Розали Хэм - Месть от кутюр

– Присаживайся, – сказал он.

Тилли отвернулась, собираясь идти вверх по холму.

– Тебе лучше ехать вместе с Молли, для нее так безопасней, – заметил Тедди.

– Она только обрадуется, если я свалюсь, – буркнула Молли.

– Меня почему-то это не удивляет, – сообщил Тедди, наклонясь к ее уху.

Тилли встала спиной к телеге, оперлась руками на бортик, подпрыгнула и усадила аккуратный зад рядом с матерью. Тедди щелкнул языком, чуть дернул поводья. Телега медленно ехала, покачиваясь из стороны в сторону. Взгляд Молли был прикован к круглому и теплому лошадиному крупу, ритмично двигавшемуся всего в десятке сантиметров от ее удобных ботинок на шнурках. Конь то и дело поднимал хвост и хлестал им себя по бокам, отгоняя мух. Отдельные жесткие волоски щекотали лодыжки Молли. От коня вкусно пахло сухой травой и по́том.

Тедди слегка хлестнул животное поводьями, подгоняя.

– Мы победили в финале, слышала? – обратился он к Тилли.

– Слышала.

– Как зовут скотину? – осведомилась Молли.

– Грэхем.

– Дурацкое имя.

Повозка поднималась вверх по склону, солнце светило ездокам в лицо, остро пахло лошадью и тем, что телега перевозила по ночам. У ворот перед покосившимся домиком, обшитым бурой вагонкой, Грэхем остановился. Тилли отправилась за бельевой веревкой, а Тедди снова подхватил Молли на руки и перенес на переднюю веранду. Старуха обвила его шею руками и кокетливо заморгала редкими седыми ресницами.

– У меня есть пачка глазированного печенья. Чайку не хочешь?

– Разве я могу отказать даме?

Они молча сидели на кухне за столом. На лучшем блюде Молли лежало печенье с розовыми полосками джема и кокосовой обсыпкой.

Молли перелила расплескавшийся чай из блюдца в чашку.

– Люблю нормальный чай, – заявила она. – А ты?

Тедди заглянул в свою чашку.

– Как это – нормальный?

– Для тебя она заварила нормальный чай, а меня заставляет пить травяную бурду. Съешь еще печенюшку.

– Спасибо, Молли, лучше оставим Тилли.

– А, она все равно их не ест. Клюет зернышки и фрукты, как канарейка, и прочую ерунду, которую привозит из города. А еще выписывает еду из-за моря, из таких мест, о которых я знать не знаю. Постоянно что-то смешивает, вроде как травы, называет это «целебными настоями». Вся из себя такая неземная, творческая!.. Как думаешь, зачем ей тут торчать?

– Творческим натурам нужно пространство для творчества.

Тедди допил чай, вытер рот рукавом и откинулся на спинку стула.

– Ты только прикидываешься, будто понимаешь ее.

– Девушкам вроде Тилли нужна поддержка таких парней, как я.

Молли помотала головой:

– Не хочу, чтобы она здесь оставалась. Привыкла считать меня своей матерью, только я ей сказала: «Кем бы ни была твоя мамаша, она определенно летала на метле». – Вытащив изо рта вставную челюсть, Молли положила ее на блюдце.

Тилли вошла в дом и шлепнула на стол между заговорщиками стопку белья. Оно пахло сухими солнечными лучами. Молли протянула челюсть дочери.

– На, почисти. – Бросив виноватый взгляд на Тедди, старуха пояснила: – Кокосовая стружка застряла.

Тилли сунула искусственные зубы под кран, пустила воду.

– По субботам все еще устраивают танцы? – невинно прошамкала Молли.

Тилли положила челюсть обратно на блюдце и принялась складывать белье, встряхивая полотенца и наволочки в опасной близости от левого уха Тедди.

Он подался вперед:

– В эту субботу будет футбольный бал в честь нашей победы в финале…

– Как мило. – Молли посмотрела на Тилли со сладенькой улыбочкой, затем перевела взгляд на Тедди, вздернула брови и торжественно прошепелявила: – Возьми ее с собой.

– Будут играть «Братья О’Брайен». – Тедди посмотрел на Тилли, которая невозмутимо продолжала складывать белье в ровные стопки.

– Я слыхала, они неплохие музыканты, – вставила Молли.

– Отличные, – сказал Тедди. – Хэмиш – за барабанами, Реджи-мясник играет на скрипке, Большой Бобби Пикетт – на электрогитаре, а Фейт О’Брайен бренчит на клавишах и поет. Исполняют Воэна Монро [9] и все такое.

– Шикарно, – прокомментировала Молли.

Тилли сложила простыню вдвое, яростно встряхнула, сложила еще дважды.

– Так как, Тил? – подмигнул Тедди. – Хочешь покружиться в паре с прирожденным танцором да еще первым красавцем в городе?

Тилли серьезно посмотрела в его смеющиеся синие глаза:

– С удовольствием, если бы такой парень действительно был.

Нэнси с пуховым одеялом и подушками устроилась на кушетке возле коммутатора. Рут принесла чашку дымящегося коричневого напитка. Обе принюхались и подозрительно посмотрели на темную жидкость.

– Это не какао, – заявила Нэнси.

– Нет, не какао, – согласилась Рут. – Пруденс сказала, девчонка, должно быть, занимается травами. Пруденс про такое читала.

– Если нам вдруг станет плохо, у меня есть порошки от мистера О. – Нэнси похлопала себя по нагрудному карману. – Ты первая.

– Когда мы ели эту зеленую вязкую кашу из травы, ничего же не случилось.

– Угу, спали как младенцы, – кивнула Нэнси.

Рут снова заглянула в чашку.

– Давай выпьем вместе.

Морщась, они по очереди сделали несколько глотков.

– Половину, и хватит. Посмотрим, что с нами будет.

Обе сидели с вытаращенными глазами и ждали.

– Что-нибудь чувствуешь? – подала голос Нэнси.

– Ничего.

– И я ничего.

Их разбудил стук в заднюю дверь. Рут осмотрела, ощупала себя – все в порядке. Она подошла к двери.

– Кто там?

– Тилли Даннедж.

Рут приоткрыла дверь на один палец.

– Что тебе надо?

– Я кое-что потеряла, точнее, не получила.

У Рут расширились глаза. Сзади тихонько подкралась Нэнси.

– Порошок, – сказала Тилли, – коричневый порошок.

Рут покачала головой:

– Ничего не видели, ничего не знаем ни о какой жестянке с порошком.

– Ясно, – проговорила Тилли, глядя на коричневые губы Рут.

– А что это был за порошок? – нахмурилась та.

– Не важно, – бросила Тилли, уходя.

– Не отрава какая-нибудь?

– Удобрение для растений. Помет летучей мыши-вампира – самый лучший, потому что они сосут кровь.

– А-а, – протянула Рут.

Шагая прочь и размышляя, где бы теперь достать еще хны, Тилли услышала торопливый топот и звуки позывов к рвоте. В окошке ванной комнаты вспыхнул свет.

По пути к универсаму на углу библиотеки она встретила Мэй. Миссис Максуини шла домой с покупками – бельевыми прищепками и молоком.

– Доброе утро, – поздоровалась Тилли.

– Доброе, – ответила Мэй на ходу.

Тилли обернулась и крикнула вслед удаляющимся красным цветам:

– Спасибо, что присматривали за Молли!

Мэй остановилась:

– Я не делала ничего особенного. Это само собой разумеется.

– Вы скрыли, что она… – Тилли не могла заставить себя произнести слово «помешанная» или «ненормальная», ведь именно так всегда называли Барни.