Марк Виктор Хансен - Куриный бульон для души. 101 лучшая история

Как-то раз я был свидетелем самого удивительного разговора между матерью и ее маленькой дочкой. Он длился не больше минуты, и все же я запомнил его навсегда. Я сидел в переполненном терминале международного аэропорта в Нью-Дели, Индия, ожидая, когда объявят мой рейс. Мать и девочка примерно трех лет по имени Анджела сидели напротив меня. Анджела разговаривала и рисовала, разговаривала и ела, разговаривала и читала. Тем временем ее мать разбиралась с паспортами и билетами.

Я не вслушивался в болтовню Анджелы, пока она неожиданно не объявила: «Я – это счастье, мамочка». «Какая прекрасная мысль», – подумал я. Анджела наклонилась и дернула маму за блузку, чтобы привлечь ее внимание.

– Я – это счастье, мамочка, – сказала Анджела.

– Что, милая? – спросила мама.

– Я – это счастье, мамочка.

– Нет, милая. Нужно говорить «Я счастлива», – объяснила мама.

– Нет, мамочка, – возразила Анджела. – Я и есть счастье.

Несколько других пассажиров прислушались к разговору. Мать Анджелы тоже это заметила. Она была немного смущена, но все мы понимали, каким милым и забавным был этот момент.

– Я – счастлива, – сказала мать Анджелы медленно и с выражением.

– Я – это счастье, – повторила Анджела медленно и с выражением.

Мать улыбнулась:

– Ну, хорошо, Анджела. Ты – это счастье.

– Да, мамочка. Я – это счастье, – сказала Анджела, кивая.

Вот и все. Короткая и милая беседа неожиданно закончилась тем, с чего она началась. Однако она заставила меня задуматься.

Как бы вы прожили свою жизнь, если бы знали, что уже счастливы? Что ваша изначальная природа уже есть счастье? Представьте себе в деталях, как бы вы встречали каждый день, зная, что вы уже есть то, что вы ищете. Сколько любви и исцеляющей силы вы бы испытали, если бы переключились с поиска счастья на его раздачу. Каким фантастическим и успешным человеком вы бы стали, если бы последовали за радостью, позволили вашему счастью светить сквозь вас.

Как бы вы прожили свою жизнь, если бы знали, что уже счастливы?

Представьте, только на один момент, что бы было, если бы вы целиком отдали себя изначальной радости вашей истинной природы. Каким бы это стало крещением! Какая бы это была свобода, если бы вам больше не нужен был мир, чтобы сделать вас счастливым . Какое это благословение для всех! Каким бы богатым вы себя ощущали, если бы знали, что ваше счастье и вы – нераздельны и что оно не спрятано внутри каких-то внешних вещей. Представьте, как бы тогда изменилось ваше отношение к деньгам и ко времени. Представьте, как часто вы бы позволяли себе расслабляться и наслаждаться каждым моментом , если бы знали, что ваша радость всегда с вами. Каким бы щедрым, добрым, прекрасным другом вы были.

Будучи уже счастливым, вы бы не боялись любить. Более того, вы бы стали самым любящим человеком, какого только можно представить.

Он учился в третьем классе школы Святой Марии в Морисе, Миннесота, где я преподавала. Все тридцать четыре моих ученика были дороги мне, но такие, как Марк Экланд, встречаются один на миллион. У него всегда был очень опрятный вид, и он обладал тем редкостным жизнерадостным отношением к жизни, благодаря которому даже его шалости казались приятными.

Кроме того, Марк болтал без умолку. Я постоянно пыталась внушить ему, что нельзя разговаривать без разрешения. Больше всего меня поражало то, как искренне он реагировал каждый раз, когда я поправляла его.

– Спасибо, что поправили меня, сестра!

Первый раз я даже растерялась, но постепенно привыкла слышать это по многу раз на дню. Однажды утром Марк болтал так много, что мое терпение лопнуло, и я допустила ошибку. Я посмотрела на Марка и сказала:

– Если скажешь хотя бы еще одно слово, я заклею тебе рот клейкой лентой!

Не прошло и десяти секунд, как Чак выпалил:

– Марк снова болтает.

Я не просила никого из учеников помогать мне следить за Марком, но раз уж сказала о наказании перед всем классом, то вынуждена была выполнить угрозу.

Я помню эту сцену так отчетливо, словно это было сегодня утром. Я подошла к своему столу, демонстративно открыла ящик и вытащила рулон ленты. Не говоря ни слова, я направилась к парте Марка, оторвала два куска пленки и заклеила ему рот крест-накрест. А потом вернулась к своему столу.

Когда я взглянула на Марка, чтобы проверить, как он реагирует, он подмигнул мне. И тут меня прорвало! Я рассмеялась. Весь класс ликовал, когда я вернулась к парте Марка, сняла пленку и пожала плечами.

Его первыми словами были следующие:

– Спасибо, что поправили меня, сестра.

В конце года меня попросили вести математику в средних классах. Годы летели, и вскоре Марк снова попал в мой класс. Он стал еще красивее и был сама учтивость. Поскольку материал стал сложнее, он уже почти не отвлекался на разговоры.

Как-то в пятницу я почувствовала, что все идет не так, как обычно. Всю неделю мы работали над сложной темой, и я заметила, что ученики стали раздражительными и обидчивыми в отношениях друг с другом. Я должна была остановить это, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. И я попросила их отвлечься от математики и составить список всех учеников в классе, оставив место напротив каждого имени. Потом я велела им вспомнить все самое хорошее, что они могли бы сказать о каждом своем однокласснике, и записать это напротив его имени.

Ребята работали над этим заданием до конца урока, и, покидая классную комнату, каждый сдал мне свой листок. Марк при этом сказал:

– Спасибо, что учите меня, сестра. Приятных выходных.

В ту субботу я составила для каждого ученика список на отдельном листке бумаги, куда переписала все, что о нем написали одноклассники. В понедельник я раздала эти списки. Через некоторое время все в классе начали улыбаться.

– Не может быть! – услышала я шепот.

– Я и не знал, что кто-то это замечает!

– Вот не думал, что я всем нравлюсь!

Больше никто в классе не говорил об этих листках. Я так и не узнала, обсуждали ли ребята их после уроков или со своими родителями, но это и не имело значения. Я выполнила поставленную задачу. Ученики были довольны и собой, и друг другом.