Дженни Хан - Всем парням, которых я любила

Я проверяю телефон только один раз, чтобы посмотреть, звонил ли Питер. Но он не звонил.

Утром, в день вечеринки я спускаюсь вниз после десяти, а они уже вкалывают в течение нескольких часов. Марго – шеф-повар, а папа – ее со-шеф. Он крошит репчатый лук, сельдерей и моет кастрюли. Нам же она говорит:

– Лара Джин, мне нужно, чтобы ты привела в порядок ванную комнату внизу, помыла и убрала там все. Китти, за тобой оформление.

– А мы можем, по крайней мере, сначала съесть кашу? – спрашиваю я.

– Да, но поторапливайтесь, – она возвращается к замешиванию теста для печенья.

Я шепчу Китти:

– Я даже не хотела этой вечеринки, а теперь она заставляет меня чистить туалет. Почему тебе достается хорошая работа?

– Потому что я самая маленькая, – отвечает Китти, взбираясь на табурет у барной стойки.

Марго разворачивается и говорит:

– Алло, туалет в любом случае нуждается в чистке! И это стоит того. Мы так давно не устраивали концерта, – она засовывает лист с печеньем в духовку. – Папочка, мне понадобится, чтобы ты в ближайшее время сбегал в магазин. У нас заканчивается сметана, и нам нужен большой мешок льда.

– Есть, Капитан, – отвечает папа.

Единственного, кого Марго не заставила работать, – Джейми Фокс-Пикла, который дремлет под елкой.

На мне бабочка в красно-зеленую клетку с белой рубашкой и клетчатая юбка. В одном из модных блогов я вычитала, что вся фишка заключается в смешивании клеток. Я иду в комнату Китти умоляю ее заплести мне косу в корону. Она кривит губы и говорит:

– Это не очень сексуально.

Я хмурюсь.

– Извини? Я не пытаюсь выглядеть сексуальной! Я стараюсь выглядеть празднично.

– Ну… ты похожа на шотландскую официантку или, может, на бармена из Бруклина.

– Что ты знаешь о бруклинских барменах, Кэтрин? – спрашиваю я.

Она бросает на меня испепеляющий взгляд.

– Знаю! Я смотрю Эйч-би-оу [39].

Хмм. Возможно нам придется поставить родительский контроль на телевизоре.

Китти идет к моему шкафу и достает красное вязаное платье без плечиков с шуршащей юбкой.

– Надень это. Оно празднично-рождественское, но менее похоже на костюм эльфа.

– Хорошо, но я приколю к нему брошку в форме конфетной трости.

– Хорошо, ты можешь нацепить брошку. Но оставь волосы распущенными. Никакой косы, – я состраиваю самую лучшую свою грустную физиономию – с надутыми губками, но Китти качает головой. – Я завью концы волос, чтобы придать им немного формы, но никаких косичек.

Я включаю плойку в розетку и сажусь на пол с Джейми на коленях. Китти усаживается на кровать и разделяет пряди моих волос. Она закручивает их как настоящий профи.

– Джош ответил «да» на приглашение? – спрашивает меня она.

– Не уверена, – отвечаю я.

– А что насчет Питера?

– Он не придет, – произношу я.

– Почему нет?

– Он просто не может, – говорю я ей.

Марго за пианино играет «Голубое Рождество», и наш старый учитель по музыке, мистер Чой, сидит рядом с ней, подпевая. В другом конце комнаты папа демонстрирует новый кактус Шаховым с соседней улицы, а Китти с Джошем и несколькими другими детьми пытаются научить Джейми сидеть. Я потягиваю клюквенно-имбирный пунш и разговариваю с тетушкой Д. о ее разводе, когда входит Питер Кавински в зеленом свитере и рубашке на пуговицах, неся рождественскую жестяную коробку. Я едва не давлюсь пуншем.

Китти замечает его тогда же, когда и я.

– Ты пришел! – кричит она. Китти несется прямо в его объятия. Он ставит на пол коробку печенья и поднимает сестренку, подбрасывая, а когда отпускает вниз, она берет его за руку и подводит к столу, где я переставляю тарелки с печеньем.

– Посмотри, что принес Питер, – произносит она, толкая его вперед.

Он вручает мне коробку печенья.

– Вот. Мама сделала печенье с изюмом.

– Что ты здесь делаешь? – осуждающе шепчу я.

– Ребенок пригласил меня, – он качает головой в сторону Китти, которая уже убежала обратно к щенку. Джош встает, глядя на нас с неодобрением.

– Нам надо поговорить.

Итак, теперь он хочет поговорить. Что ж, слишком поздно.

– Нам не о чем говорить.

Питер берет меня за локоть, и я пытаюсь стряхнуть его руку, но он не отпускает и отводит меня в кухню.

– Я хочу, чтобы ты придумал предлог для Китти и ушел, – говорю я. – И можешь забрать с собой свое печенье.

– Сначала скажи, почему ты так зла на меня.

– Потому что! – выпаливаю я. – Все говорят о том, как мы занимались сексом в джакузи, и теперь в их глазах я шлюха, а тебе до лампочки!

– Я сказал ребятам, что мы не занимались этим!

– Правда? Ты рассказал им, что все, чем мы занимались, – это целовались? – Питер колеблется, и я продолжаю: – Или же ты сказал: «Парни, у нас не было секса в гидромассажной ванне», при этом делая сексуальные намеки.

Питер сердито взирает на меня.

– Кави, поверь в меня хоть немного.

– Кавински, ты такой подонок.

Я разворачиваюсь. Джош, стоя в дверях, сердито взирает на Питера.

– По твоей вине люди болтают гадости о Ларе Джин, – Джош качает головой с отвращением. – Она бы никогда такого не сделала.

– Говори потише, – шепчу я. Мой взгляд блуждает по кухне. Этого не происходит прямо сейчас. На вечеринке с людьми, которых я знаю всю свою жизнь и которые находятся сейчас в соседней комнате.

Челюсть Питера подергивается.

– Это приватный разговор, Джош, между мной и моей девушкой. Почему бы тебе не пойти поиграть в «World of Warcraft» или типа того. Или, может быть, по телевизору показывают «Властелин Колец».

– Да пошел ты, Кавински, – отвечает Джош. Я ахаю. Мне же Джош говорит: – Лара Джин, вот именно от этого я пытался тебя защитить. Он не достаточно хорош для тебя. Он только потащит тебя на дно.

Питер напрягается.

– Приди в себя! Ты ей больше не нравишься. Все кончено. Двигайся дальше.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – произносит Джош.

– Без разницы, чувак. Она рассказала мне, что ты пытался ее поцеловать. Попробуй снова, и я надеру тебе задницу.

Джош испускает короткий смешок.

– Валяй.

В моей груди поднимается паника, когда Питер делает целенаправленное движение к Джошу. Я тяну Питера за руку.

– Прекрати!

И вот тогда я вижу ее. Марго, стоящую в нескольких футах позади Джоша, держащую руку у рта. Музыка замолкла, мир прекратил вращаться, потому что Марго все слышала.

– Это неправда? Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.

Я открываю и закрываю рот. Мне не нужно ничего говорить, потому что она уже знает. Марго знает меня слишком хорошо.

– Как ты мог? – спрашивает она, и ее голос дрожит. При виде боли в ее глазах мне хочется умереть. Я никогда прежде не видела такого взгляда.

– Марго, – начинает Джош, но она качает головой и отступает.