведали о том, как дурно обращались с ней в конторе. Она знала – Конор наверняка рассказал Фионе, что ее не было на работе, но Фиона ни о чем не спросила.

Как-то вечером в пятницу в конце октября, когда Фиона с Айной приехали домой, Уна пришла показать свое обручальное кольцо. Кэтрин, когда Нора несколькими днями раньше позвонила ей из автомата на Бэк-стрит, сообщила, что Уна и Шеймас у нее останавливались. Им с Марком понравился Шеймас. Она добавила, что Уна призналась, как сильно нервничала, боясь объявить о помолвке Норе. По ее словам, Уна не знала, как Нора отреагирует уж больно мало времени прошло со смерти Мориса. Навестила Нору и тетушка Джози, сообщила, что Уна выйдет за Шеймаса после Нового года и ее беспокоит одно: как отнесется к такому известию Нора.

– Сестры тебя боятся, – сказала Джози. – Так было всегда. Не понимаю, в чем дело.

Нора начала терять терпение, ее буквально захлестывало холодное раздражение на сестру и ее жениха, но в то же время забавляло то, что она слышала от Элизабет, – как Уна и Шеймас, бывая в Уэксфорде и Россларе, ведут себя с такой отвязностью, будто как минимум вдвое моложе своего возраста.

– О, я наслышана о кольце, – кивнула Нора, когда Уна его показала. – По-моему, оно понравилось Таре Рейган, или это только слова.

– Наверно, тебе донесла Элизабет Гибни.

– Да весь город донес.

– Тара Рейган такая дура.

– Хорошее кольцо она оценить способна, – ответила Нора.

Уна взглянула на Фиону и Айну, как будто хотела сказать, что так и думала – придется туго.

– Так или иначе, новости сногсшибательные. Мне сообщили и Кэтрин, и тетя Джози. Да все. Так что мне все известно. Поздравляю!

Уна зарделась.

– Я несколько раз хотела рассказать, а потом думала, что лучше как-нибудь после.

– Да не к спеху. Я же сказала, что об этом говорит весь город, и мне было достаточно выйти за дверь, чтобы услышать.

Она видела, что Уна хочет уйти, но та явно пришла за ее одобрением и надеялась, что пристутствие Фионы и Айны смягчит атмосферу. Ей хочется, подумала Нора, позвонить Кэтрин и Джози и доложить, что она наконец-то поделилась новостью с сестрой и теперь все пойдет как по маслу. Норе стало тоскливо от мысли, что они ее обсуждают, что считают, будто она может как-то воспротивиться замужеству сестры, отпустить язвительную колкость. Она пожалела, что нет в ней сил поговорить всерьез, что в голову ничего путного не идет. Но в то же время она хотела, чтобы они ушли, все трое: девочки поднялись к себе или скрылись в передней комнате, а Уна отправилась домой. Чем дольше они сидели, чего-то от нее ожидая, тем сильнее в ней закипала ярость, вызванная – она осознавала это – стычкой с мисс Кавана и бессонницей. А Уна, Айна и Фиона просто плеснули масла в огонь.

– Я слышала, он работает в банке, – сказала Нора. – Он управляющий?

– Вообще-то нет, – ответила Уна.

– Говорят, что иные, из лучших, становятся управляющими совсем молодыми.

– Это большая ответственность.

– Поэтому он до сих пор не женился?

Уна потянулась за сумочкой.

– Я думаю, он просто не мог найти свою пару, – сказала Фиона. – Пока не встретил нашу Уну.

– Понятно, – ответила Нора.

Она явно перегнула палку. И снова мучительно пыталась придумать, как разрядить обстановку, но в голове было пусто. Айна пересекла комнату и вышла.

Уна выдавила улыбку. Фиона пристально смотрела на Нору.

– Ладно, мне уже пора, – сказала Уна.

И она ушла в сопровождении Фионы.

Вечером в понедельник пожаловала миссис Уилан, и Донал проводил ее в заднюю комнату.

– Приготовьтесь, у меня для вас пара слов от самой Пегги Гибни. Она сказала, что будет рада видеть вас завтра днем. Если устроит в три часа, то замечательно, а если нет, то в четыре.

– Ох, миссис Уилан, я еще не совсем поправилась, чтобы выходить.

– И Элизабет по вам скучает. Мне было велено передать.

– Не сомневаюсь. Но я еще не совсем здорова и никуда не выхожу.

– Так что же мне сказать миссис Гибни?

– Что я еще не совсем поправилась, не выхожу, но очень приятно, что вы зашли, мы сейчас выпьем чаю.

– О нет, миссис Вебстер, я не могу.

Нора настояла. Она снова подумала, что Гибни наверняка не рады разговорам о том, как в их конторе издевались над вдовой Мориса Вебстера, как выжили ее. Она не знала, как зовут ту девушку, что присутствовала при их скандале с мисс Кавана, но живо представляла, как та рассказывает о нем сослуживицам. И скоро слух непременно достигнет тех немногих, чьим мнением Гибни дорожат.