Дафна Дюморье - Рандеву и другие рассказы (сборник)

Стояло влажное январское утро, часы показывали половину одиннадцатого. Телефонные будки в подземном переходе на площади Пикадилли были пусты – все, кроме одной, в правом углу, с той стороны, откуда отходит Шафтсбери-авеню.

В ней стояла женщина, почти касаясь губами микрофона и зажав в кулаке пенсы. Она нетерпеливо шевельнулась, бросила взгляд через плечо и встряхнула трубку.

– Но я уже три раза повторила номер. Говорю вам, мне нужен Джерард, десять – пятьсот пятьдесят, Дже-рард, десять-пять-пять-ноль. – Прикусив губу, она нервно топнула ногой. – Там должен кто-то быть. Пожалуйста, наберите еще раз.

Он перевернулся в постели и достал сигарету. Зевнул, потянулся, пошарил вокруг себя, нащупывая халат. Потом откинул одеяло, встал и медленно двинулся к туалетному столику.

Провел гребнем по волосам и вгляделся в темные тени под глазами. Рука потянулась к пузырьку с желудочными таблетками. Когда зазвонил телефон, он нахмурился и, даже не думая ответить, побрел в ванную. Из кранов тугой струей забила вода, халат соскользнул на пол.

Он залез в ванну, улегся на спину, прижав к груди большую губку, и стал рассматривать под водой свои бледные ноги – дряблые, цвета шампиньонов. Дым от сигареты колечками уходил под потолок. На маленьком столике у кровати продолжал звонить телефон.

– Да, Джерард, десять – пятьсот пятьдесят. Проверьте еще раз. Наверное, произошла ошибка.

Теперь голос женщины звучал устало, обреченно, почти жалобно. Она подняла глаза и в который раз перечитала правила работы национальной телефонной службы.

Завернувшись в большое теплое полотенце, он закурил очередную сигарету. В окно барабанил дождь. Какой жуткий трезвон доносился из комнаты! Он прошлепал босиком к кровати.

– Алло, в чем дело? Говорите. Я вас не слышу.

Женщина сдвинула шляпку на затылок, ее сумочка, выпав из рук, ударилась об пол, монетки рассыпались.

– Наконец-то! О боже, ну и утро! Ты знаешь, я жду уже почти полчаса. Ты что, спал?

– Допустим, спал. Другого времени для звонков ты, конечно, найти не могла! Чего ты хочешь?

– А как ты думаешь? Неужели ты не понимаешь, чего мне стоило найти предлог выскочить из дома, бежать к телефону под проливным дождем, кое-как одевшись, забыв про все, про мужа и детей, – только чтобы поговорить с тобой. А ты недоволен, что я тебя разбудила, злишься и отчитываешь меня…

– Слушай, – резко оборвал он ее, – если хочешь устроить сцену, иди и устраивай ее кому-нибудь другому, только не мне. Как известно, жизнь слишком коротка, и…

– Ах, ты не понимаешь, что мне приходится переживать из-за тебя! Я несчастна, несчастна. Мы не виделись пять дней, а тебе как будто все равно.

– Дорогая моя, смешно доводить себя до такого состояния. Ты прекрасно знаешь, что я очень занят. У меня не было ни одной свободной секунды.

– Где ты был вчера вечером?

– Работал допоздна, к твоему сведению, а потом пошел спать.

– Почему я должна тебе верить?

Ее голос звучал мрачно и подозрительно. Она представила себе, как он пожимает плечами.

– Черт возьми, если ты в таком настроении – до свидания!

– Нет-нет! Я не то хотела сказать! Не уходи! Я дура.

Она прижалась к трубке, словно это он, он сам, был рядом с ней.

– Дьявольщина! Ты все так усложняешь. Что, по-твоему, я делал?

Последовало молчание.

Женщина стала искать носовой платок, чувствуя, как уголок ее рта медленно пополз вниз.

– А сегодня? Что ты делаешь сегодня? – с отчаянием спросила она.

– Сегодня у меня все расписано по минутам, – отрезал он. – Я по уши завален работой. Надо заканчивать рассказ для американской газеты.

– А мне можно… мне можно прийти и посидеть у тебя?

– Нет. Я не могу работать, когда кто-то маячит рядом. Пора бы тебе это усвоить.

– А вечером или хоть на секундочку во время обеда? Я освободила себе весь день, думала побыть с тобой. Я с ума схожу в такие долгие, пустые дни – все время идет дождь, и мне нельзя тебя увидеть…

– Боюсь, не получится.

Какой далекий у него голос, какой чужой! Ей так хотелось оказаться сейчас возле него.

– Если бы ты только знал, как я тебя люблю! – сказала она.

Он нетерпеливо дернул плечом и взглянул на часы на каминной полке.

– Послушай, к чему все эти разговоры? Мне надо работать.

– Значит, мы сегодня совсем не увидимся? Я могу куда-нибудь уехать, улететь за границу, уйти от тебя. И тебя нисколечко не волнует, что ты больше никогда меня не увидишь? Тебе просто тошно на меня смотреть, тебе…

Бессмысленные слова хлынули сплошным потоком.

Он зевнул, устало прикрыл глаза.

– Зачем опять все начинать сначала? Ты же знаешь, как я ненавижу сцены – все эти выяснения отношений. На что ты жалуешься? Мы ведь прекрасно проводили время, и всем было хорошо. К чему теперь закатывать истерику?

– Извини. Я не хотела тебе надоедать, но я никак не могу тебя увидеть, поговорить с тобой. Дай слово, что ты не сердишься, обещай не злиться. Просто я так несчастна… Я отвратительная эгоистка, у тебя столько работы. Но, может быть, раз я так люблю тебя, ты…

– Послушай, я позвоню в конце недели. До свидания.

Она стала изо всех сил стучать ладонью по телефонной трубке.

– Подожди, подожди! Что ты делаешь завтра в половине четвертого?

Ответа не было.

Женщина поправила шляпку и неуверенно побрела прочь.

Снова сняв трубку, он подождал, пока ответит гостиничный оператор.

– Пожалуйста, если мне опять позвонят, скажите, что я работаю и просил не беспокоить.

Остановившись у окна, он мрачно смотрел на дождь. Сколько сил отнимало это постоянное вранье! Но стоит перестать лгать хоть на мгновение – и придется чертовски дорого платить. Женщины так и норовят обложить тебя со всех сторон, спасенья от них нет! Но и без них трудно – по многим причинам.

Он взглянул на письмо, лежавшее на подносе с завтраком.

«…И мне так хочется, чтобы ты с ним встретился, потому что в настоящий момент это, несомненно, самый крупный издатель. Я уверена, что такой гений, как ты, и сам пробьет себе дорогу, но знакомство с нужным человеком никогда не помешает. В любом случае пообедаем, как обычно, ровно в час в том же месте. Там меня никто не узнает. До чего же омерзительны все эти нормы приличия! Мне бы хотелось залезть на крышу и оттуда кричать о нашей с тобой любви, а приходится красться на свидания, словно мы стыдимся самого прекрасного чувства на свете.

Дорогой мой, вспоминая прошлую ночь, я…»

Боже милостивый! Да тут три… нет, четыре страницы. Что за женщина!

Он аккуратно сложил письмо в бумажник. Никогда не знаешь… Но все-таки кричать с крыши не надо. Хотя женщины вообще склонны к подобным глупостям. По крайней мере, она не звонит ему каждый час, как та, предыдущая. А эта пока очень мила – и очень полезна.