Уинстон Грэм - Росс Полдарк

Эта перспектива была наихудшей из всех возможных.

Спустя неделю Росс встретил Картера на конюшне.

– Ну как, Джим, все устроилось?

Джим был так признателен хозяину, что у него буквально язык отнялся, и только с третьей попытки парень наконец-то обрел дар речи:

– Я хотел этого больше всего на свете. Я даже и не надеялся. Спасибо, спасибо вам большое.

– Ерунда, – отмахнулся Росс. – Ты никому не обязан своим счастьем. Вечером скажи Заки, что на арест Клеммоу выписали ордер. Как только станет известно, где он обретается, отправим Рубена куда следует. Уж там он остудит свою горячую головушку.

– Я вас за жилье хотел поблагодарить, – гнул свое Джим, теперь его уже было не остановить. – Это сразу все изменило. Понимаете, раньше у нас не было надежды…

– И какой же дом ты выбрал? – перебил его Росс, чтобы как-то остановить этот поток благодарностей. – Рубена или тот, что с ним по соседству?

– Тот, что по соседству. Мы подумали, сэр, что вам без разницы. А в доме Рубена как-то неуютно, если вы понимаете, о чем я. А второй дом уже вполне ничего, оспа из него за пять лет вся выветрилась.

Росс кивнул:

– И когда свадьба?

Джим покраснел:

– Оглашение будет в воскресенье. Я едва могу… Сегодня вечером, если погода позволит, начнем чинить крышу. Там особо и чинить-то нечего. Джинни очень хочет прийти и поблагодарить вас.

– В этом нет нужды, – поспешил отказаться Росс. – Я сам к вам загляну, когда вы устроитесь.

– И еще мы бы хотели, – запинаясь, сказал Джим, – когда устроимся… платить вам арендную плату… В знак благодарности.

– Я не стану брать с вас деньги, пока ты на меня работаешь. Но хорошо, что ты об этом подумал.

– Джинни надеется и дальше работать на шахте. Ну, хотя бы пока мы не встанем на ноги. Мои братья уже сами зарабатывают, и маме моя помощь не нужна… Так что я надеюсь, все у нас получится…

Тут кто-то чихнул. Росс обернулся и увидел Демельзу. Она шла через двор с грудой дров в переднике. Накрапывал дождь, а девочка была с непокрытой головой. За ней резво, как французский пудель, скакал подросший Гаррик – черный и бесхвостый. Росс с трудом сдержал улыбку.

– Демельза, – позвал он.

Девочка резко остановилась и уронила одно полено. Росс вышел из темной конюшни.

– Ты не пускаешь Гаррика в дом?

– Нет, сэр. Он дальше крыльца не ходит. А сейчас бежит со мной просто за компанию. Он так мучается, что его в дом не пускают.

Росс поднял полено и положил его обратно.

– Может, когда Гаррик тоже от вошек избавится, ему можно будет хотя бы в кухню заходить? – спросила девочка.

– От вошек? Ты имеешь в виду, от блох?

– Ну да, сэр. От тех, что у него в шерсти ползают.

– Что-то я сомневаюсь, что твой пес когда-нибудь от них избавится, – сказал Росс.

– Я его каждый день мою, сэр.

Росс взглянул на собаку. Гаррик сидел на земле и энергично чесал за ухом задней лапой. Рос снова посмотрел на Демельзу, она не отвела взгляда.

– Я рад, что Пруди так хорошо тебя наставляет. Кажется, у него и шерсть посветлее стала. Гаррику нравится, когда ты его моешь?

– Какое там! Извивается, словно сардина.

– Хм. Приведи пса ко мне, когда сочтешь, что он уже достаточно чистый, – сухо произнес Росс. – И я подумаю.

– Да, сэр.

В дверях появилась разгоряченная, потная Пруди.

– Ах вот ты где, глиста чернявая! – крикнула она девочке, потом заметила Росса и застенчиво улыбнулась. – Мисс Верити приехала, сэр. Я как раз хотела послать за вами девчонку.

– Мисс Верити?

– Только вошла, сэр. А я сразу побежала, чтоб вам доложиться. Уж так бежала, так бежала, Бог не даст соврать.

Росс нашел Верити в гостиной. Она сняла серый плащ с отороченным мехом капюшоном и вытирала с лица капли дождя. Подол ее платья потемнел от сырости и грязи.

– Здравствуй, моя дорогая, – сказал Росс. – Вот так сюрприз. Ты пришла пешком в такую погоду?

Загорелое лицо Верити приобрело нездоровый землистый оттенок, под глазами залегли черные тени.

– Я должна была с тобой повидаться. Росс, ты все понимаешь лучше других. Мне надо поговорить с тобой об Эндрю.

– Присаживайся. Я принесу тебе эль и кусочек миндального кекса.

– Не надо, я ненадолго. Я… сбежала. Ты ведь… ты приезжал в прошлый вторник? Когда у нас гостил Уильям-Альфред?

Росс кивнул и ждал, что она скажет дальше.

Кузина задыхалась – то ли после быстрой ходьбы, то ли от нахлынувших чувств. Россу хотелось как-нибудь ее приободрить, но он не смог найти подходящие слова. Жизнь испытывала малышку Верити на прочность.

– Они… рассказали тебе?

– Да, милая.

– А что именно?

Росс постарался как можно точнее пересказать Верити обвинительную речь Уильяма-Альфреда. Когда он закончил, девушка подошла к окну и начала нервно пощипывать мокрый мех своей муфты.

– Эндрю не бил жену ногой, – сказала она. – Это ложь. Он толкнул ее… она упала и умерла. А все остальное – правда.

Росс смотрел на сбегающие по оконному стеклу капли дождя.

– Даже не могу выразить словами, как мне жаль.

– Да, но… Они хотят, чтобы я рассталась с Эндрю и пообещала больше никогда с ним не встречаться.

– А ты не думаешь, что так будет лучше?

– Росс, я люблю его.

Росс промолчал.

– Я не ребенок, – продолжила Верити. – Когда Эндрю во всем признался, а он рассказал правду на следующий день после бала, мне стало так плохо, так больно и… так его жаль. Я не могла ни спать, ни есть. Было просто ужасно услышать эту историю именно от него. После этого я уже не могла уповать на то, что все это досужие сплетни. Отец не понимает меня, считает, что я слишком спокойно отреагировала. Но на самом деле, конечно же, я была в ужасе. Настолько, что у меня началась лихорадка и я два дня пролежала в постели. Но это не значит, что я разлюбила Эндрю. Да и как я могла его разлюбить? Люди влюбляются на беду или на счастье. Тебе ли этого не знать!

– Да, я понимаю.

– И, зная Эндрю, просто невозможно поверить, что он совершил столь ужасный проступок. Но ведь нельзя повернуться к правде спиной. От нее нельзя просто отмахнуться или надеяться, что все уладится само собой и постепенно забудется. «Как ни крути, но он это сделал!» – снова и снова повторяла я себе. Но, повторяя, не убила любовь, я убила свой ужас и свой страх. Я сказала себе: «Да, Эндрю совершил преступление и заплатил за свою ошибку. Разве этого не достаточно? Нельзя же осуждать человека до самой смерти. Зачем тогда я хожу в церковь и твержу молитвы Господу, если сама в это не верю, если нет на свете прощения? Неужели мы святее Христа и имеем право требовать святости от других?»

Она говорила быстро и страстно. Эти аргументы выковала любовь Верити в тишине ее спальни.

– И Эндрю теперь совсем не пьет, – закончила она. Это прозвучало довольно жалко.