Джек Кэнфилд - Куриный бульон для души. 101 история о любви

Одной из самых больших проблем, которые я испытывала в то непростое время, была бессонница. Я перепробовала все известные на тот момент средства: регулярный режим сна, исключение из рациона кофеина, теплое молоко с мускатным орехом, ароматерапию с лавандой и расслабляющую музыку перед сном. На короткий период я прибегла к помощи снотворных таблеток. Но мне было ненавистно это вялое состояние на следующее утро, и я боялась впасть в зависимость от таблеток.

В одну особенно трудную ночь Мэтт предложил мне почитать книгу. Я была слишком уставшей, чтобы еще что-то воспринимать, но в то же время слишком неспокойной, чтобы заснуть. Естественным выбором в тот момент казалась книга Куриный бульон для души. В ней были собраны вдохновляющие истории о том, как медсестры влияли на жизнь своих пациентов или даже меняли ее кардинальным образом. Я слушала голос мужа, и это возвращало меня в те счастливые дни, когда мы болтали по телефону и когда он читал сказки детям. Я начинала чувствовать себя более расслабленной и после нескольких историй уже была в состоянии спокойно заснуть. Так начался наш ночной ритуал чтения Мэттом историй из книг серии Куриный бульон для души .

Дополнительным бонусом было то удовольствие, что мы оба получали от самих историй. Как только мы закончили одну книгу, тут же начали другую. Многие книги перечитывались не один раз. Другие мы давали почитать нашим друзьям или членам семьи. Мы выбирали заголовки в соответствии с тем, что происходило на тот момент в нашей жизни. Время от времени какая-нибудь из историй заставляла голос Мэтта дрожать, и слезы катились по его щекам.

– Это была отличная…

– Знаешь… в один прекрасный день какая-нибудь из моих историй появится в книге Куриный бульон для души .

– Да, Лора, так и будет, и я прочту ее для тебя.

Я вынырнула из глубокого сна. Я была окутана теплом. Теплом Ховарда. Я могла чувствовать его, такого твердого, за моей спиной. Моя голова лежала, как на подушке, на его левой руке. Другая его рука находилась поверх меня, его огромная костистая рука держала мою, прижимая к груди.

– Х-Ховард? Я думала, ты умер, – сказала я.

– Не, я здесь. Спи давай, – прошептал он.

Он обнял меня еще крепче, и я снова заснула, не задавая больше вопросов, принимая.

Но я вспомнила, утром.

Я вспомнила то тепло, ту любовь, даже несмотря на то, что простыни позади меня были холодными.

Примечание автора : Ховард был моим мужем, ему было пятьдесят четыре. Он умер от рака мозга тремя месяцами раньше этого случая.

Моего отца, никогда прежде не жаловавшегося на здоровье, сразила болезнь Паркинсона, и он стал медленно терять свои двигательные навыки и память. В те дни он стал рассказывать мне о девушке, которая живет по соседству и по-настоящему ему нравится.

Неделя за неделей он рассказывал мне о том, как сильно ему нравится эта девушка и как страстно он желает жениться на ней. Это продолжалось месяцами. Каждый раз, когда я видела отца, он говорил, что любит ее и собирается попросить ее руки.

Иногда он не помнил, кто я, или путал меня с сестрой. Он часто обращался к людям, которых на самом деле не было в комнате, или спрашивал меня, кто это со мной, когда я была одна.

Я не знала, как сообщить эти новости матери, новости о том, что после долгих лет совместной жизни отец влюблен в другую женщину. Я надеялась, что он выдумывает все это, пока однажды моя мать не рассказала мне (с улыбкой на лице), что отец попросил ее выйти за него замуж сегодня.

В одно мгновение все стало ясно. Моя мать жила в соседнем доме, когда они познакомились с отцом в 1945 году. Он ничего не придумал. Он переживал все это заново. Отец научил меня, что настоящая любовь никогда не кончается. Спасибо тебе, отец.

История Луиса и Деб началась тридцать пять лет назад в желтом мини-автобусе, который возил их в школу и из школы. Это была специальная школа для детей с отклонениями в развитии. Деб была красавицей, с фарфоровой кожей и мягкими каштановыми волосами. Ее лицо было ясным и спокойным – полная противоположность живости моего брата, с его никогда не кончающимся и просто энциклопедическим разнообразием выражений на лице. Деб по большей части не говорила. Когда говорил Луис, это были запинающиеся фразы, в которых он расставлял пунктуацию своим особым образом, с помощью сигналов рукой. Тем не менее каким-то непостижимым образом они понимали друг друга.

На протяжении школьных лет они делили на двоих эти поездки в автобусе, и их обычный распорядок был предсказуемым. Луис выходил из автобуса и, взойдя на тротуар, кричал: «Пока, Деб!», провожая взглядом свою подругу, машущую ему рукой из окна, пока автобус не заворачивал за угол и не скрывался из вида. Когда подростковый возраст окропил Луиса и Деб волшебной пыльцой, их дружба переросла в нечто более романтическое. Деб жила неподалеку, и после школы Луис иногда прогуливался до ее дома. Вскоре он спросил, может ли она заходить к нам в воскресные дни. Обе матери были согласны, и Луис и Деб часто сидели за нашим обеденным столом, играя в бинго или тик-так-то или рисуя картинки на огромном куске белой бумаги цветными фломастерами. Они оба любили музыку, и Луис иногда ставил какую-нибудь из ее любимых записей на своем стерео. Я была их компаньонкой на этих воскресных встречах и частенько замечала, как они бросают друг на друга мечтательные взгляды поверх печенья и молока или миски теплого домашнего шоколадного пудинга.

С годами их дружба продолжала только крепнуть. В школе едва ли можно было увидеть одного без другого. Однако их счастью вскоре пришел конец. Как-то Луис сообщил, что заметил табличку «Продается» на газоне перед домом Деб, когда проходил мимо в один из дней. Когда Деб привезли в следующее воскресенье, моя мать упомянула об этой табличке и услышала в ответ, что дом выставлен на продажу, а вся семья переезжает на юг, в регион с более мягким климатом. Деб же решили оставить в Нью-Йорке, где она будет жить в специальном пансионате, созданном одной местной организацией.