Сара Груэн - У кромки воды

Я попыталась что-то прочесть по лицу Хэнка, когда подошла к дивану, но не сумела ничего понять. Эллис похлопал по подушке рядом с собой:

– Садись, милая! Я уж начал думать, появишься ли ты.

– Прости за то, что было, – сказала я, быстро и непринужденно улыбнувшись, прежде чем сесть. – Думаю, ты рассчитывал не на такой прием.

– Не глупи, – ответил Эллис. – Надо было послать весточку, что нас не будет дольше, чем мы планировали. Как твой желудок, лучше?

– Немного.

Попытка отыграть все назад была бы, возможно, более убедительной, если бы я спросила его о том, как прошла поездка и что им удалось узнать о чудовище, но я слишком хорошо знала, чем еще они занимались, и такой разговор потребовал бы уровня мастерства, который я едва ли могла проявить. Пока что я собиралась объяснить недостаток любопытства проблемами с желудком.

Энгус внимательно наблюдал за нами троими, лицо его было непроницаемо, словно маска. Я не могла смотреть на него прямо – не хотела давать Эллису повод обращать на Энгуса внимание, – но краем глаза видела, как он звенел бокалами на стойке, как мрачно исполнял свои обязанности.

Я не могла представить, что он думает. Должно быть, он понимал, что все не так, как кажется, но в то же время он должен был недоумевать, отчего я просто не скажу ему, что происходит. Я хотела, я отчаянно этого хотела, но я была все равно, что в кандалах. Или он отправится в тюрьму пожизненно, или убьет Эллиса, и его за это повесят.

Местные, все до единого, были такими же каменными и неразговорчивыми, а Уилли-почтарь, когда вошел в бар, сел на свое место, даже не глянув в нашу сторону – словно Хэнк и Эллис вовсе не уезжали и последних тринадцати дней попросту не было.

Я старалась не встречаться глазами с лесорубами, которые были явно озадачены, снова увидев меня в прежней роли миссис Хайд. Про себя я молилась, чтобы никто из них не обмолвился о том, как я трудилась за стойкой, потому что я точно знала: если что и способно отправить Эллиса к телефонной будке, то именно это.

К счастью, лесорубов куда больше заботила Мэг, чем то, что творилось у огня. Сегодня днем доктор Маклин разрешил Мэг работать в баре, хотя на лесопилку ей возвращаться было еще рано. Она была болезненно худа и двигалась с осторожностью, но накрасилась и облачилась в яркое платье, настроившись вести себя как всегда. С правой стороны она была роскошна и безупречна как никогда. С левой… при взгляде на левую у меня на глазах наворачивались слезы.

– Какая жалость, что у нее такое с лицом, – сказал Хэнк, закуривая. – Красотка была.

– Не могу сказать, что обращал внимание, – ответил Эллис. – Но теперь она, безусловно, полная развалина.

Я подумала, вспоминал ли он хоть когда-нибудь о той ночи, когда пытался выломать мою дверь, и имел ли хоть какое-то представление о том, что собирался сделать, если бы ему это удалось.

Когда Мэг поставила перед нами тарелки, Эллис спросил:

– Это говядина?

– Оленина, – ответила Мэг.

Эллис радостно посмотрел на Хэнка.

Я его ненавидела. Ох, как же я его ненавидела. Ненависть ворочалась у меня в животе, словно извивающаяся змея.

Четверть часа спустя в бар, спотыкаясь, вошел старик в потрепанной форме и с пьяной лихостью объявил, что только что видел чудовище.

Уилли фыркнул.

– Снова-здорово, – сказал он.

– Ты, я смотрю, мне не веришь? – недоверчиво спросил старик.

– Ох, боже, нет. С чего вдруг нам тебе не верить? – подал голос Иэн Макинтош.

По бару пролетел смешок.

– Ну, если все так оборачивается, я просто куда-нибудь переберусь.

– Пойдешь за две с половиной мили в «Клансмен»? – спросил кто-то.

– Там, где меня оскорбляют, я уж точно не останусь!

Рыжие брови Уилли взлетели на лоб.

– Тебе повезет, если домой доберешься, вот что.

Старик прочистил горло и нетвердым шагом направился к двери.

Эллис и Хэнк переглянулись. Эллис вскочил и бросился за стариком.

– Простите, сэр, – сказал он, коснувшись его локтя. – Я невольно услышал. Может быть, присоединитесь к нам? Мы с удовольствием выслушаем вашу историю.

Старик поднял на Эллиса слезящиеся глаза, на мгновение замер, пытаясь сосредоточиться и покачиваясь, потом ткнул Эллиса в грудь.

– Я тебя знаю. Ты… Я знаю, кто ты, – произнес он, с усилием выговаривая слова. – Я слышал, что ты в городе. Знаешь, я встречался с твоим стариком. Отличный парень. Очень, помнится, щедрый.

– Это у нас семейное, – радостно ответил Эллис. – Прошу, присядьте.

Он махнул рукой в сторону камина, словно приглашая в нашу гостиную.

– А что, я не против, – сказал старик.

– Бармен! – позвал Эллис, щелкая пальцами над головой. – Принесите джентльмену, что он пожелает.

Я съежилась. Как отреагирует Энгус, я могла только гадать, и мне потребовалось все самообладание, чтобы не взглянуть на него.

Эллис взял старика под руку и устроил его в кресле рядом с Хэнком. Представив нас троих, он тоже сел и подался вперед, потирая руки.

– Что ж, довольно о нас. Расскажите о себе.

– Зовут меня Родди Макдональд, – ответил старик. – И нечего было заговаривать о таком перед столькими скептиками.

Он оглянулся, бросил уничижительный взгляд на бар и доверительно склонился к нам:

– Знаете, я ведь не в первый раз чудовище вижу. Я твоему отцу рассказывал про прошлый раз. И он был очень, очень благодарен.

Он со знанием дела покивал.

– Твой отец… Он ведь полковник, да? Как он, старый греховодник? Он на Великой войне был, как я… только теперь мы ее должны называть Первой мировой.

Он осмотрел себя.

– Форма эта… Я в ней был во время битвы при Льеже, вот как. А теперь я в гражданской обороне. Говорят, слишком старый…

Он взглянул на меня, прикрыл рот ладонью и произнес громким влажным шепотом:

– Вот и считай, сколько они знают. Я-то такой же тигр, как прежде был.

Он подмигнул, и, словно в сцене из comédie grotesque, Хэнк и Эллис, откинув головы, взвыли. Родди сперва посмотрел на них с тревогой и смущением, а потом присоединился, обнажив гнилые зубы и дырки между ними. Я вжалась в диван.

– Готов поспорить, так и есть. Хорошего человека не собьешь! – сказал Хэнк.

Он перестал смеяться и прокашлялся.

– А теперь начните сначала и расскажите нам все.

Хотя было совершенно очевидно, что Родди явился в гостиницу, имея в виду поправить свое финансовое положение, я мгновенно почувствовала, что происходит что-то еще. Родди утверждал, что видел чудовище у Водных ворот, что должно было огорчить Хэнка и Эллиса, поскольку именно там они стояли лагерем, но мужчины не выказали ни тени неудовольствия. Вместо этого они были внимательны, и заинтересованы, и ослепительны в своей веселости. Я так и видела их в смокингах, звездами вечера в каком-нибудь особняке на Риттенхаус-сквер.