Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний…

– Ты когда-нибудь занималась любовью в душе?

– Всему свое время.

– Майор, большое спасибо, что нашли время приехать встретиться со мной.

– Не за что, Хардкасл. Я был в Лондоне по делу, так что все получилось само собой.

– Угостить вас кофе, старина?

– Да, спасибо, черный, без сахара. – Фишер уселся по другую сторону стола управляющего.

Седрик нажал кнопку на селекторе:

– Мисс Клаф, пожалуйста, два черных кофе без сахара и печенье. Какие волнующие времена настали, не правда ли, Фишер?

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Разумеется, крещение «Бэкингема» королевой-матерью и первый рейс – все это выведет нашу компанию в абсолютно новую эру.

– Будем надеяться, – кивнул Фишер. – Хотя предстоит преодолеть еще несколько препятствий, прежде чем я обрету полную уверенность.

– Именно об этом я и хотел переговорить с вами, дружище.

В дверь тихонько постучали, и мисс Клаф внесла поднос с двумя чашками кофе. Одну она поставила напротив майора, вторую – рядом с управляющим, а между ними поместила тарелку с йоркширским печеньем.

– Скажу вам откровенно, мне искренне жаль, что мистер Мартинес решил продать весь свой пакет акций пароходства, и, возможно, вы могли бы пролить хоть немного света на то, что скрывалось за этим решением.

Фишер едва не уронил чашку и брякнул ею о блюдце, пролив кофе.

– Ни малейшего понятия, – пробормотал он.

– Простите, Алекс, но я полагал, он посоветуется с вами, прежде чем принимать такое бесповоротное решение.

– Когда это произошло?

– Вчера утром, буквально сразу же после открытия фондовой биржи, потому-то я вам и позвонил. – (Фишер был похож на напуганную светом фар лису на дороге.) – Видите ли, я хотел бы кое-что обсудить с вами. – (Фишер продолжал молчать, что позволило Седрику еще немного продлить агонию майора.) – В октябре мне исполнится шестьдесят пять, и, хотя я не планирую уходить на пенсию, оставив пост управляющего банком, я собираюсь избавиться от некоторых моих… сторонних интересов, среди которых членство в совете директоров «Пароходства Баррингтонов». – (Фишер забыл о кофе и жадно ловил каждое слово Седрика.) – С учетом этого я решил выйти из совета директоров и дать дорогу человеку моложе меня.

– Мне жаль, – проговорил Фишер. – Я всегда считал, что вы добавляли мудрость и авторитет в наши дискуссии.

– Благодарю за добрые слова! А сейчас о том, для чего я пригласил вас. – (Фишер улыбнулся: а вдруг…) – Я с пристальным вниманием наблюдал за вами последние пять лет, Алекс, и что впечатлило меня больше всего, так это ваша поддержка председателя совета директоров. Особенно запомнился момент, когда вы противостояли Эмме, а она победила только благодаря решающему голосу покидающего пост председателя.

– Нельзя позволять личным интересам стоять на пути интересов компании.

– Лучше и не скажешь, Алекс, вот почему я надеялся, что мог бы убедить вас занять мое место в совете директоров – сейчас, когда вы больше не представляете интересы мистера Мартинеса.

– Это очень щедрое предложение, Седрик.

– Полноте, скорее – эгоистичное, если чувствуешь, что способен на такой поступок, который даст гарантию стабильности и преемственности как для пароходства, так и для «Фартингс банка».

– Да, понимаю.

– В дополнение к тысяче фунтов в год, что вы в настоящее время получаете как директор, «Фартингс» будет выплачивать вам еще тысячу за представление интересов банка. Тем не менее, поскольку мне необходимо быть полностью в курсе происходящего, после каждого собрания правления от вас потребуется ездить в Лондон и оставаться там на ночь. Разумеется, любые связанные с этим расходы будут возмещены банком.

– Вы так щедры, Седрик, но позвольте мне немного поразмыслить над вашим предложением, – попросил майор, явно борясь с искушением.

– Да, пожалуйста, – сказал Седрик, отлично зная, в чем проблема.

– Когда вы хотели бы знать о моем решении?

– К концу недели. Желательно разрешить вопрос до ежегодного собрания акционеров, которое состоится в следующий понедельник. Поначалу я планировал, что на посту меня сменит мой сын Арнольд, но это было до того, как я понял, что это можете сделать вы.

– Я дам вам знать к пятнице.

– Отлично, Алекс. Я прямо сейчас напишу письмо, подтверждающее мое предложение, и сегодня вечером отправлю его по почте.

– Спасибо, Седрик. Я с предельной серьезностью рассмотрю ваше предложение.

– Замечательно. Что ж, не смею больше задерживать: если память мне не изменяет, вы говорили, у вас встреча в Вестминстере.

– Совершенно верно. – Фишер медленно поднялся и пожал руку Седрику.

Проводив гостя до двери, Седрик вернулся к столу и сел писать письмо майору. Мысленно он спрашивал себя: пересилит ли его предложение то, что непременно сделает Мартинес?

Красный «роллс-ройс» подъехал к галерее Агню. Дон Педро вышел на тротуар и, бросив взгляд на витрину, увидел портрет в полный рост: миссис Кэтлин Ньютон, очаровательная возлюбленная Джеймса Тиссо. Он улыбнулся, приметив красную бирку.

Когда он вошел в галерею, улыбка его стала еще шире. Но не от вида такого количества великолепных картин и скульптур, а от изобилия красных бирок рядом с ними.

– Могу я вам чем-то помочь? – обратилась к нему женщина средних лет.

Интересно, подумал дон Педро, куда подевалась та красотка, что встречала его в прошлый раз.

– Я хочу поговорить с мистером Агню.

– Боюсь, он сейчас занят. Быть может, я могу быть полезной?

– Для меня он не занят, – заявил дон Педро. – Если уж на то пошло, это моя выставка, – добавил он, воздев руки, будто благословляя паству.

Женщина быстро ретировалась к кабинету мистера Агню, постучала в дверь и скрылась внутри. Через пару секунд появился хозяин.

– Добрый день, мистер Мартинес, – несколько чопорно поздоровался он, что дон Педро отнес на счет английской сдержанности.

– Я смотрю, продажа идет полным ходом. Какие конкретно успехи на данный момент?

– Будьте добры, пройдемте в мой кабинет, нам там не помешают.

Дон Педро последовал за ним через зал галереи, на ходу считая красные бирки, но дождался, пока дверь кабинета закроется за ними, и только тогда повторил свой вопрос.

– Итак, сколько на данный момент?

– Чуть больше ста семидесяти тысяч фунтов за вечер открытия, и нынче утром позвонил джентльмен и попросил отложить ему еще две единицы, Боннара и Утрилло, что гарантированно принесет нам более двухсот тысяч фунтов. Мы также получили запрос Национальной галереи о Рафаэле.

– Это хорошо, потому что сто тысяч мне нужны прямо сейчас.

– Боюсь, это невозможно, мистер Мартинес.

– Почему нет? Это же мои деньги.

– Я несколько дней пытался связаться с вами, но вы уезжали на охоту в Шотландию.